Капитолина Кокшенева - Порядок в культуре Страница 15

Но почему же все-таки идет такая борьба против нового школьного курса?

Современное культурное пространство сплошь антитрадиционно, поэтому столь сильна борьба с любой традицией, в любых областях и, прежде всего, с Православием, поскольку я думаю и все «правозащитники» вполне понимают реальную силу Православия. Культура — это возделывание, это норма и стеснение. Наша массовая демонизированная культура, а внутри ее так называемая молодежная культура, сплошь стоят на иных основаниях — удовольствия, занимаются апологией чувственного инстинкта, занимаются виртуализацией культурного пространства, то есть, в сущности, изгнанием из него уже и человеческого измерения.

Культура — это иерархия. Современная культура уже давно все перемешала, поменяла местами высокое и низкое. Сейчас в молодежной среде вновь популярна идея, что нет ни добра, ни зла. Нет ни белого, ни черного. Ты можешь выбрать то, что тебе нравится. И это мое нравится полагается вообще единственным критерием, приложимым к явлениям морального и материального порядка. Православная культура строго иерархична. Что такое принцип «мне нравится», принцип удовольствия (кстати, введен в эстетику немцами)? Принцип этот обоюдоострый. Если, например, мне говорят, что Валентин Григорьевич Распутин читал такую-то книгу или высоко ее оценил, то я знаю, что его удовольствие будет свидетельствовать о качестве книги. А если мне скажут, что некий школьник десятого класса с удовольствием читает детектив Марининой, то я прекрасно понимаю, что его «удовольствие» будет отличаться от удовольствия чтения Лескова или Достоевского. Следовательно, вопрос вновь упирается в человека, в качество его личности. Может ли на детективах воспитаться или самовоспитаться качественная личность? Увы, такого еще не было. Так вот, современная культура воспитывает именно бескачественную личность, то есть ни в чем не укорененную, не нуждающуюся ни в каких опорах, кроме как в своем «я». Но если присмотреться к этому «я», то в нем нет ничего своего, — только набор пошлых и поверхностных чужих штампов.

И все же, трезвый взгляд на реальность, позволяет, даже при небольшом усилии, увидеть, — сколько бы не боролись иные реформаторы за упразднение иерархии, за равенство всего со всем, никакого равенства нет, да оно и невозможно. И человеку, чтобы оставаться человеком, сегодня очень за многое нужно бороться в себе.

Но как бороться, что ему поможет? Где брать сил? Можно бесконечно говорить о наркомании и преступности среди молодежи, можно решать социальные проблемы, открывать наркологические клиники и так далее. Но, все опять таки упирается в качество и силу личности. Только внутри традиционной культуры человек может научиться говорить нет. Это особенно трудно сделать как раз в молодежной и школьной среде. Так вот, если у нас теперь стесняются воспитывать, то дайте детям образцы иной жизни, иных принципов! Разве жития святых не образец терпеливого, настойчивого возделывания себя? Какие школьные учебники еще говорят об идеале? Я полагаю, что учебник «Основы православной культуры» станет безусловной опорой для ребенка в понимании главных основ для противостояния темноту, соблазнительному и грязному в современной культуре. «Теперь уже не говорят, — пишет модный западный интеллектуал, — у тебя есть душа, ее надлежит спасти, но у тебя есть тело, им следует наслаждаться». И только православная культура способна удержать человека на традиционных рубежах — только она учит человека ответственному творению себя именно как человека, то есть прежде всего чувствующего в себе живую душу, наследующую огромной великой традиции.

Сегодня в культуре искусственно поддерживается гипертрофированный интерес к вопросу о «свободе». Ясно, что молодость сама по себе, в силу возраста, более динамична, более скептична, более падка на некие яркие проявления свободы. В нашей культуре существовало понимание свободы, достойное великого народа — мы всегда хотели знать не свобода от чего, а свобода для чего? В 19 веке блестящий русский ум Данилевский говорил: «русский человек и русский народ способен выдержать всякую степень свободы». Чувствуете, как здесь расставлены акценты? Свобода — не самоценна, и если чувство свободы переходит определенную грань, то такой свободой уже не пользуются с радостью, а выдерживают, терпят. Великие русские люди всегда понимали свою свободу как добровольную крепостную зависимость от Бога, от церкви, от родительского дома, от традиций культуры. На мой взгляд, учебник православной культуры исподволь, ненавязчиво, но способен дать нынешнему молодому человеку такое высокое христианское понимание свободы.

Заметили это мы уже все — чем больше в последнее десятилетия у нас всяческих свобод, тем очевиднее происходит нарастание нигилизма, экстремизма и апатии. Собственно эта болезнь нигилизма хорошо известна в русской культуре еще с 19 столетия. Лучшие русские умы, например, Н. Страхов понимали ее как проявление «бездарного сердца» и «разврат мысли». Примеры, я думаю, в современной культуре у всех на виду — разве не чудовищный нигилизм «бездарного сердца» толкнул молодых людей жить «За стеклом»? Разве не чудовищный нигилизм, вплоть до полного циничного отношения к своей жизни (когда не жаль ни себя, ни близких) становится источником алкоголизма, наркомании, проституции? Как два века назад, так и сейчас, нигилизм начинается с отрицания, с бунта: молодежь не принимает унижений окружающей действительности и потому бунтует, хиппует, панкует, уходит в сексуальные революции, наркокультуру и т. д. Но в этом бунте чаще всего руководит инстинкт, а нем мало сознания, и не просто сознания, а, как говорил Страхов, нет сознания «с вечными истинами», и ум превращается «в ум века сего». Всякий начинающий нигилист или начинающий радикал поклоняется идолу современности, а значит он не способен к глубокому пониманию — отсюда столь охотно «разоблачает» невежество темных «предков», родителей то есть. Нигилизм, радикализм как отрицание, неизбежно должен будет сделать и следующий шаг — начинается переориентация на поиск зла. «Зло становится необходимой пищей его души», — говорит Страхов. Нигилист, радикал, анархист будет видеть зло и в келье монаха, и в русских героях, и в кабинете мыслителя, увидит его и в детях. И тогда невинность, чистота, подвиг, героизм — все это вызывает у отрицателя подозрения, чистое становится ширмой грязи и зла. Просто потрясающе устойчивы аргументы этого типа в культуре — видеть зло, например, в учебнике «Основы православной культуры», это все тот же нигилизм, для которого «зло есть пища души». Как иначе понимать, например, неких журналистов, которые усомнились в «уникальности русских икон», а другие публично обозвали учебник Бородиной «черносотенным», «погромным», «пособием для скинхедов». Саму православную культуру правозащитники полагают «с тенденциозным, клерикальным и экстремистским смыслом», православные (кстати и мусульмане) называются парвозащитником «сторонниками средневековой ментальности». Я бы сказала, что все эти определения — типичный рацион нынешних так называемых «просвещенных людей» — просвещенных, естественно, не светом евангельским, но светом революционных костров.

Учебник «Основы православной культуры» — это как раз развертывание чистого, определенного и здорового духовного пути. Духовную трезвость — вот что дает знание православной традиции. Следовательно, человек не пойдет по пути нигилизма, ибо он всегда есть путь обмана и самообмана. Человек должен сегодня прилагать очень и очень много усилий, чтобы правильно видеть вещи в этом искаженном мире, чтобы устоять и перед развратом мысли и перед соблазном очей.

Какой школьный курс способен выработать в человеке духовную стойкость? Граждановедение Якова Соколова, начинающееся стенанием, что в ваш дом пришла беда, сына забирают в армию? Истории, в которой совершенно не разъясняется, например, представления об аскетизме как о высокой норме? Литературе, где галопом проскакивают по авторам и произведениям? Какой школьный курс дает представление о красоте, гармонии столь ясно, открыто как раздел иконографии в учебнике? Боюсь, что именно с «красотой» у нынешних детей большие проблемы: демоническая «красота» монстров из компьютерных игр, культурных клонов и прочей нечисти и нежити иноземного происхождения сегодня их окружает на каждом шагу. Но, я уверена, что самый «крутой» подросток не будет оспаривать безусловность красоты храмового зодчества. Я думаю, что научить различать, чувствовать подлинную красоту — дар Божий, красоту явленную, вечную и можно, и нужно, несмотря на то, что зло эстетически более разнообразно. Положительно-прекрасный идеал русской православной культуры не заменим ни историческим, ни социальным.