Газета Завтра - Газета Завтра 751 Страница 14

Дает ли ответ на это Достоевский? Нет, он лишь предупреждает, что эта дилемма встаёт перед Россией и перед человечеством. Но вспомним перестройку — нас убеждали, что ответ есть, и он однозначен. Что главное — знамя свободы, и власть должна принадлежать тем "тысячам и десяткам тысяч", которые встали под это знамя. А что это означало в плане социальной организации? Означало, что эти "тысячи и десятки тысяч" могли отобрать у "десятков тысяч миллионов существ" их хлебы земные, могли превратить детские сады в бордели для педофилов — вот их свобода. И это — факт, от которого никуда не уйти, и этот факт воочию наблюдал сам Достоевский.

Сегодня, когда нас облепили, как мошкара лампу, всякие Яковлевы и Швыдкие, вернуться к Достоевскому нелегко. Но надо хотя бы вспомнить, чем кончилась его притча: "Старику хотелось бы, чтобы Тот сказал ему что-нибудь, хотя бы и горькое, страшное. Но Он вдруг молча приближается к старику и тихо целует его в его бескровные девяностолетние уста. Вот и весь ответ".

Не будем домысливать за Достоевского. Миллионы русских его не читали, они просто знали, что не будет в России никакого хлеба небесного, если у десятков миллионов детей не будет хлеба земного. Это вещи, связанные неразрывно. И если хочешь свободы — борись за то, чтобы дети не голодали и чтобы никакая сволочь не осмелилась приватизировать их детский сад. Поэтому и прошёл по нашей земле ураган, и миллионы людей искали, ошибаясь и проливая кровь, способ совместить правду Инквизитора и правду Христа. И Сталин заслужил невероятную по своей силе любовь тех миллионов потому, что нащупал формулу этого совмещения. Это — факт, и пусть молодежь об этом задумается. Уговаривать и агитировать её никто уже не будет.

ВОСТРЕБОВАННОСТЬ ВОЖДЯ

Сталин — не бог, его к нам не прислали свыше разбираться в наших земных делах и искупать наши грехи. Он сам — продукт разума и чувств тех миллионов, которые создавали новую социальную реальность, движимые религиозным чувством "великой скорби и любви к человечеству". Как высмеивали подонки одного из тех миллионов — "я хату покинул, пошел воевать, / чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать". Ха-ха-ха! — "пробитое тело наземь сползло". Наберите эти строчки в Яндексе — увидите, как оттягивается там наш "средний класс", обожравшийся хлебов земных.

Трагедия в том, что путь к синтезу двух частей дилеммы Достоевского у нас нашли именно в братоубийственной гражданской войне. После неё демобилизовались 5 миллионов таких парней из Красной Армии и, наверное, миллиона два из Белой. Они-то и составили ту когорту, которая стала ядром, возглавившим строительство новой социальной реальности. На него и оперся Сталин. Что же было для этих людей "хлебом небесным"? Что привнес в турбулентный поток этого вихря Сталин?

Тут еще много непонятного, но ясно, что Сталин мыслил в существенно иной логике, нежели Ленин или Троцкий. Грубо говоря, он шел не от Толстого, а от Достоевского, и не от Ньютона, а от Пуанкаре и Эйнштейна. Разбуженную энергию миллионов было нельзя канализировать в торговлю бараниной и мастерскую "кустаря без мотора". Даже ГОЭЛРО не тянула по своему масштабу. Требовалось "общее дело" — индустриализация России, массовый научный прорыв и великая Победа, изменившая мир. То есть общее дело космического размера, как это предсказывали Николай Федоров и русские космисты. Такая энергия требовала не эволюционных приращений, а скачкообразного перехода на новый уровень. Только так могли соединиться свобода и справедливость, без этого взрыв энергии разнес бы страну. Сейчас мы этого не чувствуем, а тогда это было очевидно.

Сталин как будто вобрал и переработал в программу множество пророчеств и апокалиптических прозрений за две тысячи лет. Конечно, и при этом выбросы страсти потрясали страну. Попробуйте разумно объяснить новый всплеск братоубийства в 30-е годы, да и реальность ГУЛАГа. К чему приукрашивать и пытаться оправдывать! Всё это делали наши, родные нам люди — и мы бы делали, живи мы тогда. Посмотрите или пересмотрите фильм "Зеркало для героя".

К чему упрощать и тем принижать сам феномен человека?! Ведь главное — есть ли то большое дело, которым искупаются, хоть частично, наносимые друг другу раны и страдания. Тогда были Циолковский и Королев, Стаханов и Жуков, тогда рождались и учились гагарины. Основная масса энергии и творчества была направлена именно в это русло — тут сомнений нет. А поглядите вокруг себя сегодня. Энергия и творчество таких же молодых людей сжигаются в бесплодной суете, в паразитических офисах и ларьках, в дешевых тоскливых оргиях и в двух миллионах тяжких и особо тяжких преступлений в год. Поцеловал бы за это Христос наших нынешних инквизиторов с их демократией?

Говорят, Сталин был суров и жесток. Это так, он и сам знал, что на его могилу нанесут много мусора, и вовсе не потому, что больше некуда будет мусор девать. Но как отмерить предел необходимой суровости, когда неизвестна сила той коллективной иррациональности, которая бушевала в людях? И ведь она принимала самые разные формы, прорывалась в неожиданных точках. Ведь перескоки на другие энергетические уровни происходят и "вниз", с необъяснимой деградацией людей и коллективов. Герои гражданской войны шли в тюрьму за растраты — ради шубы для какой-нибудь Лили Брик. Об этом в учебниках не писали, нас растили в теплице. Научили дешевому морализаторству, а вглядываться в жизнь отучили.

Многие помнят, как после Великой Отечественной иные офицеры и генералы, которые вчера были богами войны, вдруг представали пошлыми жлобами и скопидомами, волокли из Германии узлы, а то и вагоны барахла. Такая вот контузия происходит с людьми. Вот один из источников любви к Сталину — он сумел двадцать лет продержать людей на самой высокой ноте, бережно поддерживая их или силой не позволяя скатиться в обывательскую пошлость. И это — через автоматически действующую социальную организацию, а иногда и буквально личным участием. Стоит вчитаться сегодня в его телефонные разговоры с Булгаковым и Пастернаком — жестокие и дающие опору (если сам способен опереться). От кого теперь мы можем ждать подобных разговоров?

Понятно, что взрыв энергии не длится долго и переходит в горение, а оно тяготеет к тому, чтобы превратиться в тление. Торможение необходимо для восстановления сил, но эти переходы чреваты срывом в деградацию. Симптомы таких срывов в общественных процессах плохо изучены. По ряду признаков можно предположить, что Сталин видел эти симптомы, но его время уже кончилось, демобилизация стала во многом стихийной, наш взлёт сменился планированием, а потом и падением — много сил этому способствовали. Но это — уже другая история.

Без нового перехода на высший энергетический уровень мы, видимо, не продержимся. Та яма, в которую мы соскользнули, не отвечает потребностям России — ни в хлебе земном, ни в хлебе небесном. Чтобы собраться с силами, нам насущно необходимо разобраться в том уроке, который нам дал Сталин — разобраться, не выставляя оценок и не напяливая на себя тогу святош. Нам пока вообще нечем похвастаться, мы еще не выгнали сытых приватизаторов из детских садов, которые наши старики строили с такими любовью и надеждой.

Анна Ахматова ***

И Вождь орлиными очами

Увидел с высоты Кремля,

Как пышно залита лучами

Преображенная земля.

И с самой середины века,

Которому он имя дал,

Он видит сердце человека,

Что стало светлым, как кристалл.

Своих трудов, своих деяний

Он видит спелые плоды,

Громады величавых зданий,

Мосты, заводы и сады.

Свой дух вдохнул он в этот город,

Он отвратил от нас беду, -

Вот отчего так тверд и молод

Москвы необоримый дух.

И благодарного народа

Вождь слышит голос: "Мы пришли

Сказать: где Сталин — там свобода,

Мир и величие земли!"

Декабрь 1949 г.

Валентин Пруссаков ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА

ПЕРВЫЙ В МИРЕ МУЗЕЙ пророка Мухаммада откроется в Дубае (ОАЭ). Он будет состоять из трех разделов. Первый предполагается посвятить основным этапам жизни Пророка, второй и третий — паломничеству к святыням ислама и исламской догматике.

Достоверно известно, что проповедник и реформатор, принесший человечеству Коран и заложивший основы первого исламского государства, родился в 570 году. Он объединил аравийские племена на основе веры в единого Бога. Религию, провозглашенную великим мекканцем, исповедует в настоящее время около полутора миллиардов человек.

В исламских странах имеется несколько материальных свидетельств жизни исламского пророка. В частности, в каирской мечети имама Хусейна хранятся куски домотканого полотна от его одежды. Там же находятся посох Пророка из тиса в серебряном чехле, почерневший медный сосуд, принадлежавший Пророку, и волоски из темнокаштановой бороды.