Джереми Кларксон - Мир по Кларксону Страница 16

Любая сумма измеряется тем, сколько инкубаторов для новорожденных можно на нее купить. Сегодня, однако, правительство не дает

деньги, а подсчитывает издержки или скольким учителям можно выплатить зарплату.

Если, допустим, в Норвиче появляется красивый фонтан, местная газета тут же выдает материал с фотографиями очередной мамашки, потерявшей ребенка в результате ДТП, которая в соплях и слезах подсчитывает, сколько «лежачих полицейских» можно было бы уложить па деньги, потраченные мэром на красоту в центре города.

Что до Купола тысячелетия, то вместо того, чтобы думать об архитектуре на века, мы постарались побыстрее сляпать что-нибудь такое, что побыстрее окупило бы самое себя. И несмотря на несомненный успех лондонского Колеса обозрения, все знают, кому оно сколько стоило, кто на нем сколько потерял, а кто сколько приобрел.

Возможно, речь здесь идет о фундаментальной проблеме капитализма в целом. Может быть, пока нашей страной рулят социалисты, мы еще способны на чувство гордости за свое отечество? Такие люди, как Бенн, например. Или тот человек, который придумал устраивать парады на советское Первое мая? Могу сказать точно, что во всех коммунистических городах, где я побывал, отличные памятники.

Эта моя теория разбивается об Арку Дефанс в не самом коммунистическом городе Париже. Если бы французы заполнили ее офисами, то арендная плата за них взлетела бы вдесятеро против обычной – но тогда они не построили бы такое поразительно прекрасное сооружение. А совсем не коммунистические военно-морские силы Соединенных Штатов? Нет никакой практической необходимости иметь 14 авианосцев, каждый из которых размером с большой город. Они созданы только для того, чтобы вселять в народ чувство безопасности и национальной гордости.

Я пришел к безысходному умозаключению, что нежелание построить нечто стоящее, прекрасное, удивительное – исключительно английская проблема. Может быть, мы не можем почувствовать гордость за себя, потому что мы больше не знаем, кто мы и что мы.

Наш премьер – и лейборист, и тори. На углу вашей улицы строится мечеть, а в соседнем доме открылся французский ресторан. Мы как бы в Европе и как бы нет. Мы славимся своим пивом, но пьем в винотеках. Мы больше не обладаем колониальной властью, но мы – Британское Содружество. Мы завидуем богатым, но покупаем журнал Hello!. Мы живем в Соединенном Королевстве, которое никого не соединяет. В голове у нас сплошная путаница и неразбериха.

Мы – единственная страна в мире, чей флаг является символом угнетения. Если твой патриотизм автоматически расценивается как расизм, ты не создашь ничего великого, что прославляло бы твою страну. Тем более ты знаешь, что твоя нация больше ничего не значит в этом мире.

Наша сборная по футболу может и дальше двигаться к финалу Кубка мира, но у нас даже нет стадиона, на котором мы могли проводить свои матчи.

Concorde снова в небе, но не потому что эта мощная белая птица несет в клюве счастье своим соотечественникам. А потому, что британские авиалинии решили превратить обузу на шее в дойную корову.

Предлагаю создать фонд, деньги которого пойдут только на строительство домов, на лазерные шоу, всякие красивые и ненужные здания, фонтаны, башни, акведуки, авиалайнеры. На гигантские и дорогие вещи, сделанные только для того, чтобы радовать и удивлять. Я даже название придумал: лотерея.

Учитесь у детей и расслабляйтесь, как на Ибице

Вы наверняка видели сборники музыки в Ибица-стиле, которые постоянно рекламируют во время передач, претендующих на звание интеллектуальных. И вы наверняка подумали, что эта реклама настолько же неуместна, как и реклама женских прокладок во время трансляции футбольного матча. Вы смотрите документальный фильм о насекомых. Вы умный и интеллигентный человек. И единственные звуки, которые вас сейчас интересуют, – это стрекот цикад, а не взрывающий мозг грохот, доносящийся из клубов.

Возьмем, к примеру, альбом типа The Chillout Session. В нем, судя по названиям на обложке, мешанина из Jakarta, Leftfield, William Orbit, Groove Armada, Underworld и Bent. Компьютерная музыка для компьютерного поколения. Другими словами, полная фигня.

Именно так. Основная задача любой современной музыки – вывести из себя родителей. Когда я в начале семидесятых годов смотрел по телевизору хит-парад Top of the Pops, у отца делалось такое выражение лица, словно ему втыкают отвертку в шею. Это была смесь недоумения и реальной боли, особенно когда пели Ballroom Blitz.

Он говорил на языке поп-музыки с таким же трудом, с каким я говорю по-французски. Когда речь заходила о Queen или Т. Rex, он начинал путать артикли. Он говорил, что Род Стюарт поет так, как поют люди, бреясь в ванной, а про Билли Айдла однажды сказал: «Похоже, он оделся только для того, чтобы его пустили на телевидение».

Он не отличал Рика Вейкмана от Рика Дерринджера, а Мика Джаггера от Мика Флитвуда.

И вот спустя двадцать лет я оказался в его шкуре и не могу отличить стиль house от стиля garage, техно от хип-хопа и рэпа. Все одинаковое. Шайка воинствующих молодчиков в штанах, одетых наизнанку, призывающая резать свиней.

Именно поэтому Radio 2 стало самой популярной радиостанцией в мире. Спасибо за Терри Вогана и Doobie Brothers, за маленький островок счастья для любителей музыки, пребывающих в шоке от какофонии Radio 1.

Но если вы будете постоянно втыкать только в Radio 2, то окажетесь отрезанными от постоянно меняющейся современной музыки. Вы будете вечно просыпаться в «День сурка» Нейла Янга и в бесконечных количествах закупать «После золотой лихорадки» на компакт- и мини-дисках.

Вы не смотрите MTV. Вы не читаете NME. Вы не следите за хитпарадами поп-музыки. Так как же вы сможете понять, что появилась новая музыка, которая может вам понравиться?

Звукозаписывающие компании при всем старании не могут запихнуть рекламу под дворники всех Volvo в стране, поэтому вам приходится смотреть ролики с Ibiza Chillout во время программ, которые вам нравятся. Рекламируют ту музыку, которая вам может понравиться.

Вы, возможно, никогда не слышали об Уильяме Орбите, но прекрасно знаете его композицию, потому что в ней задействован фрагмент из адажио для струнных Сэмюеля Барбера. Вы, может быть, незнакомы с Groove Armada, но вы заслушаете диск до дыр, потому что именно под их музыку заканчиваются некоторые матчи чемпионата, которые показывают во время «Трибуны»10.

Когда вы слушаете такую музыку, вам кажется, что вас гладят кисточкой горностая. Если бы мед имел голос, он бы звучал именно так. Такая музыка – прекрасный саундтрек для ужина с кьянти и спагетти.

Вы не будете слушать эту музыку так, как слушали Fly Like an Eagle Стива Миллера в 76-м. Сам акт прослушивания был своеобразной работой, электронная лее музыка служит чем-то вроде акустических обоев. Смесь Жана-Мишеля Жарра с Майком Олдфилдом, только без виниловых скрипов и царапин.

Моби просто хорош. Если вы завтра купите его новый альбом, то уже никогда не сможете слушать Supertramp. Вы переключите свое радио на Radio 1, чтобы пять минут послушать, как поют киты, вместо того чтобы пять часов вздрагивать от призывов резать свиней.

Вы начнете слушать и другие группы, которые вам обязательно понравятся. Radiohead. Toploader. Coloplay. Dido. David Gray. Stereophonies. Возможно, вы слышали эти названия на протяжении последних лет и полагали, как и я, что они разбивают садовую мебель о компьютеры, и на радость вашим детям в своих песнях используют звуки отбойного молотка, но нет, все абсолютно не так. Вы услышите мелодии, которые начнете мурлыкать себе под нос. И ни одна из них не толкнет вас на убийство полицейского.

Я зашел за альбомами этих групп в музыкальный магазин, и мне стало так клево от того, что неприветливый продавец не называл меня «старик» только потому, что я решил купить компакт Yes.

Если люди среднего возраста начнут обсуждать достоинства последнего танцевального альбома с Ибицы и отличать Джо Уошбурна от солиста Toploader, то нашим детям просто будет некуда деваться. Мы будем взрывать танцполы, а они, катаясь на лодочках по воскресеньям, будут напевать что-нибудь из мюзикла «Звуки музыки».

По-любому переться к дантисту

Если слона оставить в покое, он никогда не умрет. В природе у него отсутствуют враги. У него нет склонности к поездкам на мотоцикле. Скорость обмена веществ у него, как у гранита. Чтобы соблюсти гармонию, природа снабдила это роскошное животное бомбой с часовым механизмом: у него очень слабые зубы. Они меняются раз в десять лет, и когда дело доходит до шестого комплекта, наступает конец. Game over.

Другое дело люди. Эмаль наших зубов не только самое твердое вещество нашего тела, но и самое жесткое и одновременно эластичное соединение на планете Земля.

Древнейшее доказательство существования человека было найдено учеными около трех лет назад под Йоханнесбургом. Это был отпечаток ступни гоминида, которого назвали «Маленькая нога», видимо, в пику Йети – Большая нога. Подумаешь, ступня. Другое дело – зуб, который торчал прямо из окаменелости во всей своей красе, какой только мог похвастаться антропоид, живший более трех с половиной миллионов лет назад.