Валерий Демин - Тайны русского народа. В поисках истоков Руси Страница 16

Возникает закономерный вопрос: в какие временные и пространственные параметры укладывается модель «золотого века», а также других периодов древнейшей истории. Попробуем спроецировать высказанные выше предположения на ступени реального исторического процесса в соответствии с современными научными данными, по которым (см., напр., пятитомник «Возникновение человека». М. 1977–1979) о человеке в современном понимании можно говорить лишь применительно ко временному отрезку в 40 тысяч лет, отсчитывая назад от наших дней.

Начало данного сорокатысячелетнего периода знаменует проникновение человека в Северную и Южную Америку, а затем и в Австралию. Переселенцы унесли с собой начатки общечеловеческой культуры, мифологии и мировоззрения, общий языковой субстрат и исходный словарный запас. Распад некогда единого для всех языка к тому времени уже шел полным ходом. Но Евразия еще долго оставалась лингвистически монолитной. Дольше всего сохранялось единство будущих индоевропейских, тюркских и финно-угорских языков; их дифференциация началась, вероятнее всего, где-нибудь после ХХ тысячелетия до новой эры. Затем пошел активный процесс обособления индоевропейских этносов и языков.

Существует, впрочем, и иная концепция, популярная в основном в Новом Свете и практически не известная в Европе. Ее разработал выдающийся аргентинский ученый Флорентино Амегино (1854–1911). Опираясь на данные палеонтологии и археологии, он выдвинул гипотезу (до сих пор никем не опровергнутую) о южноамериканской прародине человека. Новейшие исследования с применением радиоуглеродного анализа к отдельным останкам древнего человека, найденным на Американском континенте, дали следующие результаты: Южная Калифорния — 50 000 лет, Дель-Мар и Сан-Диего — 48 000 лет, Ла-Джоли — 44 000 лет и Лос-Анджелес — 26 000 лет. Эти данные противоречат господствующей точке зрения относительно заселения Северной, Центральной и Южной Америки. Стартовая планка начала миграционных процессов должна быть значительно снижена, что заставляет по-иному взглянуть также и на социоэтнические и культурно-лингвистические явления, происходившие на евразийских, американских, африканских и прочих территориях.

12 тысяч лет тому назад Земля была уже основательно заселена. Определились очаги будущих великих цивилизаций — китайской, ближневосточной. Однако на берегах Нила, в Индостане, на Балканах и в Италийских землях нет еще и намека на те этносы, которым в дальнейшем предстоит создать древнеегипетскую, древнеиндийскую, древнегреческую и древнеримскую культуры. Эти народы появятся в местах своей новой родины постепенно: шумеры — не ранее V тысячелетия до н. э., эгейцы, этруски — не ранее III тысячелетия до н. э. (нередко указывается еще более поздняя дата); эллины и латины — начиная с рубежа между III и II тысячелетиями до н. э. Примерно к этому же времени относится начало передвижения протославян и проторуссов, описываемого в самых ранних текстах, зафиксированных на утраченных дощечках Велесовой книги.

Откуда же все они пришли? У каждого народа был свой долгий и трудный маршрут и общее направление миграций, как правило, с Севера на Юг. На то были свои и вполне естественные причины: геофизические катаклизмы и сопряженные с ними глобальные изменения климата, сопровождавшиеся в северных широтах наводнениями и всеобщим похолоданием. Вот как лапидарно описывает Авеста (кстати, название священной книги родственно русскому слову «весть») ситуацию, вынудившую прапредков иранцев покинуть страну Арйан Вэджа (прародину всех ариев) и переселиться с Севера на Юг. Первоначально царили в прекрасной стране покой и блаженство (вспомним «золотой век» и Острова Блаженных). Но вот злокозненный Ангара Манью — Божество мрака и зла ниспослал на родину ариев жестокую зиму и превратил благодатный край в ледяную пустыню: «Там — десять зимних месяцев и два летних месяца, и они холодны — для воды, холодны — для земли, холодны — для растений, и это середина зимы и сердцевина зимы, — а на исходе зимы — чрезвычайные паводки».

Перекликаются с Авестой и пронзительные строфы русского духовного стиха о светопреставлении:

Постигла нас тьма несветимая,Солнце угаси светлая,Свет свой не явиНа лицы земли;Прежде вечера в часы дневныеНаступила нощь зело темная;Луча измени естество свое,Светлая луна во тьму преломися;Звезды на небесиСвет свой угаси,Земля и вода свой плод сократи;Паде с небес сап горящий,Пшеницу сломи несозрелую…Перемени море естество свое…Наступи зима зело лютая,Уби виноград всезеленый…[38]

Просто поразительно, как такие стихи — шедевр устного народного творчества — (конечно, с поправками и переделками) сохранились на протяжении тысячелетий практически до нынешних времен. При всей несхожести мировоззрений зороастрийцев и русских калик перехожих — хранителей древнейшей культуры и памяти о прошлом — в приведенных песнопениях налицо знания или воспоминания о каких-то стародавних, но конкретных событиях, связанных с неожиданным и резким изменением климата, переходом от тепла к холоду: зело лютая зима на фоне наступления ночи, уничтожает виноград, который, оказывается, до климатической катастрофы буйно произрастал на крайнем Севере, гаснут Солнце и звезды, изменяется естество моря (то есть оно замерзает). Доскональное совпадение с описанием вселенских катастроф в других мифологиях, но с поправкой на «северный коэффициент».

Когда именно случилась эта катастрофа на севере Евразии, установить точно пока не удается. Можно лишь косвенно судить по волнам миграций и оставленным ими археологическим следам. Память же о вселенском катаклизме, повлекшем за собой всемирный потоп, сохранилась в преданиях большинства народов Земли. Еще в конце прошлого века американский ученый В. Уоррен в результате исторических и сравнительно-мифологических изысканий пришел к выводу, что у большинства индоевропейских народов сохранились в сказаниях, обрядах, легендах воспоминания о переселении с дальнего Севера и о жизни их предков в северных странах. Обо всем этом поведано в книге с характернейшим названием «Потеряный рай или колыбель человечества на Северном полюсе». Северный полюс, естественно, рассматривался применительно к далекому прошлому.

В те времена картина жизни в приполярных областях значительно отличалась от нынешней, что подтверждается археологическими данными. Достаточно взглянуть на археологическую карту Мурманской области (рис. 20), дабы убедиться: на протяжении многих тысячелетий по берегам океана, морей и рек жизнь здесь била ключом (то же относится и к остальным областям вплоть до Чукотки). Каких-то границ для северной археологии не существует (условно ими можно считать лишь дно Ледовитого океана, куда археологи, к сожалению, пока еще не заглядывали).

В названные пространственно-временные параметры можно вписывать и историю Гипербореи. Считается, что в те далекие времена приполярные территории были сплошь покрыты мощным ледником. То, что ледники периодически наступали и отступали, особых сомнений нет. Весь вопрос в том, когда именно это происходило, сколько времени продолжалось, какую территорию охватывало и с какой частотой повторялось. Имеющиеся на сегодня археологические и иные данные нуждаются в серьезной корректировке господствующей точки зрения. Уточнения также требуют некоторые антропологические, этнографические, исторические и социологические положения.

Русские во всех трех своих ипостасях — великороссы, малороссы и белорусы — никогда не относились к категории «перекати-поля». Как никто другой привязаны они к земле своих предков. Привязанности этой десятки, а может даже — сотни тысяч лет. Но как совместить исторические реалии с самой непотопляемой догмой нашего времени — так называемой «ледниковой теорией»? В научной, учебной и справочной литературе господствует непререкаемое на первый взгляд мнение: северные территории Евразии были заселены человеком не ранее XV тысячелетия до н. э., а до того все эти земли были сплошь покрыты мощным материковым ледником, в принципе исключавшим всякую жизнь и миграции. По существу ледник сковал саму историю!

Однако приведенной абсолютизированной догме противоречат прежде всего археологические данные. Датируемый возраст древнейших стоянок в границах постулируемой ледниковой зоны на Севере Евразии начинается с двухсоттысячелетней отметки, а затем плавно и последовательно проходит через все века вплоть до обозримых и отраженных уже в письменных памятниках времен. Например, возраст Бызовской стоянки на Печоре насчитывает по разным данным от 20 до 40 тысяч лет. В любом случае вещественные факты свидетельствуют: жизнь здесь процветала как раз в то время, когда, согласно «ледниковой теории», никакой жизни быть не могло. Таких стоянок и других материальных памятников в арктической зоне России сотни, если не тысячи. Итак, налицо вопиющее противоречие. Но если б только одно!