Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6381 ( № 34 2012) Страница 15

Галина Романова. Хрустальная капля: Поэзия, песни, проза, публицистика . - М.: Президентский клуб "Доверие", 2011. - 312 с.: ил. - 500 экз.

О

т любовных стихов и юбилейных посланий коллегам по работе до газетных статей - Галина Романова собрала своё "избранное", невзирая на жанры. И правильно сделала. Многие авторы не особо распространяются, а то и вовсе умалчивают о том, чем они занимаются в основное время, иначе говоря, зарабатывают на хлеб насущный, а Галина Романова пишет об этом охотно. Много лет она работает в Балашихе на знаменитом БЛМЗ - литейно-механическом заводе. Он относится к авиационно-космической сфере, но одно его творение на виду у всех москвичей и гостей столицы. На БЛМЗ был отлит из титанового сплава памятник Юрию Гагарину.

Лучше удаются Галине Романовой публицистические стихи.

А ты в атаку мог бы встать?

Под взрывы мин с земли подняться

И с криком "За Отчизну-мать!"

Бежать, тонуть, ползти, взрываться?

Решиться мог бы на таран,

Когда других путей так много?

Не дав оправиться от ран,

Звала тебя войны дорога?

Ты мог бы бронь порвать свою

И добровольцем записаться?

А, друга заслонив в бою,

Погибнуть, в вечности остаться?

А впрочем, нам - свои бои,

И нам свои свершать победы,

Но гены, что у нас в крови,

Вложили в нас отцы и деды.

В своих рассказах, написанных в спокойной реалистической манере, Галина Романова умеет отобрать такие детали, которые ярко высвечивают и время действия, и персонажей. Например, рассказ о женщине, которая только два раза в жизни вставала на колени; первый раз - перед мачехой, которая не давала ей разрешения на брак с любимым человеком. Второй раз - в жутком 1933 году, будучи уже вдовой и матерью пятерых малышей, - перед директором завода, говоря, что детям нечего есть, и директор вынул из кармана деньги и дал ей, чтобы купила хлеба[?]

Федот СМУРОВ

Мал союзник, да дорог

Мал союзник, да дорог

Чичкин А.А. Неизвестные союзники Сталина : 1940 - 1945 гг. - М.: Вече, 2012. - 288 с.: ил. - (Военный архив). -

2000 экз.

Автор рассматривает малоизвестные факты сотрудничества СССР со многими государствами, народами и национально-освободительными движениями в годы Второй мировой войны.

Если о помощи Советскому Союзу в военные годы со стороны Монголии издано немалое количество книг и статей, то о помощи Тувы (с 1921 по 1944 год - Тувинская Народная Республика), можно сказать, ничего. На 22 июня 1941 года - день начала Великой Отечественной войны - в Туве пришёлся съезд X Великого хурала ТНР. Собравшиеся на заседании делегаты съезда (334 человека) единогласно приняли декларацию, в которой провозглашалось: "Тувинский народ во главе со своей революционной партией и правительством, не щадя жизни, готов всеми силами и средствами участвовать в борьбе советского народа против фашистского агрессора до окончательной победы над ним". Принятием декларации Тува обозначила своё вступление в войну на стороне СССР, официально объявив войну нацистской Германии и её союзникам. Советскому Союзу был передан золотой запас государства, составлявший около 30 миллионов советских рублей, а также добыча тувинского золота на сумму около 5 миллионов рублей. За годы войны Тува поставила на нужды Советской армии 52 тысячи пар лыж, 10 тысяч полушубков, 19 тысяч пар рукавиц, 16 тысяч пар валенок, 67 тонн шерсти, 400 тонн мяса, ржаной, ячменной муки и топлёного масла, а также десятки тонн мёда, плодово-ягодных консервов и концентратов, рыбных изделий, тонны перевязочных бинтов, лекарств традиционной медицины, воска и смолы. До 90% вышеперечисленного было передано безвозмездно. На фронтах геройски воевали тувинские добровольцы: лётчики, кавалеристы и танкисты.

До настоящего времени почти ничего не написано об участии испанцев в борьбе против фашизма на территории Советского Союза. Героически сражался в небе Сталинграда испанский лётчик Хосе Паскуаль Сантамария. За короткое время он уничтожил 14 самолётов врага и был сбит в неравном бою. Трагически погиб неподалёку от Баку наш ас Мануэль Сарауса. Героически сражался с врагом лётчик Селестино Мартинес и был сбит в Венгрии близ озера Балатон. Ансельмо Сепульведа погиб в Сталинграде, Хосе Креспильо и Антонио Урибе - в Киеве, Исидоро Нахера - в Грозном.  Можно назвать ещё немало имён испанских лётчиков, героически погибших на полях сражений. В Книге Памяти, составленной Испанским центром в Москве, записаны имена 205 испанцев, которые погибли, принимая участие в боевых действиях в Великой Отечественной войне, и ещё 211, умерших от голода и болезней в военные и первые послевоенные годы.

Не только великие народы внесли свой вклад в разгром фашизма. Интересна история участия караимов - одного из малочисленных народов Крыма - в Великой Отечественной войне. На фронтах во время войны воевало свыше 650 караимов - значимый вклад малочисленного, но верного народа в общую Победу. Более половины из них погибли в боях и умерли от ран. От рук фашистских захватчиков и их подручных наравне с патриотами других национальностей погибали караимы - подпольщики и партизаны. Для них в годы войны был совершенно неприемлем коллаборационизм. Среди этого народа не было согласившихся сотрудничать с оккупантами ни на Родине, ни в Европе. Ни один из них - нет таких имён и случаев - не запятнал себя предательством.

Всего во Второй мировой войне участвовали 62 государства из 73 существующих на тот момент независимых государств. 11 государств не приняли участие во Второй мировой войне, однако большинство из них симпатизировали какой-либо стороне. Эта тематика по сей день остаётся в тени историографических, экономико- и военно-политических исследований того периода общемировой, в том числе советской истории. В годы Второй мировой и Великой Отечественной войн очень многое зависело от политики и позиции государств, которые какой-то период были формально нейтральными и объявили войну фашистскому блоку ближе к окончанию военных действий на разных фронтах.

Софья АНДРЕЕВА

Когда "Известия" были большими

Когда "Известия" были большими

"Известия": страна, события, судьбы. Исторические хроники. Книга третья / Автор-составитель С.В. Сергеев. - М.: ЗАО "Московские учебники" - СиДипресс, 2008-2009. - 1000 экз.

По какому поводу зашёл к Дмитрию Мамлееву, тогдашнему ответственному секретарю редакции, не вспомню. Поговорить, однако, случилось не сразу. В кабинет, отстранив чаепитие, врезался телефон междугородной настойчивости. Звонил Расул Гамзатов. "Дима, слушай". И стал читать только что написанные стихи. "Расул, если напечатаешь это не в "Известиях", забудь адрес моего дома[?]".

К этому эпизоду позволил вернуться, поскольку вошёл в книгу другой факт - пути Мамлеева и Гамзатова многажды пересекались, утверждая крепкую дружбу двух талантливых людей. Мамлеев рассказывает о поездке Гамзатова на Кубу. Тут потребуется пояснение. Куда бы ни ехал поэт, он брал с собой чабанскую бурку. Куба не стала исключением. Фидель Кастро внимательно, придирчиво осмотрел бурку. "Почему нет пуговиц?" - "Чтобы удобно было вытащить кинжал".

- Настоящая партизанская одежда! - заключил команданте.

[?]Начиналось всё с многолетней рубрики газеты "Исторический клуб". Успех публикаций раззадорил уравновешенного ведущего рубрики Станислава Сергеева и его коллег-сотоварищей. Книга, которая вышла недавно, третья по счёту. Она влепила очередной подзатыльник затасканной бездельниками "истине": дескать, газета живёт одним днём и один день.

Многоопытный и последовательный, иногда чуть лукавый (у каждого есть и могут быть личные симпатии и пристрастия), автор-составитель приглашает на посиделки, к диалогу, к осмыслению "кто мы и откуда" с достойнейшими людьми. Извольте. Леонид Леонов. Академик Абрам Иоффе. Юрий Гагарин, Даниил Гранин. Борис Ефимов (по одному из его рисунков, обычно отправляемых в Кремль "на согласование", Сталин изволил сделать замечание: "У Эйзенхауэра слишком акцентирован зад". Зад быстро и качественно переакцентировали, рисунок опубликовали)[?] Василий Гроссман, Александр Дубчек, Алексей Аджубей и академик Исаак Кикоин, редактор газеты Николай Бухарин (с возвращённым из ссылки братом "врага народа" Владимиром Ивановичем Бухариным мы жили на одной лестничной клетке, дверь в дверь. Ни разу Владимир Иванович не обмолвился словом-жестом о муках и тяготах, выпавших на его долю; так укоренили в него боязнь, страх порядочнейшего человека).