Антон Керсновский - История Русской армии. Часть 2. От взятия Парижа до покорения Средней Азии Страница 16

Полагая, что всякая пролитая капля крови только испортит дело, великий князь Константин отпустил остававшиеся ему верными польские войска – и эти превосходные полки усилили армию мятежников. Крепости Модлин и Замостье были переданы полякам, и цесаревич с гвардейским отрядом отошел в русские пределы.

Силы, которыми располагала Россия для усмирения Польши, могли быть доведены до 183000 человек (гвардия из Петербурга, Гренадерский корпус из Новгородских поселений, I и II корпуса из состава 1-й армии, VI корпус бывший Литовский, III и V резервные кавалерийские корпуса). Однако для сбора всех этих войск требовалось свыше 4 месяцев. Корпуса Гвардейский великого князя Михаила Павловича и II графа Палена 2-го могли прибыть лишь к весне.

К декабрю 1830 года на месте – у Бреста и Белостока – находился один лишь VI корпус барона Розена[64] в количестве около 45000 сабель и штыков. На марше находились Гренадерский корпус князя Шаховского и I графа Палена 1-го с резервной кавалерией южных поселений.

Главнокомандующим был назначен фельдмаршал граф Дибич Забалканский, начальником штаба – Толь.

Польская армия, доведенная с 35 до 130000, была эшелонирована на дорогах из Ковны и Бреста к Варшаве. Сколько-нибудь регулярными и способными к полевой войне могло считаться не свыше 60000. Качество этих войск, одушевленных патриотизмом, было весьма высоким, все старшие начальники прошли школу наполеоновской армии.

К 20 января русские силы у польских пределов составили 114000 бойцов. Надеясь окончить войну сразу нанесением врагу решительного удара, Дибич не обратил внимания на устройство продовольственной части и решил не утяжелять армии обозами и артиллерийскими парками. Провианта было взято на 15 дней, фуража – на 12. В артиллерии были оставлены третьи дивизионы батарей, выступивших таким образом в составе 8 орудий вместо 12. Пехотные полки выступили в составе 2 батальонов.

24 и 25 января русские войска перешли границу Царства Польского одиннадцатью колоннами – с расчетом, однако, быть в состоянии сосредоточить в главных силах 80000 бойцов в 20-часовой срок.

Главные свои силы – I, VI пехотный и III резервный кавалерийский корпуса Дибич двинул в район между Бугом и Царевом, поручив V резервному кавалерийскому корпусу барона Крейца демонстрацию на Люблин. Гренадерскому корпусу, шедшему на правом фланге общего расположения уступом назади и на значительном удалении от главных сил, была предоставлена свобода действий.

Дожди и оттепель, сделавшие непроходимыми лесистый и болотистый Буго-Наревский район, побудили Дибича сосредоточить войска у Венгрова, а затем свернуть на Брестское шоссе. Фельдмаршал положил нанести удар в правый фланг расположения поляков, отрезав их от Варшавы. Этот фланговый марш был совершен 31 января.

В первых числах февраля быстро продвигавшиеся русские колонны вошли в соприкосновение с польской армией, отступавшей к Висле в Варшавский район. 2 февраля произошло неудачное для нас кавалерийское дело у Сточека, где конноегерская дивизия генерала Гейсмара была опрокинута Дворницким[65]. Гейсмар раздробил свои силы, в результате чего 2 наших полка были опрокинуты по очереди, не приняв удара в сабли. Наш урон – 280 человек и 8 орудий, поляки лишились 87 человек. Гейсмар обвинил войска в подлой трусости и распущенности. Это первое дело подняло дух поляков. 5-го наш VI корпус барона Розена имел бой с дивизией Скржинецкого[66] у Добре, а 7-го числа произошло случайное сражение при Вавре, после которого польская армия отступила на Гроховскую позицию, непосредственно прикрывавшую Варшаву. Поляки атаковали I корпус, введя мало-помалу большую часть своих войск, но были остановлены и сбиты VI корпусом, взявшим их во фланг. У нас участвовало 27000 человек, у поляков 40000. Наши конноегеря лихо атаковали польские каре, взяв реванш за Сточек и показав необоснованность упреков своего начальника. Наш урон – 3600, польский – 3700.

8 февраля наша 25-я дивизия VI корпуса по собственному почину атаковала Гроховскую позицию, но была отбита. У нас в этом деле убыло 1620 человек. Дибич решил дать 14-го числа генеральное сражение, направив удар в левый фланг неприятельской позиции. Однако уже 12-го польский главнокомандующий атаковал при Белоленке шедший от Остроленки к главным силам Гренадерский корпус. Тогда Дибич, не успевший сосредоточить силы в намеченном направлении, атаковал 13 февраля Гроховскую позицию в лоб. Так произошло Гроховское сражение – самое кровопролитное дело за все войны русских с поляками.

При Белоленке урон каждой стороны был по 650 человек, у нас пропало 1 орудие. Гроховская позиция была очень сильна. Многочисленные речки, канавы с водой, ямы и болота еще более затрудняли ее атаку. Тактическим ключом являлась Ольховая роща, у которой и разыгрались решительные действия. Три наших атаки, веденные длинными линиями до 20 батальонов, были отражены, и Хлопицкий лично водил войска в яростные контратаки. Дело решила подоспевшая 3-я гренадерская дивизия, поведенная в атаку самим Дибичем. Выбив поляков из Ольховой рощи, фельдмаршал решил нанести им окончательный удар кавалерией. Однако кавалерийские начальники атаковали порознь вместо общей атаки и, несмотря на беспримерный героизм этих блестящих атак, они дали очень скромные результаты (тем более, что местность совершенно не благоприятствовала коннице). У нас убыло 9400 человек, поляки лишились 12000 человек и 3 орудий.

Это сражение, несмотря на весь наш тактический успех, поставило русскую армию в затруднительное положение. Отступившие поляки прикрылись линией Вислы и сильными укреплениями Праги, тогда как русские войска (подошедшие было на версту к Праге) не имели осадной артиллерии, расстреляли все свои немногочисленные боевые припасы в Гроховской битве и, выступив в поход налегке, стали испытывать всевозможные лишения. Дибич не рискнул поэтому на штурм польской столицы и отвел войска на сближение с транспортами.

Тем временем на левом фланге общего расположения – в люблинском направлении – мы стали терпеть неудачи. Новый польский главнокомандующий генерал Скржинецкий, назначенный после Грохова на место Радзивилла, предписал действовавшему там против Крейца Дворницкому произвести диверсию на Волынь. Диверсия эта была выполнена удачно – переоценив силы Дворницкого, русская Главная Квартира двинула на Холмщину на усиление V кавалерийского корпуса еще III кавалерийский корпус и Литовскую гренадерскую бригаду. Все действовавшие здесь войска были подчинены генералу Толю. Дворницкий потеснил вначале Крейца, но затем, видя неравенство сил, укрылся в Замостье с отрядом в 6500 человек при 12 орудиях.

Пополнив запасы боевого снаряжения, Дибич решил овладеть Варшавой и в первых числах марта стал сосредоточивать армию у Тырчина, где намечена была переправа через Вислу. Прикрывать всю операцию, а вместе с тем и тыл армии был оставлен VI корпус барона Розена на брестском шоссе.

Скржинецкий, которому удалось поднять дух своей армии, упавший было после Грохова, сознавал всю опасность форсирования русскими Вислы и решил во что бы то ни стало воспрепятствовать этой операции, отвлечь Дибича от переправы. Сосредоточив скрытно у Праги до 40000, он нанес 20 марта VI корпусу жестокое поражение при Дембе-Вельке. При Дембе-Вельке у Скржинецкого было двойное превосходство (33000 поляков против 18000 русских). Наш урон: 2500 убитых и раненых, 3000 пленных, 5 знамен и 10 орудий. У поляков убыло 2000.

Увидя свой тыл под ударом, Дибич приостановил наступление к Висле, отложил переправу и, двинувшись на выручку Розена, соединился с ним 31 марта у Седлеца.

В результате этих неудач заволновалась Литва (где вначале была оставлена одна слабая дивизия в 3200 штыков). Дворницкий, в свою очередь, выступил из Замостья на Волынь, имел жаркое дело с отрядом генерала Ридигера[67] 7 апреля при Боремле и был им разбит 15-го у Люлинской корчмы, после чего отступил в Галицию, где и разоружился. У Ридигера при Боремле было 9000 и 36 орудий, у Дворницкого – 6000 с 12 орудиями. Мы лишились 700 человек и 5 орудий, но преградили полякам путь в Подолию. У Дворницкого убыло 1000 человек (250 пленных). Его отряд отступил к деревне Люлинцы, прислонив тыл к границе, и после дела 15-го разоружился в количестве 4000 человек.

Дибич рассчитывал перейти в наступление от Седлеца 12 апреля, но был остановлен распоряжением Государя, повелевавшего выждать прибытия гвардии. Один лишь Крейц разбил 27 апреля отряд Хршановского у Любартова. Во время стоянки у Седлеца в армии развилась холера – в марте было всего 200 заболеваний, но к концу апреля их число дошло уже до 5000.

Узнав от лазутчиков, что Скржинецкий намерен атаковать 1 мая, Дибич решил упредить его и оттеснил польские авангарды от Янова. Однако Скржинецкий, сосредоточив 1 мая у Сероцка 45000, двинулся в ломжинском направлении против Гвардейского корпуса, в котором с отрядом Сакена[68] считалось около 27000. После ряда упорных арьергардных дел великий князь Михаил Павлович отвел свой корпус к Снядову. Скржинецкий, несмотря на все свое превосходство в силах, не отважился атаковать русскую гвардию, а обратился сначала на отряд Сакена, занимавший Остроленку. Однако Сакен своевременно отступил в Ломжу. Во время этой операции 2 польские дивизии – Хлаповского и Гелгуда – вышли в тыл Гвардейскому корпусу, отошедшему за Нарев в район Белостока. Попытки поляков перейти Нарев успехом не увенчались. Дибич долго не верил наступлению поляков против гвардии и поверил лишь тогда, когда польская кавалерия Лубенского показалась у Нура-на-Нареве. Быстро двинувшись в северном направлении с гренадерами, I пехотным и III конным корпусами, фельдмаршал 10 мая отбросил Лубенского и пошел на неприятельскую армию. Скржинецкий начал отступать, но Дибич суворовским переходом настиг его и разгромил 14 мая при Остроленке. В сражении при Остроленке с нашей стороны приняли участие всего 3-я гренадерская и 1-я пехотная дивизии – 15000 человек, прошедших с небольшим в сутки 70 верст по сыпучему песку. Поляков было 24000. Честь победы в первую очередь принадлежит суворовцам-фанагорийцам и астраханцам, форсировавшим Нарев и долгое время дравшимся со всей польской армией. Тщетно Скржинецкий носился перед фронтом своих войск, посылая их вперед. Напшуд Малаховски! Рыбиньски напшуд! Вшистки напшуд![69] Все усилия сбить гренадер оказались тщетными. С польской стороны отличилась конная батарея полковника Бема, лихо прикрывшая отступление картечью. Мы лишились трети войск, польская армия совершенно расстроена, потеряв 7100 убитыми и ранеными, 2100 пленными и 3 орудия. III конный корпус генерала де Витта проявил необыкновенную вялость при преследовании, ухитрившись за 5 суток пройти всего 56 верст.