Аннамухамед Клычев - Рыбаки (очерки) Страница 13

Не удивительно, что масса рыбаков находилась постоянно в долговой кабале, и многие из них в поисках лучшей жизни бросали обжитые места и перекочёвывали на новые.

Царские власти, предчувствуя недовольство народа, под видом изучения положения дел в Туркменской волости, направило представителей для обследования настроения и принятия на местах соответствующих мер. В Мангышлак с этой целью был послан есаул Ливкин. В своей записке «О нуждах рыбачьего населения Закаспийской области» от 4 марта 1906 года он признаёт, что население Мангышлакского уезда действительно «живёт бедно и не имеет никаких возможностей для улучшения своих условий жизни». В конце записки Ливкин указывал, что крайняя бедность населения требует для жителей туркменского берега Мангышлакского уезда разрешения употреблять этлики, улты, сандовы и английскую наживную снасть для лова красной рыбы и волокуши для лова сельди. Но русское правительство отменить новые правила не нашло возможным. Тогда население стало ловить рыбу с побережья для собственных нужд самовольно. Это было первым своеобразным протестом рыболовов против существовавшего строя.

Чтобы заглушить недовольство населения уезда, с одной стороны, а с другой — надеясь привлечь с целью развития рыбных промыслов русских и рыболовов других национальностей в эти места, царское правительство жителям Мангышлакского побережья снова представило некоторые незначительные льготы. Однако эти льготы народу большого облегчения не принесли.

Туркмены побережья, видя, что присоединение к России не оправдало их надежд, стали искать новые пути к улучшению своей жизни. В начале девятисотых годов аксакалы Мангышлака обратились к хивинскому хану с просьбой, чтобы он выделил для них земли, на которых можно было бы заниматься хозяйством. Хан сначала категорически отказал, но потом предложил им район на берегу Каспия — Барса-Гельмез. Мангышлакцы отказались от предложенных земель, потому что это были совершенно необжитые и бесплодные районы солончаков. Просили мангышлакцы приютить их и братьев-туркмен, проживающих в Персии — в Кумыш-Тёпе, Гергене и в Ставропольской губернии. Обращались с той же просьбой к астраханским туркменам, но безуспешно.

Прогремела разрушительная первая мировая война, а вскоре над Россией взошёл луч солнца — свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, освободившая народы царской России от гнёта и эксплуатации капиталистов и помещиков. Дошла эта весть и до рыбаков Мангышлака, и в марте 1919 года делегация от Мангышлакского полуострова в составе шести человек во главе с Хаджи-Назаровым приехала в город Асхабад с ходатайством к Асхабадскому революционному комитету о переселении туркмен-мангышлакцев ближе к экономическим центрам Туркмении, где они могли бы заниматься каким-либо промыслом. Революционный Совет пошёл навстречу жителям Мангышлака и переселил их в Красноводск и окрестные районы. В мае 1919 года мангышлакцы из города Шевченко прибыли со специально выделенным для этой цели пароходом. Часть их обосновалась в самом городе, а часть — в посёлке Джебел Красноводского района.

Ныне большинство переселенцев работает на заводах, нефтепромыслах, в колхозах и совхозах, на железнодорожном транспорте в городах Красноводске, Небит-Даге, Ашхабаде и в других районах Туркменской ССР. Часть же, около ста пятидесяти хозяйств, осела на станции Джебел и до сих пор живёт там. Там же остался со своей семьёй и сын мангышлакского рыбака Айтаков Недирбай — первый председатель Президиума ЦИК ТССР и СССР.

Ныне Мангышлак не называют мёртвым краем. Здесь геологи нашли нефть, и полуостров превращается в край индустрии. Его жители уже больше не бедствуют. Те, кто занимается рыболовством, объединены в колхозы, оснащённые современными орудиями лова и транспортом. На берегу Каспийского моря вырос прекрасный современный социалистический город Шевченко, с широкими улицами, благоустроенными домами, большой сетью школ, больниц и детских учреждений.

Это и есть великое счастье, рождённое Великим Октябрём.

Сын рыбака

Айтаков Недирбай родился в 1894 году в ауле Ак-Чукур Мангышлакского района в семье рыбака. В те времена рыбаки выезжали на лов рыбы в открытое море на небольших деревянных лодках — бударках — под парусом и с открытой палубой. Смельчаки иногда, в надежде на обильный лов, уходили на десятки километров от берега, а это считалось уже большим расстоянием. В сильные штормы небольшие судёнышки заливались водой и им нередко приходилось рисковать жизнью. Поэтому, когда кормильцы семей выходили на лов, им желали попутного ветра, а это значит — благополучного возвращения. А потом и взрослые, и дети ждали дня, когда они вернутся домой. Увидев родные паруса, они с радостью выбегали на берег, чтобы встретить своих отцов или старших братьев. Таков был один из нехитрых местных обычаев. Недирбай с младшими братьями Тачмурадом и Бекджаном тоже каждый раз выбегал навстречу судёнышку отца, который при встрече подхватывал его сильными руками и, целуя, подбрасывал вверх как мячик. Но однажды своего отца, Айтака, вышедшего в открытое море вместе со старшим сыном Кошабаем, Недирбай не дождался. Долго он с матерью и братьями всматривался в горизонт бушующего моря в надежде увидеть желанный парус. Прошла ночь и ещё один день, но рыбаки не возвращались. Тяжёлое несчастье обрушилось на семью Айтаковых. Пучина рассвирепевшего Каспия поглотила их кормильца. Недирбаю тогда едва исполнилось шесть лет. Кроме Недирбая, у матери остались ещё два младших сына: Тачмурад и Бекджан. Как ни велико было горе матери, но она понимала, что слезами ему не поможешь и что вся тяжесть воспитания детей легла теперь на её плечи. Чтобы прокормить осиротевших детей, она стала работать по найму у баев. Много лет с утра до вечера Дурдыгуль доила коров и коз, стирала бельё, убирала двор и выполняла всякую другую работу у известного тогда богача Нурджан-бая. Потом бежала домой в аул Ак-Чукур, где её ждали голодные дети.

Недирбай очень рано познал нужду, оставшись старшим, помогал матери по дому и у бая. Когда мальчик подрос, он с завистью смотрел на своих сверстников — они ездили в Форт-Александровск в школу. Родственники его отца видели это и знали, что Недирбай — серьёзный и способный мальчик. Не без колебаний они решили помочь ему тоже пойти учиться и на двенадцатом году устроили его в русско-туземную школу. Недирбай был хорошим учеником и, конечно, не думал бросать учёбу, но через три года заболела мать. За ним приехали родственники и увезли снова в аул. Так он простился со школой навсегда. Родственники помогли мальчику устроиться на рыбные промыслы к известному тогда рыбопромышленнику на Мангышлаке Захару Дубскому. Через год, в поисках лучшего заработка, Недирбай ушёл с промыслов Дубского и нанялся аробщиком к рыбопромышленнику Авакову. Около пяти лет возил он на арбе рыбу и другие грузы от промыслов до порта и обратно. Работа аробщиком для него была хорошей трудовой школой, он познал людей и их жизнь, и Недирбай стал настоящим рыбаком. Вскоре он поступил ловцом на ватагу сначала к Авакову, а затем перешёл опять на промыслы к Захару Дубскому. Работая среди рыбаков, Недирбай видел собственными глазами, в каких условиях трудились его товарищи, как они из года в год разорялись хозяевами ватаг и впадали в ещё большую нужду, а порой и в нищету. Сколько ни работал Недирбай, но как и его товарищи, жил впроголодь. Так продолжалось до прихода Советской власти в Закаспийскую область.

На Мангышлаке Советскую власть встретили с радостью, и когда здесь были созданы Советы, его жители, к тому времени окончательно разорённые, стали ходатайствовать перед Советской властью о предоставлении им более удобных земель, где бы они могли прокормить свои семьи. Советская власть удовлетворила их ходатайство, и в 1919 году семья Айтаковых вместе с другими мангышлакцами переехала на станцию Джебел Красноводского района. Здесь Айтаков сразу примкнул к тем, кто укреплял Советскую власть на местах. В 1920 году он работал в Джебель-ском аульном Совете и в волостном революционном комитете на должности заведующего ЗАГСом. В 1921–1922 годах — заведующим отделом социального обеспечения Красноводского уездного исполнительного комитета. В эти же годы был избран членом уездного исполнительного комитета. С конца 1922 по ноябрь 1924 года Айтаков был избран заместителем председателя, а затем председателем Президиума ЦИК Туркменской ССР. С ноября 1924 по февраль 1925 года он работает председателем революционного комитета Туркменской ССР. С февраля 1925 по июль 1937 года товарищ Айтаков — член ЦИК ТССР и СССР, председатель Президиума Туркменской ССР и СССР.

Товарищ Айтаков являлся членом оргбюро КП(б) Туркменистана, на I–VI съездах КП(б) Туркменистана, состоявшихся в 1925–1937 годах, избирался в состав ЦК КП(б) Туркменистана. С 1925 года по 1937 год был членом бюро ЦК КП(б) Туркменистана, неоднократно избирался делегатом съездов ВКП(б).