Михаил Лифшиц - На деревню дедушке (В мире эстетики) Страница 13

Да, тот, кто посетил сей мир в его минуты роковые, не огражден от исторической вины и вместе с ней от личных ошибок. Но даже во времена самых больших приливов догматизма, или как вам угодно это называть, можно было с величайшей трудностью и часто с опасностью для себя выделить объективное содержание дела и служить ему, только ему. А что от нас не зависело, того мы с Иваном Жуковым и множество других людей, не хуже нас, изменить не могли. Напор слепого видения был так силен, что он вошел в объективную картину мира в качестве одного из условий задачи, как я уже говорил. Но в эту картину входили и другие силы. Поэтому вовсе не обязательно было во имя нашей воли к борьбе, изменяющей мир, нашего чувства нового и так далее делать всякие особенные художества.

Ошибка или даже вина - все это у людей бывает разное. Станете вы Марата судить или кровопийцу вроде Каррье и Фуше - большая разница, Константин Макарыч! И надо долгую ведомость составить, чтобы каждому его итог подвести, а разберемся или нет - еще большой вопрос. Но я не моралист, милый дедушка, меня это даже не слишком интересует. Я о другом думаю - если опять с того же самого начинать, то есть опять раздувать значение слепого субъективного порыва, где же будут выводы из уроков?

Теория видения возникла в западной философии, но практика этого дела известна каждому, и домашние наши отражения этой практики в виде той или другой систем фраз - тоже не новость. А если кто-нибудь станет говорить, что эта теория направлена против пережитков догматизма, - плюньте ему в глаза. Может быть, он, конечно, эту блажь по неведению говорит, то плевать не надо, а надо ему объяснить и ответы на вопросы давать.

У нас теперь много пишут о нечаевщине как оправдании насилия и обмана во имя революционной цели и говорят, что такое дело отражается на самой цели. Верно, конечно, если не портить хорошую мысль односторонними выводами. Но того не знают, милый дедушка, или не желают знать, что эта нечаевщина есть и в философии, и в эстетике. Тут целая полоса, целый фронт ложных идей, направленных против истины, добра и красоты, признаваемых за условные понятия, за ничто.

Вся эстетика иррациональной "художественной воли" и насилия над реальными формами жизни, эта анархо-декадентская опухоль на теле современной культуры, - разве не та же нечаевщина с ее формулой "все позволено" и превращением средства в самоцель?

Впрочем, Нечаев был настоящим плебейским революционером, хотя он, подобно Бланки во Франции, но с более демонической последовательностью, заблуждался в своих взглядах на методы революционного действия, что привело к большому несчастью для молодого тогда освободительного движения в России. А в наши дни создавать культ воли и мифа, хотя бы в искусстве, - это скорее бутафория, хотя и не столь невинная. Мы с нами, дедушка, знаем реальные модели таких идей, достаточно страшные.

Как-нибудь в другой раз, любезный Константин Макарыч, я покажу вам слепое видение во весь рост. А пока прошу вас не думать, что это мелочь ничтожная, плод недомыслия или хитрости старых борцов за кубок жизни и молодых финалистов, знающих, что обгон разрешается только с левой стороны. Нет, видение - это сила, независимая от личных идей, сила реальная, имеющая разные выходы в жизнь и различное влияние на ее приливы и отливы, иногда полезное, но чаще роковое. Было бы глупо думать, что достаточно статьи или книги, чтобы одолеть ее даже в теории. Можно трижды доказать, что такие общественно-значимые, следовательно, объективные умственные формы, по терминологии Маркса, противоречат азбуке его науки - это не значит, что они исчезли. В лучшем случае видение меняет форму одежды, лезет в другую дверь. Люди более значительные, чем мы с вами, дедушка, не одолевали его и уходили из жизни с трагическим чувством опасности, грозящей их великому делу.

Значит ли это, что здесь безнадежность скрывается? Ни в коем случае. Пусть юные лирики от полноты чувств поют увядшей жизни цвет без малого в осьмнадцать лет, им это простительно, это всегда бывало. А мы с вами уже вышли из цветущего возраста. Пора взглянуть на эту муку мученическую более трезвым взглядом. Да, милый дедушка, жизнь рождает такие драмы-шутки, что никакая фантазия не придумает - хочешь плачь, хочешь - смейся, если тебя самого колесом не придавило. Но жизнь диктует также норму человеческого разума в его исторически данных рамках Можно сочетать противоположности так, что получится какофония, сказал Ленин, и можно сочетать их так, что получится симфония. Что в природе вещей? И то, и другое. Чаще первое проявляется, но за ним следует наказание, ирония истории, по известному выражению классиков марксизма, и хотят этого люди или не хотят, они начинают думать-то есть свое видение придерживать. История продолжается, она не кончилась - не перешла без остатка в царство целесообразности и морали.

Теперь скажите мне прямо, милый дедушка, простили вы нас с Иваном Жуковым или отложим этот вопрос до финала на небе, как в "Фаусте" Гете?

Читая художественную литературу, я вижу, что люди серьезно или для собственного развлечения заняты вопросом о своей ответственности.

Одни говорят, что нет в мире виноватых, потому что все обусловлено, то есть имеет свою причину, и даже волки зайчиков грызут лишь потому, что они так устроены и не могут без этого жить. Хорошо родиться зайцем, вести себя благородно, без пролития крови, но - сие от волчьего жребия не зависит.

А другие говорят, что все в мире виноваты, потому что люди и звери связаны одной веревочкой, так что остаться без вины невозможно, даже зайцев - и тех оправдать нельзя: зачем они не протестовали, поддерживая своим молчанием волчий мир?

Однако, любезный Константин Макарыч, это очень широкие обобщения, которые, может быть, необходимы математически, чтобы прикинуть, какая нелепость из наших конечных суждений в пределе получается. Но если конкретно говорить, то сами по себе эти выводы не только в теории тождественны, они и практически ведут к одному и тому же - чтобы ничего не делать. Ушел, так сказать, в свое личное видение и там буду сидеть.

Но только ничего не делать человек не может. Вот он ногой пошевелил и уже сослепу какое-нибудь невинное создание, микробу, может быть, раздавил. Где же выход? По моему слабому разумению, первое правило - во всякой слепоте, которая нас ослепляет в силу нашей личной или исторической слабости, искать, сколько возможно, зрячего взгляда на мир и со всей страстностью и напряжением нашей субъективной воли этот максимум защищать. Границы возможного относительны, они меняются, мы не всегда можем схватить раздвоение жизни и объективный или, если хотите, даже абсолютный выбор, который она нам предлагает. Тут много всякого несоответствия между условиями задачи и нашей способностью ее решить как в смысле понимания, так и в нравственном отношении. Только ради всего, что есть на свете хорошего, - не надо эту слепоту в перл создания возводить, не надо мифологию создавать и коллективный бред! Потому что если даже зайца учить, что он должен слепо свое рвение доказывать, то этот самый заяц тоже остервенится и может кусок живого мяса ухватить.

Бывают положения, когда трудно разобрать, что к чему, не все так ясно одним словом, темный лес. Но если дело определилось и ты можешь о нем частично понимать и другим людям как повежливее доказывать, но пожестче, чтобы это дело было доходчиво, - то служить надо прояснению мозгов, то есть подъему самосознания и самостоятельной деятельности народных масс. А насчет мифологии - "поменьше рвения", так сказал Талейран.

Вот, например, патриотизм - это большое чувство. Но кто же теперь считает настоящим патриотизмом такое рвение, будто у нас все было раньше, чем у англичан, и чуть ли не сами англичане происходят из города Углича ? Между тем сочтите, сколько людей занималось производством этого видения из материалов реальной истории? Если прикинуть на трудодни, так у Терентьича будет плохое состояние самочувствия и боль в области сердца.

Можно было понимать, что такое субъективное вмешательство в реальные факты жизни и такое насилие над ними, или нажим, нахрап, истерия, раздуваемая всякими плутогениями, - не к добру и не к пользе нашей, не к достоинству, а наоборот: и можно было предвидеть, что после прилива будет отлив. Теперь вот я нередко вижу людей, которым уже Чернышевский устарел и надо скорее ухватить в других странах, что поновее и почудней. Между прочим, часто бывает так, что одни и те же городничка справляют свои именины и на Онуфрия, и на Антона. А если которые помоложе и на Онуфрия просто не успели, то иногда я смотрю и мысленно вижу этих новаторов в былой обстановке. Страшное дело!

Все это у нас, говорят, реакция на старое. Однако если вы немыслящая материя, то есть из одних только реакций состоите, то не жалуйтесь, если будет плохо. Потому что все это уже известно - в левое ухо глянь, в правое выглянь. Между бутафорским новаторством и бутафорской ортодоксией, честное слово, большой разницы нет. И то, и другое состоит в раздувании субъективного видения, какое бывает на сегодняшний день. А я так думаю, милый дедушка, что для мыслящего существа во всех этих реакциях участвовать и во всякой последней реакции брать самую высокую ноту - это и есть безнравственность. Но в таком грехе вы нас с Иваном Жуковым обвинить не можете.