Анна Волохова - Франция. Все радости жизни Страница 15

Все не так просто, и вот здесь встает вопрос французского менталитета. Да, арабам устроили все так, что они «в шоколаде» — дали возможность заселиться туда, где они живут, куда-нибудь подальше от «красивых кварталов». Но на равных к ним не относятся. Они ехали сюда, чтобы быть рабочей силой, людьми второго сорта — и такое отношение через полвека осталось к ним до сих пор.

Даже если араб окончил очень престижный вуз и усиленно стремится вверх, на хорошее рабочее место ему попасть весьма сложно. В Интернете широко обсуждалась история, когда одному парню сотрудник агентства по найму на работу посоветовал написать в резюме псевдоним — так у него было больше шансов попасть хотя бы на собеседование.

Чтобы бороться с этой «невидимой стеной», один парень из бедного квартала создал агентство Mozaïk RH, которое помогает талантливой молодежи с высшим образованием из рабочих и иммигрантских кварталов устроиться на работу, соответствующую диплому. Его инициативу поддержали такие компании, как BNP Paribas, Galeries Lafayette, SNCF, Petit Bateau, ERDF и другие.

Россия всегда была очень толерантна по отношению к иностранцам. Здесь испокон веков жили представители многих национальностей, и среди ваших друзей наверняка есть люди, имеющие нерусские фамилии. Проблема в России в том, что иммигранты-гастарбайтеры лишены базовых прав — у них нет медицинских страховок, у них отнимают паспорта, они живут в ужасных, иногда просто антисанитарных условиях и поэтому озлоблены на окружающий мир и конкретно на русских. Как только иммигрант устраивается, он легко проникает и в «человеческие» школы, и на хорошие рабочие места и составляет конкуренцию русским. Правда же в том, что страна не может создать им подобающие условия, как создала когда-то Франция, — и поэтому не имеет права их впускать.

Я думаю, что любой современный и богатый город — это город, в котором есть иммигранты. Если вы приедете в Лондон или Нью-Йорк, увидите, что там живет население всех цветов кожи. Это скорее показатель того, что там что-то происходит. Однако иммигранты должны иметь равные права с местными — хотя контроль за их въездом, за тем, кого впускать на свою территорию, должен быть очень жесткий.

Глава 4

Отношения мужчин и женщин

Равенство полов, или «Больная тема»

Франция хоть и родина феминизма, но до его окончательной победы ей еще далеко. Начнем с того, что женщины во Франции приобрели одинаковые с мужчинами права сравнительно недавно. Голосовать женщинам разрешили только в 1944 году! Использовать контрацептивы — в 1972 году, а аборт легализовали только в 1975-м. Мало того, им можно было поступать не во все элитные вузы. Например, в самую престижную школу инженеров Polytechnique, откуда выходит часть французской политической и экономической элиты, женщинам разрешили сдавать вступительные экзамены только в 1970 году. В 2011 году число женщин среди всех студентов достигло «рекордного» числа — 18,5 %. Француженке далеко до нашей отличницы Лидочки из «Операции Ы», в конспекты лекций к которой подглядывал Шурик. Если у нас девочки — отличницы и самые прилежные ученицы и студентки, то во Франции все лучше всех знают мальчики… Они всегда чувствуют себя выше девочек, которые, начиная с детского сада и до глубокой старости, постоянно повторяют: «Que je suis bête» («Ох, какая я глупая»). Не знаю, как вам, но мне лично режет слух, когда я слышу такие слова от взрослой женщины. И девочку жалко, которая так говорит.

Поэтому, как это ни прискорбно и как это ни соотносится с нашими представлениями о родине Симоны де Бовуар, Франция по части борьбы женщин за свои права — не самая передовая страна. Девушки здесь до сих пор отстаивают права (или нет) на то, что в России, например, кажется разумным и понятным. Поэтому тут так сильны феминистские настроения, в особенности среди поколения женщин, которым сейчас за 50.

В России никого не удивляет и не восхищает, когда женщина занимает высокий пост. Всем вообще все равно, женщина это или мужчина, пусть только это будет умный, адекватный и профессиональный человек. Никто не думает, заслуживает он или нет быть на этом месте потому, что он мужчина или женщина. И уж тем более никто не пытается искусственно «пропихнуть» на руководящие посты женщин исключительно потому, что это женщины. Важен прежде всего профессионализм и личные качества. Женщинам же не приходит в голову требовать, чтобы им дали право работать только потому, что они «слабый пол» — хочешь, работай и делай карьеру, не хочешь, не работай, все пути перед тобой открыты.

Во Франции же в традиционно мужских кругах (политика, финансы, медицина) назначать на должность женщину — это до сих пор какой-то политический вопрос. Страна еще не дошла до того момента, когда к женщине и к мужчине на руководящих должностях будут относиться безразлично.

А вот, например, врачи. Готова поспорить, что если вы, читатели, вспомните ваш последний визит к российскому врачу, какому угодно, то с большей долей вероятности это будет женщина. Кто ходил к вам домой, когда вы были ребенком? Кого вы вызываете на дом сейчас? Во Франции же медицина — до сих пор очень «маскулинная» среда. Здесь не то что женщину-гинеколога днем с огнем не сыщешь, тут даже бо́льшая часть педиатров — мужчины. Не говоря уже о терапевтах. И отношение к женщинам в медицине какое-то снисходительное. Однажды, когда моя дочка вывихнула ногу, я поехала в детскую больницу Некер. Ее лечил мужчина-хирург. Вокруг него было человек 10 женщин — от стажеров до ассистентов. Каким он был спесивым! Меня поразило, насколько искренне он считал, что умнее всех присутствующих женщин.

Или банковские специалисты. Зайдите в любое отделение любого российского банка. Кто там работает? В основном женщины! Попросите директора отделения. Кто придет? Женщина. Во Франции в отделениях тоже сидят женщины. Но чем выше уровень финансовой сферы, тем больше в ней мужчин. В России же женщины-финансисты встречаются во всех сферах сплошь и рядом — женщины аккуратнее и ответственнее, и им часто отдают самые серьезные должности.

Француженки преследуют одну цель: они хотят быть финансово независимыми. Они вообще большие молодцы и относятся к себе очень требовательно. Даже слишком требовательно. Но эта борьба за независимость часто приводит к тому, что они просто делают гораздо больше, чем мужчины. Раньше мужчины работали, а женщины сидели дома. У всех была своя работа, только у мужчин она, конечно, была интереснее и имела другой социальный статус. Теперь женщины работают, и на них также остается весь дом. Несмотря на то, что во Франции мужчины помогают женщинам дома, все равно по статистике распределения домашних обязанностей женщина тратит на них почти в два раза больше времени в день, чем мужчина (4 часа против 2.30).

Наши девушки очень часто критикуют француженок. Говорят, что они слишком резкие или много нервничают. У меня другое мнение. Я очень уважаю француженок и считаю, что им надо просто памятник поставить. На них невероятно давит общество, и они не всегда выдерживают. Они — настоящие герои. Делают все, стремятся делать еще больше и еще постоянно мучаются, что не делают идеально. Если они не работают, то переживают, что не могут зарабатывать деньги и не самореализовываются. Если работают, то переживают, что мало времени проводят с детьми и что дом не в лучшей форме. При этом защищены здесь женщины гораздо хуже мужчин. Зарплаты у них все равно ниже, чем у мужчин (на 25 %), и работают они меньше (31 % женщин трудятся неполный рабочий день), и карьеру они прерывают, чтобы воспитывать детей (18 % женщин от 30 до 35 лет в 2010 году не работало). В конечном счете все сводится к тому, что пенсия у женщин получается вдвое меньше, чем у мужчин (833 против 1743 евро), при том что выходят они на пенсию позже.

Что мы получаем при разводе? Если пара разведется, вырастив детей, как это часто бывает во Франции, то женщина будет жить хуже, чем мужчина. Таким образом, несмотря на феминизм, несмотря на то, что она очень много работает, женщина во Франции защищена совсем не так хорошо, как мы думаем.

Есть, конечно, другая дорога, на которую тоже вступили некоторые феминистки. Избегать вообще всех мужчин, разводиться, пока дети маленькие, и воспитывать их самой (случай, когда женщина вообще не заводит детей и не выходит замуж, опускаем). Это тоже, конечно, ловушка — эта свобода мнимая, потому что разведенная женщина с детьми все равно в глубине души надеется однажды так или иначе устроить свою жизнь. Дочери феминисток, вышедших из «поколения 1968 года», о которых я писала, уже начали понимать, что теоретическая борьба за права женщин и бытовая борьба за существование редко уживаются вместе. Иными словами, хорошо бороться за независимость, будучи обеспеченной и бездетной. Небогатым же женщинам, которым приходится в одиночку обеспечивать и свою жизнь, и жизнь своих детей, приходится несладко. Их борьба за независимость сводится к элементарному добыванию денег для своих детей — ни на что другое времени не остается. Об этой ситуации, когда женщина сама оказалась в западне собственных представлений о свободе, пишет Фредерик Бегбедер в книге «Французский роман», описывая, как его мама, которая на волне «освобождения» семьи развелась с отцом, когда дети были маленькие, делала по ночам свои переводы, чтобы заработать на жизнь, и переезжала от одного мужчины к другому, таская за собой своих детей.