Георгий Кублицкий - По железной земле Страница 13

Новый большой район Курска выразительно назван. Промышленным. Курский завод «Аккумулятор» тоже уверенно вышел на мировой рынок. Электроаппаратный завод поставляет автоматические устройства для электростанций. За свои насосные станции для орошения полей куряне получали награды на зарубежных выставках. На химическом комбинате первыми в стране освоили выпуск некоторых видов химических волокон. Завод резиновых изделий…

Но оборву на этом перечисление. Выберу среди курских заводов такой, какие встречаются не так уж часто.

«Счетмаш» начинал скромно: старое здание, выпуск арифмометров и школьных готовален. Теперь крупный завод, весной 1973 года выпустил трехмиллионный арифмометр «Феликс», но главная продукция — электронные вычислительные машины. Спрос на них огромен, для резкого расширения производства срочно построили новый корпус.

Электронику завод начал осваивать несколько лет назад. Беда с ней: если не хочешь отстать, модель на конвейере долго не держи!

— Делали машину «Вега», в шестьдесят восьмом сняли. Пошла «Орбита». Потом повели «Искры». «Искра-12», «Искра-22», «Искра-122». Последняя — по Директивам съезда о серийном производстве электронных вычислительных машин на базе интегральных схем. А первую из «Искр» уже снимаем с производства.

Глава заводских изобретателей и рационализаторов Михаил Семенович Ломакин повел меня по цехам. Девушки в белых халатах, склонившись над печатными схемами, наполняли и оживляли их крохотными деталями. Переход на интегральные схемы вдвое уменьшил вес машины, сделал ее компактнее, изящнее. Новая «Искра» занимает не больше места, чем пишущая машинка.

В цехах «Счетмаша» всюду молодежь, иногда совсем зеленая.

— У нас много вчерашних школьников в буквальном смысле, — пояснил Ломакин. — Не знаю, как в других местах, но у курян наблюдается очень большая тяга к электронике. Прямо-таки стихийная.

Курск и Белгород — вузовские города. В том и другом работают научно-исследовательские институты. В их тематике — проблемы Курской магнитной аномалии.

…Недавно был найден до той поры не известный широкому читателю фельетон молодого Чехова. В нем рассказывалось о дремучем невежестве «курских умников» из земской управы, о затхлой атмосфере глубокой провинции, царящей среди «отцов города». Одна газета опубликовала текст забытого чеховского фельетона, а другая, по совпадению в эти же дни, — хроникальную заметку: в Курске открылась единственная в стране научно-исследовательская лаборатория аккумулирования и рекуперации механической энергии.

Колоссальные залежи железных руд сегодня не только отклоняют магнитную стрелку. Они ускоряют общий ритм экономической и культурной жизни края, энергично формируют его перспективы.

Рост добычи руды, причем такой крутой ее взлет, какой намечен пятилеткой, предполагает одновременно и гармоническое развитие строительной индустрии, энергетики, дорожной сети. Руда — градообразующий фактор: притягивая к себе людей, она поторапливает проектирование и строительство новых рабочих поселков с современным уровнем бытовых удобств и культуры. Руда — это теплицы в подсобных хозяйствах, филиалы вузов, широкоэкранные кинотеатры, пионерские лагеря, лодочные станции, научно-исследовательские институты, путевки для горняков на Южный берег Крыма… Одним словом — сложный комплекс взаимосвязей, порой, даже не сразу уловимых, отлаживание нужных экономических структур.

Опора этого комплекса была создана в послевоенные годы. Девятая пятилетка придала его развитию темпы современной научно-технической революции.

«Проблема № 1» и многие другие

Когда город Губкин уже изрядно разросся, его будущее стало несколько неопределенным.

И раньше предполагали, что под частью городских кварталов залегают руды Коробковского месторождения. Но не знали точно, сколько их и как они простираются. В те годы, когда застраивалась старая часть города, руду добывали из шахт. Теперь ее берут главным образом открытым способом, из карьеров. Вот и возникла проблема, о которой первый секретарь Губкинского горкома партии Николай Алексеевич Борщевский сказал:

— Наша проблема номер один. Если строить карьер, его хозяйство подойдет примерно вот к этому месту, где мы с вами разговариваем. Почти к центру города.

«Проблему № 1» всесторонне обсуждают «открытчики» и «подземщики», представители двух направлений в дальнейшем развитии добычи руды. У преобладающего сейчас открытого способа есть свои недостатки: в частности, карьеры и отвалы занимают много ценной земли. Кроме того, некоторые богатые месторождения залегают на больших глубинах.

Если говорить о Губкине, то тут взвешивается множество «за» и «против». Сегодняшний город, говорят некоторые, расположен далеко не идеально: близки рудники, пылящие отвалы пустой породы, хранилища «хвостов» — отходов обогащения. Так, может, строить карьер, город же отодвинуть, а то и перенести, скажем, в район нового водохранилища на Осколе? Дешевая руда окупит все расходы.

Ну, а как быть с привязанностью жителей к родному, насиженному месту? Не все измеряется рублем!

И потом, справедливо замечает Николай Алексеевич, кто сегодня определит, какова будет истинная цена гектара чернозема через четверть века? Через полвека? Выгодность, экономичность открытой добычи многих месторождений КМА — дело очевидное. Но ясно также, что в не таком далеком будущем очень глубоко залегающие руды придется все равно разрабатывать подземным способом. Надо накапливать опыт. Глубокий рудник на Яковлевском месторождении будет первым шагом. Быть может, подземная разработка Коробковского месторождения должна стать вторым?

Спорных проблем, связанных с наиболее быстрым, экономически целесообразным освоением богатств КМА, предостаточно. Их обсуждают, о них спорят на разных уровнях. Спорят бригадиры проходчиков и академики. Спорят в Губкине, Железногорске, Белгороде, Курске, Москве.

В Губкине головной научно-исследовательский институт по проблемам Курской магнитной аномалии. В Железногорске — его отделение. В Белгороде — институт «Центрогипруда», проектирующий горные предприятия, и Всесоюзный научно-исследовательский и проектно-конструкторский институт по осушению месторождений полезных ископаемых, специальным горным работам, рудничной геологии и маркшейдерскому делу. Он разрабатывает, в частности, методы защиты от подземных вод шахт и карьеров Курской магнитной аномалии.

Проблемы рудного бассейна настолько обширны и сложны, что ими в той или иной степени занимаются свыше пятидесяти институтов. Генеральный штаб всей этой армии, объединяющей силы науки и техники, — Научный совет по проблемам КМА Академии наук СССР, возглавляемый крупным ученым Михаилом Ивановичем Агошковым.

Научно-исследовательский институт в Губкине — гордость города. И как глубоко ошибся бы тот, кто предположил бы, будто оторванность от центра придает стилю его работы малейшие черты провинциальности! Научный совет по проблемам КМА собирает здесь выездные сессии, привлекающие крупнейших специалистов страны. Институт «сидит на руде», в его лабораториях рождаются, исследуются, проверяются на практике идеи, связанные с сегодняшним и завтрашним днем рудников, шахт, горнообогатительных комбинатов крупнейшего железорудного бассейна планеты.

Пока я жил в Губкине, пришло сообщение, что разработанный институтом способ обогащения слабомагнитных руд получает все большее и большее признание. Пошел поздравлять руководителя лаборатории Николая Федоровича Мясникова.

— Да, спасибо, — сказал он довольно равнодушно. — К нашему шариковому магнитному сепаратору проявляется интерес у нас, да и за рубежом.

Он безусловно не рисовался, не хотел казаться скромным: просто считал, что известие о патенте — в порядке вещей. Я ездил потом с Николаем Федоровичем по предприятиям, видел, что всюду он свой человек, нигде и никого не пытающийся хотя бы в малейшей мере подавлять авторитетом деятеля науки.

О директоре института Викторе Иннокентьевиче Терентьеве секретарь горкома партии отозвался, как о человеке энергичном, отзывчивом на любое новое дело.

Виктор Иннокентьевич назвал мне цифры: за год на производстве и в проектах использовано шестьдесят работ института. Сконструированный сотрудниками института в содружестве с производственниками вибровыпуск для шахты удвоил производительность доставки руды. Гидромониторный способ вскрыши… Но едва ли стоит здесь перечислять хотя бы основные работы института, каждый раз добавляя: «в содружестве с производственниками».

Формы этого плодотворного содружества подсказывает жизнь.

Я поехал на недавно пущенный Лебединский горнообогатительный комбинат. Мне хотелось подробно проследить превращение руды из тяжелой глыбы в мельчайший порошок концентрата по новой, примененной здесь технологии.