Газета Литературы - День Литературы 146 (10 2008) Страница 16

Виктор Кречетов ЧУВСТВО ЭКИПАЖА

Читаю сборник стихов

Бориса Орлова "Новые стихи" (М., "Вече", 2007)

и невольно вспоминаю Сент-Экзюпери, одним из первых сделавшего профессию орудием познания окружающего мира. Более того, профессия у Экзюпери не только средство познания мира, но и идееобразующее начало, позволившее писателю создать целую философию жизневосприятия и миропонимания. Ответственность каждого за всех и осмысленность человеческого труда поднимают человека на небывалую высоту.

"Самолет научил меня видеть мир таким, какой он есть", - признался как-то поэт Григорий Калюжный, тоже летчик. Есть у него такие строки:

Земля - корабль, что бури ждёт,

И только чувство экипажа

Её от гибели спасёт…

Может быть в ещё большей степени это "чувство экипажа" испытывает офицер-подводник, каким долгие годы был Борис Орлов и каким остался в душе, давно уйдя в литературу. "Земля-корабль" у Калюжного. А у Бориса Орлова "земля-суша", а корабль - Россия. В стихотворении, посвящённом экипажу атомной подводной лодки "Волгоград", поэт говорит:

Мы - часть России, мы несём границу

Страны по океанам и морям.

И другой не менее важный тезис:

Для государства субмарина - суша,

Россия там, где наш подводный флот.

Это гордое понимание значения своей профессии не исчерпывает всей глубины "подводного" мышления.

Болевое видение поэта рождает удивительно ёмкую развёрнутую метафору в стихотворении "Наш корабль", в котором Борису Орлову видится сегодняшняя Россия в образе подводной лодки, да ещё с болевыми ассоциациями, связанными с гибелью подводной лодки "Курск".

Россия, не зная курса,

Плывёт себе наугад.

Как первый отсек от "Курска",

Оторван Калининград.

Не просвещён, не обучен

Вовремя наш экипаж.

И по борьбе за живучесть

Не проведён инструктаж.

Гибнем в подъездах и в штреках -

Страшен кровавый след.

Но "Осмотреться в отсеках!"

Сверху команды нет.

Взрывчатка, ножи и пули -

Топит Россию братва.

Словно винты, погнулись

Курильские острова.

Судьба флота - это судьба России. Борис Орлов, сойдя на сушу, продолжает оставаться подводником, и эта его боль за отечество - самое ценное в его стихах. Ценное прежде всего потому, что оно искренне и высказано с такой силой, что нельзя её не почувствовать, нельзя после его стихов оставаться в стороне от общего дела.

Иногда говорят, что поэзия - в метафорах. Это, разумеется, однобокий взгляд на поэзию. Нередко поэты делают метафоры самоцелью. Стихотворение "Наш корабль" - пример того, что метафора является сильнейшим выразительным средством и здесь Борис Орлов не только поэт-подводник, но и Поэт с большой буквы и, конечно, высокий профессионал, владеющий всем поэтическим инструментарием.

Впрочем, это давно уже и неоднократно отмечалось в критике, и нет нужды говорить об этом. Однако с эсхатологическими настроениями поэта можно и не соглашаться. И несмотря на бедственное положение народа России, все же, кажется, команда "Осмотреться в отсеках!" сверху дана. Нельзя не замечать некоторых сдвигов в сторону "живучести" корабля по имени Россия. Но продолжать болеть за неё и болеть деятельно, созидая её будущее, - это долг каждого русского париота. Борис Орлов - один из них.

Герман Садулаев СМЕРТЬ МЕРЧЕНДАЙЗЕРА

Станислав Неженский был мерчендайзер.Хотя это сразу так неправильно говорить. Как может быть живое существо, частица абсолютной истины, вечный спутник великого Бога, чистое сознание и свет - мерчендайзер? Даже просто человек, который мерило и всё в нём прекрасно, даже человек не может быть мерчендайзер.Что с того, что человеку лет от роду двадцать с лишком, а прыщи с лица не сошли, даром клеросил литрами изводит, и весь не по годам согбенный, худой до противного, а сказать, что зато умный и читает Милорада Павича, так это неправда. Смотрит футбол и Дом-два.Но и всё равно. Мерило ведь, всех вещей. И венец. И царь. И даже по образу и подобию. А если по образу и подобию, то как может быть… прости мне Господи, хулу несусветную… как может быть - мерчендайзер?..А всё же, с другой стороны, Станислав Неженский был мерчендайзер. Потому что сам о себе так думал.Станислав Неженский думал о себе: я мерчендайзер. И это беспонтово. Беспонтово быть мерчендайзером. Вот если бы я был менеджером! Менеджером быть понтово. Менеджер сидит в офисе, пишет электронные письма и ругается с контрагентами по телефону. Кто такие контрагенты, чтобы о том знать, нужно быть менеджером. А Станислав Неженский был мерчендайзер. И так о себе думал.Можно, конечно, развиваться в своей профессии. И стать супервайзером. Но супервайзер, если посмотреть в глубинную суть, тот же мерчендайзер. А быть мерчендайзером беспонтово.Есть ещё дистрибутор. Дистрибутор конечно круче, чем мерчендайзер, и куда как понтовее. А всё же собачья это планида, суетливая аватара, дистрибутором быть. Прыгать как блоха, образцы таскать, втюхивать разное палево усталым и мудрым тёткам из отдела пёрчайзинга.Нет, менеджер - вот путь к заснеженным вершинам. Совершенство и полнота бытия. Безупречный изыск и благородство. Стиль и правильное сознание.Так думал Станислав Неженский.А пока он так думал, он был мерчендайзер.Станислав Неженский работал в очень большом гипермаркете на окраине хмурого города. Хотя так тоже неправильно говорить: очень большой. Гипермаркет это и значит очень большой магазин. Но гипермаркет был действительно очень-очень большой! Поэтому мы всё-таки будем говорить: очень большой гипермаркет. В этом очень большом гипермаркете продавалось всё. От сосисок до катеров с мотором. И если кому, например, надо было купить золу древесной лягушки, сожжённой на поруганной могиле одноногого слепца, для колдовского снадобья или просто так, то на одном из стеллажей он нашёл бы то, что ищет. Или, на крайний случай, китайский аналог.И если дьяволу нужны были свежие сердца и души, то ему больше не надо было охотиться за людьми, стараться их соблазнять. Он просто приезжал к очень большому гипермаркету на своём старом додже, находил нужный прилавок и грузил в тележку всё, что ему нужно, консервированное, мороженое, охлаждённое или просто так, живое, бьющееся в фирменном целлофане, сколько хочет, сколько сможет оплатить своей алмазной кредиткой.Но Станислав Неженский работал в другом отделе. Там продавались салфетки и другая бумага в рулонах, для разных больших и серьёзных нужд. И Станислав Неженский должен был правильно выставлять товар на полки, в строгом порядке. Порядок определял не он, порядок приходил из отдела маркетинга. Потому что вот эта марка заплатила специально за мерчендайзинг, а эта только за вход в сети, поэтому будет лежать во втором ряду на нижней полке, где её найдёт только дотошный карлик-диггер.Станислав Неженский целый день выставлял. И ходил рядом. И поправлял выставленное. Потому что свинья-покупатель возьмёт товар в руки, повертит, понюхает, чуть не на зуб попробует, да и ставит обратно. Но уже совсем на другое место! И если за ними не поправлять, то за час на полках будет сплошной хаос, всё вповалку, никакого маркетинга, никакого мерчендайзинга! Этого Станислав Неженский должен был не допустить любой ценой. Потому что он был мерчендайзер.За это ему даже платили деньги.Денег же платили немного, потому одевался Станислав Неженский не очень. И кушал в столовой очень большого гипермаркета, где для сотрудников готовили еду из просроченных и негодных более в продажу продуктов, но дёшево, и это был мерчендайзеру специальный бонус.А на работу давали спецодежду, и никто не видел, какая у него своя одежда, так что и это был бонус.И ведь был он молод. Хоть и неказист, но вот! А я вам скажу, что даже прыщавая и сколиозная, юность привлекательна. Потому что у неё есть будущее и впереди, а у нас с тобой нету. И на Станислава Неженского порою, бывало, смотрели девушки, которые заходили в отдел, а он стоял вроде тоже покупатель. И они строили ему глазки и мечтали познакомиться. Но когда он бросался поправлять товар за небрежно переставившим упаковку с рулонами мягкой бумаги посетителем, они сразу понимали, кто он такой, и мгновенно теряли всякий интерес. Нет, они видели спецодежду, но ведь могли подумать, что он электрик или даже грузчик. А это очень возбуждает молодых девушек. Электрик владеет тайнами сил, сокрытых в железных нитях, ему подчиняется свет и у него есть допуск к аппаратам мощностью в 360 вольт. Он постоянно рискует жизнью, ходит по краю - это не может не волновать. А грузчик, он пахнет табаком и потом, он сильный и грубый, он может взвалить на плечо, как куль с прокладками, кинуть небрежно на пол и… ах!.. Словом, все мечтают о грузчиках.Никто не любит мерчендайзеров.Это даже непонятно: как можно такое любить?Поэтому жизнь Станислава Неженского была одинока и полна диссатисфакции и абьюзинга. Ведь и Станиславом Неженским его не называл никто, только мы. Супервайзер же звал его: Стасик. И к этому ещё словцо прилагалось, в рифму. Хотя неправда ведь, неправда совсем. Пусть мерчендайзер, но Станислав Неженский был нормальный, и ему нравились девушки.Но девушкам он не нравился, и мы уже рассказали почему.Пока не встретил её.Она работала в очень большом гипермаркете, но не в торговом зале, а у выхода. Она стояла у холодильного прилавка с пельменями в блистающей радугами и слонами упаковке. Она улыбалась. На ней была спецодежда с радугами в слонах и маркою пельменей.Её поставил бренд-менеджер и она была бренд-промоутер. Или просто - промоутер. Чтобы без лишних и непонятных слов. Она ничего не продавала, просто улыбалась и показывала на себе пельмени.Станислав Неженский увидел её, когда выходил из очень большого гипермаркета после окончания своей смены, печальный и аутичный. Но встал и открыл рот. Он смотрел и слушал её. Потом вернулся в торговый зал и купил четыре пачки пельменей. Подошёл к ней и получил обещанный приз - белое полотенце с радугой и слоном. Потому что была акция. Она дала ему прямо в руки. И улыбнулась.И ему показалось, как будто засияла тысяча солнц, а в его сердце расцвёл лотос.Он вернулся в торговый зал и купил ещё четыре пачки.И снова получил свой подарок.В этот раз кричали павлины и благоухал шафран.Он покупал пельмени, пока не кончились деньги.А потом просто стоял.А потом кончилась смена у девушки, её сменила другая промоутер. Она сняла фартук и пошла с ним.И он взял её за руку, а она большой пакет с пельменями. И улыбнулась. И её совсем не смутило то, что он - мерчендайзер. Может потому, что она сама - промоутер?Мы тоже подумали так вначале.Но она положила пакет с пельменями в урну для мусора, повернулась к Станиславу Неженскому и посмотрела ему прямо в глаза.И стало ясно, что они никогда не вернутся.И Станислав Неженский впервые перестал думать, что он мерчендайзер. И сразу перестал им быть. Хотя это так неправильно сказать. Это как будто бы он был мерчендайзером, а потом перестал. Нет, но понял, что никогда и не был никаким мерчендайзером и не смог бы им стать! И даже подумал: ведь это какая ересь! Какая чудовищная нелепость, просто даже предположить, что я - Я! - могу быть мерчендайзер. И сколь беспонтово сознавать себя таковым! Но сколь кайфово, пребывая в истине, знать, что я - частица абсолюта, вечный спутник Божества, чистый свет, струящийся в небе! Или хотя бы даже просто: Станислав Неженский.Что же вы, захотел кричать Станислав Неженский, поймали меня? Заточили? В спецодежду оформили? Поставили жопную бумагу по полкам раскладывать? Кого? Меня? Меня?! И про всё моё, и про всё я тоже хотелось кричать, но вспомнилось, что это проходили по школьной программе.А она сказала: учитывая тренды мировых рынков к снижению инвестиционной привлекательности спекулятивных финансовых инструментов, а также имея в виду стойкую рецессию, которая неизбежно приведёт к стагнации по закону большого эллипса, мы должны покинуть ритэйл и обратиться лицом к реальной экономике.И он сказал: да. У меня есть диплом электрика и допуск к аппаратам в 360 вольт.А она сказала: я умею лечить зверей.Они пошли в заснеженную степь микрорайона, держась за руки. Оставив мёртвого мерчендайзера хоронить мёртвого промоутера.Они же были живые.Так умер мерчендайзер, а Станислав Неженский остался.Но ведь и это не всё. Умрёт Станислав Неженский, а тот, кто останется, отряхнёт его прах со своих ног, как прах мерчендайзера, и удивится: как мог я считать себя Станиславом Неженским - я, Я? И пойдёт дальше, и ведь тоже кто-то возьмёт его за руку.Потому что у него всегда будет спутник.А живое существо - оно, как матрёшка, только наоборот. И каждая вторая кукла больше первой, в которой заключена.А самое великое на самой большой глубине, в самом центре, внутри.