Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6471 ( № 28 2014) Страница 13

► Отмечается эта памятная дата необычно. В немецком городе Баденвайлер, где писатель провёл последние дни жизни, пройдут посвящённые классику мероприятия. Наравне с чеховскими музеями из Ялты, Таганрога, Сахалина в них примет участие и музей-заповедник «Мелихово».

Гостей ждут экскурсия по чеховским местам, концерт классической музыки на свежем воздухе, православная панихида по писателю, а также выставка «Литературная карта мира А.П. Чехова». Её организаторы – Международное сообщество чеховских музеев и библиотек России, Украины и Германии – торжественно откроют уникальную экспозицию, повествующую об обширной географии чеховской жизни и творчества.

Ключевой пункт программы – выступление мелиховского театра «Чеховская студия». Артисты представят на сцене Театрального зала Курхаус драму из крестьянской жизни «Барыня» и водевиль «Медведь». Там же будет сыгран «Дачный театр Антоши Чехонте» – серия юмористических зарисовок по мотивам рассказов, посвящённых русской загородной жизни XIX века.

► Отмечается дата и в Мелихове. Утром 15 июля в Мелиховской церкви Рождества Христова состоялась панихида, а в 12.00 в музее-заповеднике А.П. Чехова «Мелихово» прошла V церемония вручения областной премии «Служение общему благу». Это не литературная и не театральная премия. Девиз премии необычен, он взят из письма Чехова: «[?]Желание служить общему благу непременно должно быть потребностью души, условием личного счастья». Самые яркие представители этой замечательной группы людей, у которых «служение общему благу стало потребностью души», и должны быть поддержаны этой премией. Награда в полной мере соответствует духу Чехова – настоящего гражданина и патриота.

Премия вручается достойнейшим жителям и организациям подмосковного региона как знак признательности за ответственную гражданскую позицию и пример благородного служения Родине.

Кира ТВЕРДЕЕВА

Теги: А.П. Чехов

Рёбра Платона

Платон Беседин. Рёбра. - М.: Дикси пресс, 2014. – 208 с. – 1000 экз.

Для писателя важен момент ассоциативной закреплённости. Скажем, процесс – это Кафка, пирамида – это Леонов. Я намеренно не закавычиваю названия. Само слово, употребляемое в литературном контексте, обладает моментальной узнаваемостью. Название произведения становится знаком, паролем, по которому отделяешь своих от чужих[?] А что вы знаете о рёбрах?

Для меня рёбра – это Платон Беседин. Нет, конечно, мы помним, что у человека их двенадцать пар, что из адамова ребра Бог создал женщину, всё это азбука. Но это пред- знание, до- знание. Сейчас рёбра – это Беседин. Так называется сборник рассказов замечательного украинского писателя.

О политике ни слова. Перед нами только литература. Сборник "Рёбра" был написан и свёрстан до трагических событий на Украине. Поэтому просто поговорим о хороших текстах.

Сборник условно разделён на четыре части: Глина, Песок, Зёрна и Соль. Рассказов много, больших и маленьких, отличных и просто крепких, зрелых. Начинаешь читать подряд и невольно встраиваешься в ритм, заданный автором. Беседин похож на алхимика, который путём тщательных опытов и скрупулёзных исследований открывает нам рецепт превращения слов в золото. С самого первого рассказа, с «Крещения рыбой», становится понятно, что лёгкого чтения не предвидится, что это вам не шахматы – тут думать надо.

Герои Беседина удерживают мир от краха. Ни много ни мало. Делом удерживают, поступком. Они первосортные грешники, всё о себе знают и вместе с тем в последний момент поворачиваются лицом к божьей правде. И мир на крупицу становится чище.

В рассказе «Милосердные» действие происходит в годы Великой Отечественной войны. Группа солдат, пробираясь из окружения, приходит на постой на украинский хутор. Хозяин принимает их, кормит, поит, а ночью несколько солдат пытаются изнасиловать его дочь. Главный герой, солдат Горя, мешает им, спасает девушку от поругания. А утром на хутор приходят бандеровцы, и начинается казнь красноармейцев. Беседин максимально реалистичен в своих описаниях. От этого и жутко, и волнительно одновременно. Когда очередь доходит до Гори, его закрывает собой спасённая девушка. Всё просто. Ненависть порождает ненависть. Милосердие рождает милосердие. Это так просто, но так глубоко подзабыто в нашей жизни, что нужен Беседин, чтобы всё это объяснить, ещё раз прокричать прописные истины в самое ухо. А то ведь не слышно, не доходит.

И другие рассказы – всё о том же: о сострадании, о божьей правде, о человеческих ценностях, неизменных с сотворения мира. Но каждый раз ты всё это открываешь заново, с каждым рассказом становишься внутренне крепче.

Последние двадцать пять лет много грязи вылито на соцреализм как литературный метод. Мол, ничего общего с реальностью, совковый пафос и прочая, прочая… А его и не надо сравнивать с реальностью. Соцреализм тем и велик, что не описывал реальность, а являлся для неё образцом. Беседин, конечно же, не возвращается к соцреализму, но метод, который он использует, чем-то внутренним, глубинным очень похож. Автор говорит нам: вот, смотрите, вот так надо, вот так правильно. Правота эта рождается в муках и борьбе с самим собой, обстоятельствами, смертью – но вот она проросла, взошла, как росток пшеницы, и вдруг ловишь себя на мысли: ну конечно, по-другому и быть не могло.

Особняком стоят рассказы под заголовком «Зёрна». Это даже не рассказы в чистом виде, а миниатюры, небольшие зарисовки. Подошло бы солженицыновское «крохотки», если бы не надрывная язвительность Беседина. С беспощадной ироничностью автор расковыривает подсохшие язвы нашего общества, нашей действительности. И при самом беглом взгляде становится ясно, что до полного выздоровления ещё далеко. Вообще короткий рассказ, пожалуй, самый сложный жанр в литературе. Можно сколь угодно долго рассуждать о нём, но лучше один раз прочитать. Не могу удержаться, чтобы не привести пример. Рассказ называется «Слон»:

«Умер слон в зоопарке, а похоронить негде. Лежит туша и разлагается. Иду к директору:

– Где хоронить будем?

Отвечает:

– Всё там же.

Легко сказать. Это не трупик скунса, а две тонны мяса. Бегаю по инстанциям, уговариваю кладбища, а всем наплевать. Только жильцам соседних домов не плевать. На улице плюс тридцать, но форточки все на засов. Хоронить слона надо, а негде.

Слава Богу, есть бензопилы и знакомый на рынке.

Звоню:

– Нужна польская говядина? Без документов, но по отличной цене.

Спасибо ему за алчность. И от трупа избавились, и поминки справили.

Прихожу домой. Жена жарит котлеты, радостная, говорит мне:

– Представляешь, фарш подешевел…»

Лишних слов нет. И это мастерство. Все миниатюры такие.

Есть у автора ещё одна особенность: он никаких тем не боится. Завершает сборник рассказ «Голод» – о событиях 1933 года в Поволжье. Написан он в форме исповеди. Беседин не ставит вопроса, кто прав, а кто виноват, пусть этим историки занимаются. Он просто описывает состояние человека, которого голод сводит с ума. Описывает, как распухает тело, становится студнем, как закатываются глаза и остаются одни белки, и только по тяжёлому дыханию понимаешь, что человек ещё жив. Беседин рассказывает, как мать готова съесть своего ребёнка, как люди теряют рассудок и срезают куски мяса с трупов. Тысячелетия цивилизации в момент слизаны шершавым языком голода. Но даже опустившись на самое дно, автор сохраняет веру в человека. Даже не так: веру в человечность. Души людские – это только поле борьбы тьмы и света. Беседин верит в то, что свет победит, и вера его нерушима.

Отдельные книги хочется пить, как ледяную, ломающую зубы родниковую воду. Иные тексты надо откусывать по кусочку и тщательно пережёвывать. У Платона Беседина получился кисель. Не в уничижительном смысле, а в том, что и насыщает, и жажду утоляет одновременно. И если двенадцать пар рёбер защищают внутренние органы человека, то «Рёбра» Беседина несут в себе тот же функционал, но оберегают не тело, а душу человека. Утверждают правду божью на земле. Её так не хватает во все времена.

Теги: Платон Беседин , Рёбра

«...Как осколками стекла»

 М.А. Кулижников. Типичный случай: cтихи. - Белгород: КОНСТАНТА, 2014. – 228 с. – 1000 экз.

Когда весной 1982 года я засобирался с Дальнего Востока переезжать в Белгород и сообщил об этом поэту-фронтовику Виктору Кочеткову, которого считаю своим учителем, он в ответном письме спросил, мол, почему в Центральное Черноземье, в край прозы. Но Виктор Иванович оказался не совсем прав: в то время большинство членов местной писательской организации были-таки поэтами. Правда, почти все писали в основном традиционно: ямб, хорей, "кубики" четверостиший преимущественно с перекрёстными рифмами. Интонация большинства стихотворений тоже была эпико-элегически-печальной.