Размытый след галактики иной - Сергей Юрьевич Катканов Страница 15

Почему Пилат вступается за незнакомого бездомного проповедника? Нам кажется естественным, что он пытался «спасти Христа», но это не было естественным, поскольку Пилат не только не мог видеть перед собой Христа, он не мог даже понимать, что это значит. Он мог краем уха слышать, что иудеи ждут «какого-то Мессию», но для него это не могло значить больше, чем для нас религиозные ожидания какого-нибудь африканского племени. Зачем он рискует, вступая в конфликт с первосвященником? Ведь ему совсем не нужен был этот конфликт. Честный судья не хочет отправлять на казнь невиновного? Но ведь он был не просто судьёй, а полномочным представителем великой империи, и государственная безопасность должна была стоять для него на первом месте. А он упорно пытается выполнить ту задачу, которая перед ним, как перед представителем Рима, вовсе не стояла. «Он в третий раз сказал им: какое же зло сделал Он? Я ни чего достойного смерти не нахожу в Нем» (Лк 23, 22)

У Булгакова Пилат с интересом посмотрел на Иешуа только тогда, когда тот исцелил страшную головную боль прокуратора. Булгаков, как тонкий психолог, понимает, что должна быть какая-то причина, по которой игемон «вписался» за бродягу, а поскольку это роман, то причина должна быть названа. Но евангелия — не роман, евангелисты ни чего не говорили о причинах, по которым Пилат пытался спасти Христа, просто потому что ничего об этом не знали.

И мы ни когда не узнаем больше, чем нам известно от евангелиста Иоанна: «И сказал им Пилат: «Се, Человек» (Ин 19, 12). Пилат увидел в Иисусе изумительного Человека, которого хотят убить мерзавцы и негодяи. Пилат не мог знать, что перед ним Богочеловек, но он чувствовал, что это необычный, может быть, великий Человек, во всяком случае — очень хороший. Кто-то хмыкнет: «Ещё бы не чувствовал». А вот не надо хмыкать. Все эти саддукеи, фарисеи, книжники либо не чувствовали ни чего, находясь рядом с Христом, либо хуже того — чувствовали враждебность.

Пилат, образованный римлянин, знал, очевидно, историю про Диогена, который среди бела дня ходил по городу с фонарем, поясняя: «Ищу человека». Может быть, этот необычный римский всадник вслед за Диогеном и сам всю жизнь «искал человека», которому захотелось бы отдать свою душу. И вот он Его нашёл. И сказал: «Се, человек». И ни чего не мог сделать.

«Пилат, видя, что ни что не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего, смотрите вы!» (Мф 27, 24)

Понимаем ли мы, что значат слова «смятение увеличивается»? Пытаясь спасти Человека с большой буквы, прокуратор поставил ситуацию на самую грань бунта, ещё немного и начнется кровопролитие. Иерусалим будет завален сотнями, если не тысячами трупов, Рим может потерять целую провинцию, а Рим, конечно, этого не стерпит, и тогда начнется большая война, и тогда будут десятки тысяч трупов. Так ведь и вышло несколько десятилетий спустя. Так случилось бы уже при Пилате, если бы он не пошёл на уступки.

Слова «умываю руки» стали поговоркой. Это про тех, кто не хочет принимать решение, устраняется от ситуации и перекладывает ответственность на других, утверждает, что его собственные руки чисты. И мы говорим про таких: нет, голубчик, не отвертишься, ты тоже виноват, ответственность лежит в том числе и на тех, кто умывает руки. По отношению к Пилату это предельно несправедливо.

Пилат сделал для спасения Христа гораздо больше, чем сделал бы на его месте средний римский чиновник. Пилат называет Христа Праведником. Как мог он понять, что это Праведник? Ведь он Его совсем не знал, они почти не говорили. Но, видимо, душа Пилата чувствовала, что это Праведник. Пилат оказался духовно более развитым, чем иудейская религиозная элита. И неужели мы не чувствуем, что это вопль отчаяния: «Не виновен я в крови Праведника Сего, смотрите вы!» И кто бы не сложил с себя ответственность, когда от него уже ни чего не зависит? Ситуация полностью вышла из-под контроля прокуратора, причем именно потому, что он пытался спасти Праведника.

А в результате Пилат попал в один ряд с богоубийцами. Врагу такого не пожелаешь. В чем же вина Пилата? Ведь в чём-то он должен быть виноват. Я давно пытался ответить на этот вопрос и обратил внимание на такое свидетельство евангелиста Матфея о Пилате: «Между тем, как сидел он на судебном месте, жена послала ему сказать: не делай ни чего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него».

Тогда я пришёл к выводу, что Пилату достаточно было любить свою жену и проявить к ней доверие, чтобы не совершить рокового «умывания рук» и не стать одним из богоубийц. Теперь я уже понимаю фальшь того вывода. Государственный человек, принимая решение, не может руководствоваться снами жены, даже если любит её сильнее, чем Мастер Маргариту. Вот жена как раз очень даже может считать свой сон более важным, чем все государственные соображения, но что, кроме снисходительной улыбки, это может вызвать даже у самого любящего мужа?

Так в чём всё-таки виноват Пилат? Я не нахожу в этом человеке ни какой вины. И всё же… Мог ли сам Пилат после казни чувствовать себя виноватым? Ещё как мог, да, вероятнее всего, так и было. Если человек с чуткой душой принял участие в богоубийстве, он потом кому угодно сможет доказать, что ни в чем не виноват, только не самому себе. Это страшная трагедия.

А в чем виноват, например, Эдип? Да ни в чём. Ведь он же не знал ни чего. Но Эдип наказывает себя, причем очень жестоко, за невольно совершенные, но такие страшные грехи. Разве Эдип не достоин нашего сострадания? А разве не достоин нашего сострадания Пилат, с которым произошло нечто ещё более ужасное? Кто-нибудь уверен, что на месте Пилата вел бы себя лучше?

Эта трагедия Пилата и стала главной темой романа Мастера (он же Булгаков). Эта тема так глубока и сложна, что вполне достойна пера гениального психолога, каковым Булгаков и был. Он так тонко прописал всё, что происходило в душе Пилата, что читаешь и душа замирает.

Но если Иешуа не похож