Николай Лесков - Специалисты по женской части Страница 13

«Дианы грудь, ланиты Флоры» и «Ножка Терпсихоры»

мутили их до того, что они не могли без ругательства произнесть имени Пушкина, который, будь он жив, раздавил бы их всех со всеми их теориями одним «железным стихом» своим.

«Кудри девы-чародейки»

почтенного ветерана русской поэзии Бенедиктова перевернуты были в пародии в «Ваньку-Таньку». Лермонтовский «Демон» или, лучше сказать, страстные строфы лермонтовского «Демона» были также избраны предметом для глупых пародий, рассказанных лошадиными языками развязных поэтов «Искры». Все, что есть теплого и милого в стихотворениях Фета, начиная с стихотворения:

«Какое счастье: ночь, и мы одни!»,

до безглагольного

«Шепот, робкое дыханье»

и до грациозной «Крошки», — все это было перековеркано и названо клубниччиной, и Пушкину, с тою же логичностью, которая отличает все нигилистические суждения, навязывались в идеал его

Вот, говорили, куда эти идеалисты ведут женщин, уговаривая их сначала, что они рождены для поклонения, а потом сажая их на дрожки, которые помчат их по петербургской мостовой к одному из притонов приезжающего разврата!.. Но сами эти враги «певцов красы», конечно, не были свободны от обаяния груди Диан и ланит Флоры: они требовали самых простых и самых грубых услуг от женщины, но желали это замаскировать. И вот великим вредностям прежнего пушкинского направления противопоставлялось приглашение к труду. «Труд, труд и труд» — только и раздавалось в течение целых годов на страницах нигилистических журналов. А когда в редакцию одного из таких журналов стали присылаться от взманенных подобными статьями женщин письма с просьбами поруководить их, как приступить к организованию трудовой и независимой жизни, — некоторые сотрудники этого журнала, имя которых с позором воспомнит история, положили начало учреждению известной Петербургу Знаменской коммуны… По примеру этой коммуны, в самое быстрое время в Петербурге вдруг возникло несколько подобных коммун, и такие же коммуны учредились в Москве. Коммуны эти, находясь под управлением разных специалистов по женской части, были похожи одна на другую как две капли воды тем, что труда и общежительства, во имя которых они учреждались, в них не было или было менее, чем во всяком частном доме, но свобода половых отношений и специализированье этого вопроса были доведены в них до такой безграничности, что полиция столицы, равнодушно смотревшая на политические затеи коммунистов, стала обращать внимание на жизнь коммунисток, подходившую к образу жизни женщин, подведомых надзору медико-полицейского комитета. Подлежащим ведомствам стало известно, что специализированье вопроса о свободе было доведено до внимания к средствам, дающим возможность жить, ни в чем своему организму не отказывая и в то же время не наживая детей. Стало известно, что в образец такой жизни приводился образ жизни женщин, составляющих общественную собственность, и что как сведение женщин к разврату в коммунах было покрываемо флагом труда, так и специализированье бесприплодной жизни покрывалось философскою теорией Мальтуса, по которой большое размножение человеческого рода, как известно, считается вредным. — Земные, самые низкие, самые недостойные цели, перед которыми ничто всякая корысть и любостяжание, во имя которых будто бы ханжит г. Аскоченский, прикрывались выспренными принципами: трудом и философской теорией!..

Предвидя, что это кончится такою гадостью, какою это действительно кончилось и в какой ныне мало-помалу начинают сознаваться сами жрецы всех этих теорий, люди наших воззрений, разумеется, не могли относиться без презрения к речам о труде, за которым заднею мыслью стояло низведение отторгнутой от семьи женщины до необходимости погибнуть.

——

Что же касается до самого труда и до того, что кобылицы на царскосельском ипподроме бегают с такою же быстротою, как и жеребцы, а наши девушки и женщины не могут конкурировать в заработке с мужчинами, о чем убивались в самое недавнее время «С.-Петербургские ведомости», то в этом виноваты не мы. В этом виновата, во-первых, сама менее сильная натура женская, а во-вторых, и род ближайших занятий женщины, указываемых ей ее природою. Мы сказали, что, по-нашему мнению, общество русское нуждается в хороших матерях и женах гораздо более, чем в искусных специалистках, и потому задачею женского воспитания должно быть умножение числа хороших женщин, чему в свою очередь должна помогать здоровым и честным направлением и литература. К нашим словам мы присоединим слова большинства женщин, которые ни за какую эмансипацию не отдадут своих семейных обязанностей. Нам часто говорят, что обличение нигилистических и всяких других происков дело полиции, а не литературы. Если это так, то будет еще основательнее сказать, что устройство заведений, где женщины имели бы возможность усваивать себе полезные специальности, уже совсем дело не литературы, а специалистов по женской части. Они первые должны принести специализированью женщин те жертвы, каких это дело требует, ибо они были первые, которые о нем вопияли. Высшее женское училище в Америке, как известно, устроено на частные средства; пусть же и наши специалисты по женской части не стоят на этой дороге столбами, указывающими путь, по которому сами идти не могут. Мы знаем, что такое училище пригодится для весьма незначительного числа русских женщин, которые семейному призванию предпочтут специализированье себя в какой-нибудь науке. Но мы от всей души желаем, чтобы и эти исключения нашли себе средства удовлетворить своим стремлениям. Пусть семьи живут себе своею жизнью, пусть будут и специалистки. Мы уверены, что ни общество, ни правительство не бросят бревна поперек дороги такому начинанию; но, во-первых, пусть же это будет начинание, а не бесконечная болтовня. Пусть специалисты, сочувствующие мысли основания высшего училища для женщин, идут путем, которым и следует идти в делах подобного рода: пусть они первые покажут свою готовность служить этому делу своими пожертвованиями. Это будет дело, а не фразы, не разговоры, из которых состоял до сих пор весь женский вопрос. Пусть общество увидит в этом действительные заботы о доставлении женщинам средств достигать высшего образования, и мы нимало не сомневаемся, что не будет ни одного органа в русской прессе, который бы не принял самого горячего участия в этом деле. Что касается до нас, упрекаемых во враждебности к женскому вопросу, то мы, оставаясь при всех высказанных нами об этом вопросе убеждениях, первые с величайшей готовностью вызываемся обречь пожизненно известную часть нашего заработка на основание капитала для высшего женского училища.

Специалисты по женской части и нигилисты легко могут найти в рядах своих людей, которые достаточно сильны, чтобы положить почин этому делу и открыть ему дальнейшую дорогу, а женщины, желающие ученой специальности, имеют полнейшее право требовать, чтобы, после долгого празднословия о женском вопросе, почин этот был наконец положен.

Правительство, за отстаиванье которого так язвительно упрекают нас свободомыслящие органы А. А. Краевского, дает очень мало шансов ожидать, чтобы ходатайство о составлении капитала для высшего женского училища встретило отказ, если это ходатайство будет поведено в узаконенной форме и в духе тех скромных требований, которые нужны для основания заведения, где бы женщинам преподавались высшие науки без присоединения к наукам тенденций, отличавших студенток Военно-медицинской академии. Правительство без всякой неблагосклонности смотрело на труды докторов Персона и Тарновского, которые в здешней Калинкинской больнице образовали женщин, получивших право лечить известные женские болезни. Правительство нынче не возбраняет директору Евангелической больницы доктору Майеру вести весь госпиталь при участии одних женщин, из которых г. Майер образовал себе не только сестер милосердия, смотрительниц и экономок, но и фельдшериц и фармацевток, и, будучи природным немцем, завел между всеми лицами Евангелического госпиталя артельное начало.

Если же единоличные попытки, сделанные в малом виде, не встретили со стороны правительства никакого противодействия специализированью женщин, то может ли быть, чтобы правительство обнаружило столько суровости, отказав в разрешении русскому обществу сложиться на устройство высшего учебного заведения для тех русских женщин, которые пожелают создать себе ученую специальность? Мы этого не допускаем; мы этому не верим, и ноющие ноты, по которым рассчитываются жалобы на невозможность у нас высшего образования для женщин, признаем вздором, к которому могут прибегать люди, желающие целый век рисоваться то положением опасным, то положением безвыходным. В этой рисовке положением, то опасным, то безвыходным, правительство не без основания давно привыкло видеть заднюю мысль: возбуждение против него общественных страстей, — и это вредит всякому делу, начинаемому с такими занываниями. Пусть специалисты по женской части хлопочут только о женщинах, без изыскания средств эксплуатировать при этом женскую легковерность, — и дело это наверно найдет очень мало врагов в России. Нам могут сказать: но где же успех этого дела? он едва ли возможен только в будущем поколении. — Да, конечно, первые результаты хлопот об открытии женщинам средств к высшему образованию — едва могут быть достигнуты следующим поколением; но неужто это может остановить людей, желающих послужить русским женщинам?