Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V - Алексей Ракитин Страница 14

Извозчик закончил давать показания и покинул зал судебных заседаний, исполненный сознанием важности выполненной миссии.

Далее последовали допросы ряда свидетелей, призванных продемонстрировать полноту полицейской работы. Сначала некий Уилльям Ричардс (W.R. Richards), извозчик по профессии, лично знакомый с обвиняемым, рассказал о встрече с Левиттом Элли около 7 часов утра 6 ноября в районе Эшбартон-плейс (Asburton Place). Эта площадь находилась на удалении около 2 км от дома подсудимого. Из показаний Ричардса можно было сделать единственный вывод — утром 6 ноября Левитт Элли покинул дом очень рано!

А следующий свидетель — капитан полиции Чарльз Бакстер (Charles W. Baxter) — подтвердил показания извозчика Ричардса о перемещениях последнего 6 ноября. Самого Левитта Элли полицейский на Эшбартон-плейс не видел, но вот Ричардс точно там появлялся.

После этого довольно много времени было уделено допросу Джона Перри, того самого полицейского, который обнаружил стружку на Милл-дам, в месте предполагаемого сброса бочек с трупом в воды реки Чарльз.

Следующий свидетель — Альберт Гарднер (Albert M. Gardner), торговец из магазина на Вашингтон-стрит — рассказал суду о покупке мистером Элли топора. Гарднер был знаком с Левиттом лично, так что ошибка в идентификации покупателя исключалась. Вечером 31 октября Левитт купил топор с небольшим дефектом, и в подтверждение этого факта свидетель предъявил книгу с записью о продаже. Когда Гарднера попросили опознать проданный топор среди улик, разложенных на столах в зале заседаний, свидетель заявил, что топор, представленный в суде, не является тем, который Левитт Элли купил в его магазине.

Что, как мы знаем, являлось чистой правдой, поскольку новый топор с красной ручкой, купленный в конце октября, исчез!

Наконец, в зале заседаний появился первый из свидетелей, призванный дать показания о времени колокольного звона. Это был Барни МакДональд (Barney McDonald), житель Бруклина, служитель тамошней Унитарианской церкви, единственного храма в Бруклине с колокольней. Барни заявил, что колокол этой церкви звонит с апреля 1872 года всегда в одно и то же время — в 7 часов утра. А по вечерам не звонит вовсе. Сказанное прозвучало не очень складно, ведь около 7 часов утра Левитт Элли находился на Эшбартон-плейс, от которой до батопорта на Милл-дам приблизительно 1,8–1,9 км! Для ломового извозчика это час езды или даже чуть более [в зависимости от массы перевозимого груза].

Эта карта Бостона позволяет наглядно представить сущность непримиримого противоречия между показаниями Рэмселла и Ричардса. Условные обозначения: знак * показывает место на дамбе Милл-дам в ~60 метрах западнее батопорта, где по версии следствия бочки с трупом были сняты с повозки и сброшены в реку Чарльз; чёрный пунктир — улица Ханнеманн-стрит, на которой проживал подсудимый. Прокуратура считала, что Левитт Элли должен был приехать из дома к месту сброса бочек и возвратиться обратно домой именно по Паркер-стрит. Это было логичное предположение, подкрепляемое тем обстоятельством, что именно на этом пути Рэмселл и видел подозрительную повозку сначала с бочками, а потом без них. Причём вторая встреча произошла в то самое время, когда где-то окрест звонил колокол. Однако другой свидетель — ломовой извозчик Ричардс — заявил, что видел Левитта Элли на площади Эшбартон-плейс, на удалении ~1,8–1,9 км от батопорта на дамбе. Совершенно очевидно, что подсудимый никак не мог в одно и то же время находиться вместе со своей повозкой в местах, разделенных столь значительным расстоянием.

Это был, конечно же, обескураживающий допрос, но надежда для обвинения ещё оставалась. Следующий свидетель — Томас Петтингэлл (Thomas S. Pettingall), настоятель баптистской церкви в Бруклине — сообщил суду, что в его храме колокол имеется, но звонит он только по утрам и притом нерегулярно. По воскресеньям колокол не звонит уже с июля этого года.

Сотрудник полиции Джон Сарджент (John Sargent) из Бруклина подтвердил слова предыдущих свидетелей, заявив, что по утрам звонит только колокол Унитарианской церкви, других звонов в то время в Бруклине нет. А по вечерам вообще никто не звонит.

Далее последовали допросы трёх свидетелей из Лонгвуда, ещё одного пригорода Бостона, звон колоколов в котором можно было бы услышать в районе Милл-дам. Священники расположенных там церквей Джон Блэйсделл (John Blaisdell), Эдвин Кэйт (Edwin R. Cate) и Уилльям Фелпс (W.W.Phelps) единодушно показали, что в Лонгвуде не могло быть колокольного звона. Ни утреннего, ни вечернего…

Всем, кто находился в зале суда, стало ясно, что Франклин Рэмселл со своим рассказом о якобы слышанном колокольном звоне очень сильно напортачил! А ведь это был очень важный свидетель, обвинение делало на него такую ставку!

Однако разного рода нестыковки в показаниях свидетелей на этом не закончились, напротив, скорее именно сейчас они и начались! Джеймс Бейкер (James M. Baker), один из работников обвиняемого, сообщил суду, что явился к дому Левитта в 6 часов утра 6 ноября. Элли не спал, он занимался чисткой лошади и готовился к очередным трудовым будням. Свидетель перекинулся с Левиттом несколькими словами. Бейкер видел, что в повозке лежали бочки, Левитт их поставил вертикально и покрыл ковром. Бейкер уселся в повозку, и они поехали по Вашингтон-стрит, там Левитт повстречал некоего Дэниела Мэхана (Daniel Mahan) и передал тому 50$. Выполнив работу, свидетель возвратился домой в 06:45.

Со слов Бейкера можно было заключить, что в интервале между 6 часами утра и 06:30 Левитт Элли, управляя своей повозкой, двигался по Вашингтон-стрит в северном направлении, приближаясь к Эшбартон-плейс, где его в районе 7 часов увидел Уилльям Ричардс. Но при этом он удалялся от Паркер-стрит, что делало невозможной его встречу с Франклином Рэмселлом! Если, конечно, последний не напутал со временем предполагаемой встречи.

Допрошенный в тот же день Дэниел Мэхан подтвердил факт получения денег от Левитта Элли утром 6 ноября, уточнив, что должник вручил ему две 20-долларовые банкноты и одну номиналом 10 долларов. Деньги эти являлись платой за лошадь, купленную Левиттом месяцем ранее. На уточняющий вопрос адвоката, какой день являлся последним для оплаты, Мэхан ответил, что 10 ноября. Таким образом, показания Джона Тиббетса, утверждавшего, что обвиняемый планировал заплатить 50$ кредитору 5 ноября, получили подтверждение. То, что фактический платёж был произведён не 5 числа, а ранним утром 6-го ничего не меняло — Левитт Элли имел запас