Николай Черкашин - Последняя гавань Белого флота. От Севастополя до Бизерты Страница 15

Остались и путеводители тех лет по Лондону, Лиону, Турину, Генуе, а также по кладбищу Стальено (Staglieno) в Генуе, где был потом во Вторую мировую войну похоронен Федор Полетаев.

Папин младший брат (моложе папы почти на 20 лет) 35 лет прослужил на Тихоокеанском флоте на гражданских судах механиком. Он плавал на т/х “Смоленск”, когда они ходили за челюскинцами. Запомнился мне один его рассказ. Во время Великой отечественной войны пришли они в Сан-Франциско. Дядя Петя с товарищами зашел в ресторан, и сели они за столик, где сидели два негра. К ним подошел официант и сказал, что есть свободные столики, почему сели с неграми? Наши, конечно, не пересели. А когда официант ушел, негры под столом пожимали им руки. Я это иногда студентам своим рассказывала.

Всего доброю! Ирина Кузьминична Ильяшенко».

Такая вот история со скрипкой Страдивари, и не только с ней.

Но вернемся в Италию 1917 года, на подводную лодку под Андреевским флагом.

Морской министр приказал назвать подлодку «Ф-1» («Фиат-1»), однако подводники запротестовали. Морской агент капитан 1-го ранга Врангель доносил в генмор:

«Нашей подводной лодке заводом перед спуском было дано имя “Святой Георгий”. Командиру и команде весьма желательно было бы, если возможно, оставить название, тем более что данное ей — Ф-1 — по-немецки означает «скот», скотина...»

Просьбу команды уважили. За подводным кораблем утвердили гордое и победное имя. Кстати, Ризничу уже довелось служить на «Георгии Победоносце» — эскадренном броненосце. Это было 15 лет тому назад. И вот — новый «Георгий»...

19 апреля 1917 года Лондон наконец раскошелился и перевел заводу «Фиат» обещанный России кредит — 2 251 628 лир.

Путь в Россию был открыт.

ПОХОД

У похода «Святого Георгия» была своя очень важная предыстория.

В сентябре 1916 года германское командование направило в Северный Ледовитый океан флотилию подводных лодок. Восемь субмарин развернули самый настоящий террор: за десять дней они пустили ко дну четырнадцать русских и союзных транспортов.

Но уже собирала свои силы флотилия Северного Ледовитого океана. И уже шли из далекого Владивостока через три океана в четвертый выкупленные у японцев эскадренные броненосцы «Полтава», «Пересвет», крейсер «Варяг»... Спешил из Средиземного моря крейсер «Аскольд». Дымились буксы у железнодорожной платформы под тяжестью подводной лодки «Дельфин», которую сопровождал из Владивостока в Архангельск будущий вахтенный начальник «Святого Георгия» подпоручик по адмиралтейству Михаил Мычелкин.

Флотилия стягивала свое боевое ядро. Ни одна страна не собирала свои корабли к бою на таком пространстве. Долог и опасен был путь на север. Не всем удалось дойти до скалистых берегов Мурмана. На выходе из Порт-Саида взорвался по неизвестной причине «Пересвет».

Самым малым кораблем, добиравшимся на север, была подводная лодка «Святой Георгий».

...Старый вахтенный журнал. Пожелтевшие разграфленные страницы, каллиграфический бег пера и следы от капель соленой морской влаги:

«7-го мая 1917 г. Воскресенье, г. Специя.

11.30. На строившейся в Италии в городе Специя на заводе “Фиат — Сан-Джорджио” лодке подняты флаг, гюйс и вымпел. Лодка начала кампанию.

Освящение лодки и Флага произвел приехавший из Рима священник при Российском в Италии посольстве архимандрит Симеон в присутствии Российских консулов из Флоренции и Сицилии, главного командира гавани Специя вице-адмирала Кани, администрации завода и офицеров строящихся лодок для Испании и Португалии».

«Из Специи. Вторник 13/20 июня.

7.00. Погрузили на конвоир, итальянский вооруженный пароход “Равенна”, офицерский багаж; команда окончательно перешла из занимаемого на заводе помещения на лодку.

8.25. Вышли в бухту на погружение и дальнейшее следование с конвоиром “Равенна” в Геную.

16.30. Стали на правый якорь в порту г. Генуя около завода “Ансальдо”, пришвартовались кормой к стенке.

Лейтенант барон Роппий».

Записи в вахтенном журнале вел старший офицер подводной лодки лейтенант барон Ропп-1-й. Несмотря на отрывочность заносимых в журнал сведений о походе, обстоятельства опасного плавания прорисовываются весьма отчетливо.

В Генуе «Святой Георгий» получил первое боевое задание: отконвоировать в Гибралтар вместе с французским эсминцем и подводной лодкой восемь союзных транспортов. 18 июня 1917 года Ризнич вышел из Генуи в охранении каравана. Этим рейсом начинался долгий путь домой...

О том, в каких условиях протекало четырехмесячное океанское плавание, можно судить по свидетельству одного из подводников той поры:

«Даже в холодные зимние дни в отсеках не могло быть искусственной теплоты, так как драгоценное электричество не могло быть выделено для обогрева и температура внутри лодки была температурой воды, в которой она плавала. Спертый воздух, насыщенный маслом от работающих машин, запахом камбуза, необходимость хода целые дни без ванны и даже без умывания — все это было слишком неудобно.

Корабль постоянно качало, и некоторое число команды, даже испытанных людей, часто болело морской болезнью. Постоянная качка делала почти невозможным стоять или спать, и хотя бедный моряк мог бы выспаться, но качка выбрасывала его из койки на палубу. Едва можно было писать (слишком холодно) и читать, так как было мало света и главным образом потому, что от качки глаза не могли держать в фокусе написанное.

Но наиболее раздражающим явлением в жизни подводной лодки была сырость. Над матросом, лежавшим в койке, зачастую капала вода, подобно дождю.

Несколько часов плавания под водой приводили к тому, что умственное состояние определялось как “обалдевание”. Но физические страдания почти ничто в сравнении с мыслью, что лодка в любую минуту могла натолкнуться на германские мины».

«Святой Георгий» отправился в плавание в самый разгар подводной войны. В феврале 1917 года Гинденбург и Людендорф настояли на том, чтобы Германия начала неограниченные действия подводных лодок. Атлантика кишела немецкими субмаринами. То была последняя и потому особенно яростная попытка задушить Англию кольцом морской блокады.

Караван, который сопровождал «Святой Георгий», вошел в Гибралтар, прижимаясь к побережью Франции, держась подальше от некогда бойких главных морских трасс Средиземноморья.

Справа по борту оставались роскошнейшие европейские курорты — Ривьера, Ницца... Немыслимо голубое летнее море меньше всего походило на «театр военных действий».

Вечером 21 июня моряки каравана наблюдали лунное затмение. Штурман Ропп записал в вахтенный журнал с прилежностью астронома: «19.16. Началось лунное затмение.

Четверг. 1.30. Луна очистилась».

Подводники, люди, склонные к поиску предзнаменований, толковали — добро или беду сулит затмение светила. На другой день выяснилось, что беду. Неподалеку от Картахены на «Святой Георгий» вдруг ринулся испанский крейсер с явным намерением протаранить лодку. Пришлось срочно погружаться и уходить на безопасную глубину. То ли испанец ошибся, то ли имел злой умысел — гадать было некогда...

25 июня караван благополучно добрался до Гибралтарской скалы. Оттуда «Святой Георгий», не обремененный конвойной службой, двинулся налегке. Однако едва они миновали пролив и вышли в Атлантику, как на лодку обрушилась беда за бедой. Сначала вышел, из строя мотор-генератор гирокомпаса. Затем налетел шторм, да такой, что нечего было и думать о починке путеводного прибора.

«4/17 июля 1917 г. Вышли из Гибралтара.

Зайдя за мыс Сан-Винсент, встретили свежий nord, зыбь крупная, сильно заливает. Подводная лодка принимает много воды».

Можно себе только представить, сколько драматизма скрыто за этой скупой строкой. Ведь именно так, «принимая много воды», погиб в осенний шторм броненосец «Русалка». Имя этого корабля, затонувшего на Балтике в 1893 году, прогремело на всю Россию. Из ста семидесяти семи матросов и офицеров не спасся никто. В ревельском парке Кадриорг на пожертвования народа был сооружен прекрасный памятник. Всякий раз, когда погибал в море корабль, к подножию монумента приносили венки.

Незадолго перед выходом «Святого Георгия» в свое отчаянное плавание постамент «Русалки» был снова завален живыми цветами. На траурных лентах поблескивало имя подводной лодки «Барс», без вести пропавшей в боевом походе. «Барсом» командовал опытнейший подводник, однокашник Ризнича по Морскому корпусу и отряду подплава старший лейтенант Н. Ильинский. Большая, новейшая по тому времени подводная лодка исчезла в глубинах Балтики. Малая, прибрежного плавания субмарина штурмовала океан. Легко могло статься, что рядом с венками экипажу «Барса» положили бы свежие погребальные гирлянды. Но Ризнич вывел «Святой Георгий» из штормовой полосы и благополучно привел его в Лиссабон.