Александр Максимов - Бандиты в белых воротничках. Как разворовывали Россию Страница 16

А нашли там оперативники 15 заявлений на имя президента России с просьбой о предоставлении гражданства. Правда странно? Пишут президенту России — но отдают почему-то не представителям консульств и органов внутренних дел, не в Комиссию по гражданству присылают — а некоему президенту некоего фонда. Позже контролеры из президентской администрации обнаружили еще 300 таких же — однотипных — заявлений. В некоторых было прямо сказано: заявитель надеется на быстрое рассмотрение своего дела благодаря своему участию в деятельности трапезниковского фонда. Выяснилось также, что эта гора заявлений была передана Трапезникову несколькими увесистыми пачками в течение двух-трех дней. То есть все они явно из одного источника.

Почему же люди обращались за помощью именно к г-ну Трапезникову? Неужели они имели основания на что-то рассчитывать? Оказывается, имели. Среди пресловутых именных указиков мы нашли забавный документ. Указ, которым удовлетворяются ходатайства о предоставлении гражданства 34 жителей ближнего зарубежья. Из них 21 человек родились и живут в Грузии — точнее, в Абхазии, а еще один ходатай родился в Грузии и живет в Греции. Не странно ли, что в условиях многотысячных очередей этнических россиян за получением права вновь стать российскими гражданами, таковыми, без всякой очереди, становились коренные абхазы и греки?

К разгадке можно приблизиться, заметив любопытное совпадение: большинство гуманитарных программ Фонда российско-эллинского (другими словами — русско-греческого) духовного единства были связаны именно с Абхазией. И еще раз вспомним, что г-н Трапезников был правой рукой г-на Микитаева — нашего главного специалиста по гражданству — в общественной организации, главной целью которой является «помощь соотечественникам за рубежом».

Итак, соотечественникам действительно помогали. Весь вопрос — насколько бескорыстно? Весной того же 95-го года в Комиссию по правам человека поступили жалобы, где фигурирует одна и та же сумма — 500 долларов. Авторы писем неудачно попытались получить гражданство без очереди и в виде исключения. Основной поток жалоб, видимо, пошел после того, как некое звено из посреднической цепи выпало, и люди, отдавшие деньги, оказались без искомого гражданства. Этот период как раз приходится на время ареста г-на Трапезникова…

Когда вся эта история всплыла на поверхность (признаюсь, что не без участия автора этих строк), Микитаеву пришлось покинуть свое теплое кресло на Старой площади. А вот у Трапезникова дела шли гораздо лучше. Возбужденное в его отношении уголовное дело то закрывалось, то открывалось опять. Но бизнес шел своим чередом.

Те же плюс ветераны

Вернемся к занимаемым его фондом помещениям. Речь идет о просторных апартаментах бывшего Института марксизма-ленинизма, расположенного на улице Вильгельма Пика, 4. В свое время Госкомимущество — через арбитражный суд — пыталось расторгнуть с фондом договор об аренде этих помещений (видимо, и туда поступали сигналы о том, что помещения активно сдаются в субаренду — фирмочкам типа «Марго»). Но не довело свое начинание до логического конца.

В период парламентских выборов 96-го года г-н Микитаев — еще работая в президентской администрации — сколотил небольшой предвыборный блок и очень надеялся въехать в новый кабинет — в Охотном ряду. Но сперва постоянное местожительства понадобилось его предвыборному штабу, сформированному на базе упомянутого Конгресса гражданского согласия.

Собственно, табличка конгресса и прежде висела у входа в бывшие пенаты марксизма-ленинизма, г-н Микитаев решил закрепиться на этой территории де-юре — то есть всерьез и надолго. Потому и написал на фирменном бланке президентской администрации соответствующее заявление в Госкомимущество. Однако к тому времени кресло под г-ном Микитаевым уже шаталось. И чуткий к политической конъюнктуре Альфред Кох (в то время заместитель главы ГКИ Сергея Беляева) ответил вежливым отказом:

«Уважаемый Абдулах Касбулатович!

Рассмотрев Ваше обращение о предоставлении Конгрессу гражданского согласия России комплекса зданий по адресу: ул. Вильгельма Пика, д. 4, сообщаю, что в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации № 280-рп от 06.06.94 указанный комплекс зданий предназначен для размещения Московской федерации профсоюзов и Московского областного совета профсоюзов.

Кроме того, в данном комплексе размещены Международный фонд российско-эллинского единства, Российский институт социальных и национальных проблем, а также Государственная общественно-политическая библиотека, центр хранения современной документации, редакция журнала «Кентавр» и Государственная архивная служба России.

Учитывая, что указанный комплекс зданий находится под обязательствами и распоряжением Президента Российской Федерации, определено его дальнейшее использование, удовлетворить Вашу просьбу не представляется возможным».

Не правда ли, замечательный образец чиновничьего эзоповского языка. Неясно главное: если это здание предназначено профсоюзам, то почему в нем сидят совсем другие, в основном малоизвестные структуры? Например, трапезниковский фонд?

Оказывается, 29 января 1992 года этому фонду распоряжением федерального правительства было выделено в аренду аж 3700 квадратных метров в этом здании. Уже через три недели президент это распоряжение отменил. Говорят, по настоянию Станкевича, опасавшегося за сохранность находящейся там же колоссальной библиотеки (более трех миллионов томов). Опасался он не напрасно. Из библиотеки за эти годы украли около 50 центнеров книг. К этому были причастны и сотрудники фонда. Впрочем, это уже другая история.

Как бы то ни было, решение Бориса Ельцина было проигнорировано, и фонд Трапезникова продолжал оккупировать 3,7 тысячи квадратных метров, активно сдавая их в субаренду. Впрочем, не исключено, что официально субаренда и не оформлялась, но факт, что на территории фонда можно было обнаружить десятка полтора самых разных организаций.

Бывший сотрудник президентской администрации Анатолий Мостовой (многие годы занимавшийся разоблачением Микитаева, Трапезникова и их команды) подсчитал, что при минимальной ставке арендной платы в данном районе — 250 долларов в год за один квадратный метр — за семь лет фонд вполне мог заработать 6,5 миллиона долларов. При том, что сам за аренду ежемесячно платил менее ста долларов рублями. Зачем государство сделало г-ну Трапезникову такой щедрый подарок — для всех и по сей день остается загадкой.

В конце концов арбитражный суд принял решение о выселении фонда. Но тут у него появились влиятельные защитники. 15 июля 1998 года в Мингосимущество обратился экс-премьер Виктор Черномырдин: «Прошу Вашего содействия согласно закону «О благотворительности и благотворительных организациях» передать фонду и его ветеранским организациям в безвозмездное пользование (раньше-то хоть какую-то плату просили. — А. М.) помещения по адресу: ул. Вильгельма Пика, дом 4, корп. 2, 3, 5». О каких ветеранских организациях говорил Виктор Степанович, что он имел в виду — история умалчивает. Но руководитель Мингосимущества его понял.

27 августа и.о. министра Газизуллин отвечал:

«Общественные объединения в перечень указанных организаций (кому можно безвозмездно передавать госсобственность. — А. М.) не входят. Однако Международный фонд духовного единства российских народов, осуществляя благотворительную деятельность, имеет в своем составе воскресную школу (еще один веский аргумент! — А. М.). Мингосимущество России считает возможным поддержать предложение о размещении фонда на условиях безвозмездного пользования и представляет на рассмотрение проект распоряжения правительства РФ».

Ларчик открывался просто. Черномырдин и его блок «Наш дом Россия» начали готовиться к очередным выборам. А для работы избирательного штаба и его многочисленных помощников и консультантов нужно много-много помещений в столице. Желательно бесплатных. Логика нормальная — той же логикой в свое время руководствовался и г-н Микитаев. А то обстоятельство, что госказна не досчитается еще нескольких миллионов долларов, вряд ли кого-нибудь смущает. Не те люди…

Под крышей фонда своего (Продолжение)

Вначале исчезают деньги. Потом — люди

Считается, что пик активности фондостроителей — и связанных с их деятельностью разборок и уголовных процессов — пришелся на середину 90-х. В последнее время, говорят эксперты, данный вид бизнеса находится под особым присмотром компетентных органов, перестал быть таким льготным, как прежде, — и, соответственно, привлекательным для всевозможных «крыш». А значит, эта страница в новейшей истории российской преступности окончательно закрыта.