Сергей Кремлёв - Дневники Берии — не фальшивка! Новые доказательства Страница 14

Но профессор-то Козлов так не считает. И даже похвалить Кремлёва не удосуживается, хотя с Дабеловым сравнивает…

Как-никак, но уже этим можно, пожалуй, гордиться.

Впрочем, гордился я недолго, вспомнив, что вскрытию ряда мистификаций профессор Козлов посвятил целые книги, а «вскрытию» «мистификации» Кремлёва — всего-то одну статью, хотя и в двух журналах.

Обидно…

Да, обидно — если даже учесть, что профессор Козлов проводит параллель между Д. И. Минаевым, изобретшим «Сказание о Руси и вещем Олеге», ЮЛ. Миролюбовым, создавшим «Влесову книгу», и мной, заявляя, что фальсификатор-де, как и они, стремился «с помощью «вновь найденного документального источника» придать больший авторитет своим прежним наблюдениям и выводам».

Относительно очередного «блестящего» «проникновения» профессора Козлова в мысли и стремления Кремлёва скажу, что подобного стремления у меня не было по причинам, изложенным мною выше. Больший авторитет своим прежним наблюдениям и выводам я мог бы вполне успешно придать, просто дополнив свою книгу о Берии такими фактами, данными и цифрами, которые при всём желании нельзя было бы оценить как подложные.

Так что не получается из профессора Козлова нового Вольфа Мессинга…

Если же отставить шутки в сторону, то сообщу, что в целом для оценки дневников Л. П. Берии профессор Козлов воспользовался следующими выражениями:

«Говоря языком современного документального источниковедения, «Личный дневник» Берии — это очарованный текстовой легендированный подлог конвойного типа. Если руководствоваться первой формулой типологии документальных фальсификаций — формулой целедостижения (инициация подлога + изготовление подлога = цели подлога) — становится очевидной цель, которую преследовал фальсификатор: реабилитация Берии, а через него — сталинизма вообще».

Мольеровский мещанин во дворянстве не знал, что говорит прозой. Я, признаюсь, тоже не догадывался, что для моей скромной работы отыскивается такое пышное, звучное и научное определение.

Слова «конвойного типа» меня где-то даже встревожили — это на что же намекает явный поборник «демократии» и «прав человека» профессор Козлов? Демократия-то у нас ведь нынче строгая, так сказать, с человеческим лицом, но лицом, скрытым за забралом полицейского шлема…

Но я тут же успокоился, поняв, что профессор имеет в виду всего лишь то, что Кремлёва, мол, при «изготовлении подлога» подлинные документальные исторические источники «конвоировали», не позволяя уклониться от подлинных исторических данных, так же как «опричники Берии» не позволяли уклоняться от заданного направления движения колонне «безвинных сталинско-бериевских жертв».

Похоже, уважаемый профессор запамятовал, что сам же выделил в дневниках Берии не один, а три информационных пласта: а) информация, полностью совпадающая с документами; б) информация, не противоречащая документам и даже косвенно ими подтверждаемая; и в) информация, не подтверждаемая, но и не опровергаемая документами.

Так вот, исходя из типологии профессора Козлова, только первый пласт — если профессор Козлов считает дневники подлогом — он мог бы отнести по формальному признаку к «текстовому подлогу конвойного типа».

Уже второй пласт профессору Козлову надо бы классифицировать как «расконвоированный», так сказать, «подлог», поскольку его, по утверждению самого профессора Козлова, наличные исторические источники не сопровождают, не «конвоируют».

Что же до третьего пласта, то профессор Козлов оценил ведь этот пласт как вольную выдумку Кремлёва. Выходит, третий пласт, исходя из типологии профессора Козлова, надо считать числящимся вообще в успешном «побеге».

Или я не прав?

Так или иначе, но как статья профессора Козлова, так и мой анализ непосредственно этой статьи почти окончательно подошёл к завершению. Остался лишь заключительный абзац статьи, пока что не процитированный и не проанализированный мной.

А впрочем…

Впрочем, по здравом рассуждении я пришёл к решению познакомить читателя с последним, резюмирующим абзацем статьи профессора Козлова не сейчас, а позже — при рассмотрении темы восьмой «Историки-академисты против исторической правды». Там анализ заключительного антибериевского и антикремлёвского (в смысле — против Сергея Кремлёва, а не против путинского Кремля) пассажа из статьи профессор» и члена-корреспондента РАН ВЛ Козлова будет, пожалуй, более полезен.

Теперь же я перейду к анализу обвинений уже другого оппонента, который обвиняет не Кремлёва в подлоге дневников Л. П. Берии, а обвиняет самого ЛЛ. Берию на основании признания опубликованных Кремлёвым текстов аутентичными.

Имеется в виду книга Дмитрия Винтера о дневниках Берии.

Тема II

Немного о книге «Сталин и Берия — Военные преступники», а также об «активистах» из Интернета

Как читателю уже известно, менее чем через год после выхода в свет третьего тома дневников Л. П. Берии в том же издательстве «Яуза», которое опубликовало дневники, была издана книга Дмитрия Винтера с показательным названием «Сталин и Берия — военные преступники».

Книга Винтера была принята редакцией издательства «Яуза» к изданию без особых споров и препон, что как раз и есть пример подлинно демократического подхода к информации. Сомневаюсь, что редакции журналов «Родина» и «Вопросы истории» так же охотно примут к изданию ту часть этой книги, которая посвящена анализу статьи профессора Козлова, опубликованной в обоих журналах.

«Демократ» Дмитрий Винтер и профессор Козлов находятся по отношению к дневникам Берии в, так сказать, «противофазе». Если историк-академист объявляет дневники фальшивкой Кремлёва, то Винтер считает их подлинными и написал целую книгу с якобы анализом дневников. То есть у Сергея Кремлёва есть, казалось бы, основания числить Дмитрия Винтера в союзниках хотя бы по одной позиции — в части оценки аутентичности дневников.

Однако числить Винтера в союзниках я не буду. Давно и умно было сказано: «Избави меня, боже, от друзей, а от врагов я сам как-нибудь избавлюсь». И это как раз тот самый случай.

Я не нуждаюсь в Дм. Винтере ни как в «друге», ни как в «союзнике» — хоть в чём-то. Впрочем, и во врагах я его не числю. Не числю просто потому, что враг — это серьёзно, а «рассуждения» Винтера об эпохе Сталина и Берии очень уж несерьёзны, поверхностны и лживы.

Не тянет Дмитрий Винтер на врага.

Но уж не приходится сомневаться в том, что Дмитрий Винтер мне не друг, а недруг.

Тем не менее остаётся фактом тот факт, что в своём «анализе» Винтер исходит из подлинности дневников, то есть считает, что «Дневники Берии» написаны Л. П. Берией.

И на том, как говорится, спасибо.

Я не буду анализировать книгу Винтера так же подробно и обстоятельно, как сделал это в случае со статьёй профессора Козлова. И не только потому, что анализ книги и статьи — вещи очень различающиеся, прежде всего по объёму. Просто книга Винтера настолько простодушно антиисторична, что достаточно взять из неё несколько примеров, чтобы понять всю нелепость утверждений её автора.

В некотором отношении эту нетолстую книгу можно назвать энциклопедией самой злостной клеветы на СССР Сталина, на Великую Отечественную войну… Можно назвать книгу Дм. Винтера и энциклопедией множества сплетен и нелепиц, появившихся на потребу отечественным простофилям в последние двадцать лет — от «летающих тарелок» Гитлера, которые якобы сбивали советских лётчиков, до подземных заводов «Новой Швабии» подо льдами Антарктиды.»

Собственно, уже название «Сталин и Берия — военные преступники» сегодня, при наличии достаточно многочисленной объективной литературы о Сталине и Берии, об СССР Сталина и Берии, свидетельствует о крайней необъективности, озлобленности и невежестве того, кто решился написать «труд» с таким названием.

Поэтому я начну не с самой книги, и даже не лично с Дм. Винтера, а с краткого анализа облика и настроений того общественного слоя, типичным представителем которого является как Дм. Винтер, так и многие участники различных форумов Интернета.

Ведь тот тип озлобленных настроений, который демонстрирует Дм. Винтер, характерен, к сожалению, и для немалого числа блуждающих в Сети. А это для будущего России смертельно опасно! Ведь в дискуссиях в Сети участвует наиболее активная — пусть не в социальном, а в, так сказать, эмоциональном, отношении — часть общества.

К тому же большинство участников форумов Интернета — молодые или относительно молодые, до 40–45 лет, люди.

Невежественные же эмоции молодых — это вещь в определённых условиях страшная.

Когда в посленаполеоновскую Францию в обозах александровской армии вернулись французские роялисты и во Франции была восстановлена королевская власть Людовика XVIII, один неглупый человек, глядя на эту пронафталиненную шушеру, метко сказал, как отрезал: «Они ничего не забыли и ничему не учились».