Юджин Козловски - Коды комического в сказках Стругацких Понедельник начинается в субботу и Сказка о Тройке Страница 15

3.ЗЛОБОДРОБИТЕЛЬ И КОНЦЕПЦИЯ СЧАСТЬЯ

Наиболее важной целью Института является поиск счастья для человечества: "А чем вы занимаетесь?" - спросил я. "Как и вся наука, - сказал горбоносый. - Счастьем человеческим" (8). Это утверждается в самом начале сказки и далее показывается - различными путями - на протяжении всего текста. Среди некоторых научных проектов, целью которых является достижение счастья и гармонии в мире, есть и портативный "злободробитель". Это слово является неологизмом, и комический эффект его может быть проанализирован на стилистическом (морфологическом и вербальном) уровне. Неологизм - это очень эффективный стилистический прием. Поскольку слово ново и еще не ассимилировалось языком, оно свободно от исторически обусловленных изменений смысла, то есть его форма и исходное значение доходят до читателя свежими и неожиданными. Следуя правилам русского словотворчества, авторы производят составное существительное - от русского слова "злоба" и еще одного неологизма: "дробитель". Суффикс "-тель" указывает на производителя действия, обозначаемого корнем глагола "дробить". Помимо функции сокращения, неологизм порождает новую концепцию, новую категорию. Его значение, таким образом, не зависит от значений составных элементов, и порождает контраст "злободробитель" - "устройство, дробящее зло"122. Составное слово "злободробитель"также предлагает неожиданную и неуместную ассоциацию с двумя концепциями. Оно представляет комическое столкновение науки и технологии НИИЧАВО с универсальной метафизической целью уничтожения мирового зла, часто выраженной в волшебных сказках и мифологических дискурсах. Это комическое сопоставление шутливо высмеивает надежды, возлагаемые Институтом "Ничего" на научные и технологические средства улучшения людской морали. Более того, слово "портативный" означает, что этот амбициозный проект уже достаточно хорошо разработан до стадии удобства транспортировки и массового производства. Это притязание только усиливает комический эффект, поскольку расширяет разрыв между иллюзиями и реальными достижениями магов/ученых, показанными в тексте. Среди нескольких отделений Института, чьей целью является достижение общечеловеческого счастья, один из наиболее важных - "отдел Линейного счастья". Комический эффект этого названия проявляется из-за использования композиционного приема - сопоставления, когда два или более несвязанных слова или образа помещаются рядом: сопоставление абстрактного и конкретного, боли и удовольствия, эпоса и песни, магии и науки. Взятые отдельно, они могут не иметь ничего общего, но при сопоставлении может быть выявлено их неожиданное сходство, одно из них может освещать, влиять или даже изменять другое. В названии отдела видится комическое противоречие в терминах. "Линейное" относится к линии, к чему-то, следующему прямым курсом или направлением. Оно может также относиться к мерности - нечто, включающее единственное измерение (не двухмерное и не трехмерное - не квадрат и не куб). Это термин, используемый в математике, физике, лингвистике, например: линейная функция, линейное уравнение, линейное ускорение, линейный дискурс и т.д. "Счастье" - термин метафизический, относящийся к духовному состоянию хорошего существования. Таким образом, он несовместим с "линейностью", поскольку они принадлежат к различным классам концепций. Счастье - один из наиболее широких и все включающих терминов, что заставляет философов во все времена спорить об его определении. Научное измерение счастья выглядит идеей научной фантастики "дальнего прицела", а создание науки линейного счастья, с первого взгляда, абсурдно. Это несоответствие, впрочем, становится комическим, когда читатель осознает его внутреннюю, скрытую, логику. Слово "линейный" может быть воспринято метафорически, и через ассоциации с "одномерным пространством", "похожим на линию", "прямым", "не отклоняющимся", "прямолинейным", "постоянным", "прогрессирующим", "упрощенным", "направленным", может вызвать образ редуцированного, запрограммированного, управляемого счастья, подобного счастью выбегалловских моделей человека, которые будут рассмотрены в отдельной главе. Достижение какого именно счастья является целью отдела Линейного Счастья, комически показывается в СОТ, продолжении ПНВС. В СОТ большие надежды возлагаются на экспедицию Привалова и его коллеги Амперяна, целью которой является доставка в Институт Говорящего Клопа из Тьмускорпиони, институтской колонии. Существует убеждение, что Говорящий Клоп способен существенно помочь в поисках счастья. В философской дискуссии Клоп настаивает на превосходстве насекомых над людьми и утверждает, что насекомые давно открыли и построили идеальную общественную систему. Можно задрожать от ужаса или изумиться возможному приложению идей Клопа к поиску человеческого счастья. Эпизод с "отделом Линейного Счастья", впрочем, также обладает и пародийным кодом, поскольку он различными деталями перекликается с романом Салтыкова-Щедрина "История одного города"123. Прочтение эпизода у Стругацких в парадигматическом отношении к произведению Щедрина, в частности, к главе об Угрюм-Бурчееве, производит комический эффект и высвечивает возможные направления работы отдела Линейного Счастья. Наиболее разительным элементом, показывающим связь между этими двумя литературными произведениями, являются концепции линейности и счастья. Загадочный и неуместный термин "линейное счастье" перекликается с какими-то формулировками человеческого счастья у Щедрина: "Угрюм-Бурчеев принадлежал к числу самых фантастических нивеляторов этой школы. Начертавши прямую линию, он замыслил втиснуть в нее весь видимый и невидимый мир, и притом с таким непременным расчетом, чтоб нельзя было повернуться ни взад, ни вперед, ни направо, ни налево. Предлагал ли он при этом сделаться благодетелем человечества? - утвердительно отвечать на этот вопрос трудно. Скорее, однако ж, можно думать, что в голове его вообще никаких предположений ни о чем не существовало. Лишь в позднейшие времена (почти на наших глазах) мысль о сочетании идеи прямолинейности с идеей всеобщего осчастливения была возведена в довольно сложную и неизъятую идеологических ухищрений административную теорию, но нивеляторы старого закала, подобные Угрюм-Бурчееву, действовали в простоте души, единственно по инстинктивному отвращению от кривой линии и всяких зигзагов и извилин." (С.154). Щедринский отрывок в определенной степени демонстрирует комическую игру слов, основанную на конкретном и абстрактном значениях слова "прямолинейность". Угрюм-Бурчеев воспринимает суть этого слова примитивно, в некотором роде буквально - из-за его отвращения к виду "кривой линии и всяких зигзагов и извилин". Нельзя отрицать, что слово "прямолинейность" просто притягивает подобное ограниченное толкование и неправильное использование. В пародийной переделке этого отрывка Стругацкие изымают компонент "прямо" из слова и получают концепцию "линейности" как институтского метода поиска счастья, - комическую и вызывающую беспокойство вариацию угрюм-бурчеевских методов. Время и место, когда Угрюм-Бурчеев был градоначальником Глупова, приходится на Россию 18 века, и автор объясняет, что его представления о социальной справедливости и человеческом счастье - это представления так называемых "нивеляторов", у которых много общего с более поздними интеллектуальными движениями социалистов и революционеров. "В то время еще ничего не было достаточно известно ни о коммунистах, ни о социалистах, ни о так называемых нивеляторах вообще... Сами нивеляторы отнюдь не подозревали, что они - нивеляторы, а называли себя добрыми и благопопечительными устроителями, в мире усмотрения радеющими о счастии подчиненных и подвластных им лиц..." (С.153). Угрюм-Бурчеев, впрочем, бывший палач и идиот, который, обретя власть градоначальника, узколобо и инстинктивно следует принципу "прямолинейности", присущему примитивному нивелятору. Он стал градоначальником в награду за то, что отрезал себе указательный палец - в знак любви и преданности своему господину. Его попытки в роли градоначальника привнести социальный порядок превращаются в фантастический деспотизм. На дороге к утопическому счастью честная "прямолинейность" - в руках злого человека - превращается в жестокость и тиранию. То, что замышлялось как рай, становится городом-тюрьмой, полным ужаса, где жизни людей абсурдно выпрямлены, регламентированы и расписаны по часам. Образ Киврина, начальника "отдела Линейного счастья", предлагает некое комическое подобие - но и контраст - с героем Салтыкова-Щедрина. Киврин также искалечен - хотя и не самим собой. По обвинению в помощи повстанцам ему вырвали ноздри и сослали в Соловец (место расположения НИИЧАВО) навечно124. Мрачное и подавляющее настроение Угрюм-Бурчеева контрастирует с неисправимым оптимизмом Киврина, и их "королевства" - также раздельные миры. Кивринский "Отдел Линейного счастья" - идиллия, где пахнет яблоками и хвоей, где никто не испытывает боли или беспокойства. Только самые красивые девушки и юноши работают там: "Здесь было царство Федора Симеоновича, здесь пахло яблоками и хвойными лесами, здесь работали самые хорошенькие девушки и самые славные ребята. Здесь не было мрачных изуверов, знатоков и адептов черной магии, здесь никто не рвал, шипя и кривясь от боли, из себя волос, никто не бормотал заклинаний, похожих на неприличные скороговорки, не варил заживо жаб и ворон в полночь, в полнолуние, на Ивана Купала, по несчастливым числам" (С.104). (Выделено мной - Е.К.). Прекрасные, избранные работники Киврина из "отдела Линейного счастья", руководствуются непреходящим чувством оптимизма. Подчиненные же Угрюм-Бурчеева, напротив, несчастные жертвы "линейного счастья" под сокрушающей пятой тирана. Они работают по команде, двигаются только по прямой линии под барабанный бой. Лишенные надежды, они должны выносить мучения, страх и замешательство. В отделе Линейного счастья нет ни криков боли, ни проклятий: "здесь никто не рвал, шипя и кривясь от боли, из себя волос, никто не бормотал заклинаний, похожих на неприличные скороговорки". Напротив, они почти преуспели в изобретении и распространении веселого беззлобного смеха. Синтаксис отрицания, присущий выше процитированному предложению, и смех могут быть насмешкой над их дальними литературными родственниками из романов Щедрина, не знающими в своем мрачном существовании радости, удивления или смеха, не видевшими ни улыбки, ни какого-либо иного проявления эмоций на лице своего загадочного и жестокого повелителя. В этих примерах Стругацкие создали заново некоторые элементы щедринского текста и иронически вывернули их, достигнув путем таких трансформаций комического эффекта. Щедринский летописец-повествователь недвусмысленно критикует объект своего повествования, что подчеркивается эпитетами, относящимися как к самому градоначальнику Угрюм-Бурчееву, так и к его ужасной, гротескной политике и деятельности. Хотя приваловское описание отдела Линейного Счастья столь же фантастично, как и щедринское - в хронике125, первое дано с большей симпатией и меньшим критическим отношением. Высмеивание в ПНВС мягче, поскольку оно сопровождается иронией. Ирония же обязана появлением авторскому "отходу" от точки зрения повествователя. Эта критическая ирония далее обогащается пародией, по мере того как читатель вспоминает произведение Щедрина. Контраст этих двух произведений обеспечивает комический и эстетический эффект, а также более глубокую интерпретацию идей НИИЧАВО о счастье. Наиболее экстравагантные и комичные попытки сотворения счастья - это эксперименты профессора Выбегалло с моделями человека, которым в ПНВС отведено достаточно много места, и которые будут проанализированы в отдельной главе.