Аб Мише - ШОА. Ядовитая триада Страница 16

Прихожане стали собирать пожертвования на храм. Руководитель израильтян разъяснил своим: "Мы - гости, можем не давать. Кто как хочет". Понесли по рядам подносы для пожертвований, поляки клали деньги. Один из гостей положил 20 злотых, ещё двое присоединились. Вечером в гостинице другой израильский гость, который коренастый мачо, укорял евреев-жертвователей: "Ну, подвели нас всех, ох, как подвели! Можно же было не давать. А теперь вот остальные в неловком положении". Остальные подтверждали, горько цокая: "Да, некрасиво".

Это всё сценки сегодняшние. Однако подобным печальным примерам находятся противопоставления.

Глава израильского объединения/землячества, каких полным-полно в Израиле, известный богач, бывший узник гетто пообещал автору книги об этом гетто: "Одолжите где-нибудь аванс, издайте, а я потом выкуплю у вас для наших земляков часть тиража и сможете рассчитаться за долг". Книгу издали, богач приобрёл один экземпляр, на остальное, сказал, денег нет. А бедный пенсионер Давид Златкин из города Ашдода пожертвовал на ту книгу треть нищенской своей пенсии без всяких просьб.

В Мемориал Яд Вашем, в Зал Имён, где увековечивают имена погибших евреев, обращается Ш.З.: "Наше радио передавало, что в Израиле отмечают День Победы 9 мая. Вероятно, оставшихся в живых участников ветеранов войны к этому дню награждают как морально, так и материально... Я был эвакуированный в Сибирь в военные годы. В тылу ковали победу, как на фронте. Если сумеете мне помочь - буду весьма признателен. В своём письме мне Вы писали: "Возможно, не все Ваши друзья знают о существовании Зала Имён. Мы будем Вам очень благодарны, если Вы расскажете им об этом". Я так и сделал, я рассказывал. Я учёл Вашу просьбу! Прошу учесть и мою... Возможно, через Германию будет оказана помощь?" А пенсионерка Анна Виленская пишет в Яд Вашем: "Сегодня, в день памяти жертв Катастрофы посылаю чек на пятьсот шекелей - скромное пожертвование для нужд Зала Имён". И она не одна такая.

В "Толковом словаре живого великорусского языка" Владимира Даля статья к слову "обладать" оснащена примером: "Ныне евреи всюду обладают несметными богатствами". А слово "жид" определяется: "скупой, скpяга, коpыстный скупец" [105].

В славном вольном краю, в ресторане с видом на просторную реку несуетливую сидят местный казак и приятель его случайный, приехавший из Израиля. Казак - ветеран войны с чеченцами, на дух не выносит мусульман любых кровей, да и хохлов заодно, ну, и вообще-то жидов тоже - безбашенный русский патриот. После полустакана водки он балагурит: - Ты послушай анекдот. Израильский танк в бою, жмет, значит, жмёт за арабом, араб бегом бежит, отстреливается, потом, значит, замолкает. Танк стопорит, из люка голова высовывается, кричит: "Слушай, араб, патроны кончились, да? Так я продам". - Казак хмыкает, впивается в еврея испытующим взглядом.

А в еврее тоже полстакана водки, и он говорит: - Ты бы, дорогой, помолчал. Сколько вы тут чеченцам оружия продали? Без баек, без смеха. И они вас вашими же танками метелили - только поспевай хоронить.

Злоба вдруг в израильтянине запалилась, а он здесь гость, и казак-хозяин сгоняет ухмылку в улыбку, какую-то даже застенчивую, и говорит: - Да ты не кипятись. Ну, просто так у нас рассказывают. Шутя. - И разливает водку.

Читателю стоит оглянуться на лично ему знакомых евреев: есть в них какая-то особая жадность? Корыстолюбцев разве что один-два, но в каком народе их не найдётся?

"Ныне христиане стали скупы; деньгу любят, деньгу прячут" - это Пушкин ("Борис Годунов").

Римский папа Григорий ΙХ возмущался, что французские крестоносцы, вырезавшие при погромах пять тысяч евреев, "мерзко и постыдно обойдясь с оставшимися в живых... забрали и промотали их имущество" [25, 132]. Участники крестовых походов - не столько воспетые поэтами религиозные романтики, бросившие дома и семьи ради святого дела, сколько охотники избавиться от долгов евреям, - так разрешала церковь.

В XIV веке, в годы преследования евреев, обвиняемых в распространении чумы, император Священной Римской империи Карл IV дарил своим приближённым еврейскую собственность загодя до истребления евреев. Архиепископу Трира он передал имущество евреев, как убитых, так и тех, кого могут убить. И маркграфам обещал еврейские дома в Нюрнберге "когда состоятся следующие убийства". (Может быть, за это и заслужил от любящих подданных звание "Отца народов".)

Историк антисемитизма католический священник Эдвард Фланнери сообщил: "Один из свидетелей писал: "Ядом, который убивал евреев, было их имущество". Во Фрейбурге на костре были сожжены все евреи за исключением двенадцати самых богатых - чтобы они осуществили перевод еврейских активов в городскую казну" [12].

Пишет голландский историк средневековья Йохан Хёйзинга: "В 1436 г. оказалось возможным на 22 дня приостановить службу в одной из наиболее посещавшихся парижских церквей из-за того, что епископ отказывался вновь освятить ее, пока не получит некоторой суммы денег от двух нищих, осквернивших храм тем, что они подрались в нем до крови. И не далее как в 1441 г. самое известное и наиболее популярное в Париже кладбище des Innocents было закрыто для похорон и процессий в течение четырех месяцев, поскольку епископ потребовал за это пошлину куда большую, чем прихожане кладбищенской церкви были в состоянии ему выплатить" [37, гл. 1].

В XV веке римский папа Сикст IV, восторгаясь рвением испанских инквизиционных судилищ, отмечал в то же время: "Жадность и похоть мотивируют деятельность трибунала больше, чем рвение к спасению души" [12, 144]. Жадность была неимоверной: могли из могил выковыривать разложившиеся трупы, их судили, как живых, чтобы после приговора конфисковать имущество в пользу казны.

Католическая церковь сообразила: веками брала с верующих плату за отпущение грехов, и свидетельство об этом, индульгенция, стала красной тряпкой, подвигшей разъярённого Мартина Лютера в 1517 г. на Реформацию.

Это средние века. В начале двадцатого в царской России полицейские получали взяток от евреев "десятки миллионов рублей золотом: в Петербурге... 6 млн., в Бессарабии 1 млн." [38, 287].

В середине того же века европейцы, считавшие себя христианами, лихо присваивали имущество гонимых немецкими и местными властями евреев, а при массовых казнях сдирали с них золотые украшения, обрубая пальцы, обрывая уши.

Израильский историк Шимон Швейбиш приводит свидетельства о казнях украинских евреев немцами во Второй мировой войне:

"Оставшихся после двух расстрелов евреев Аннополя... повезли в Славуту...приказали всем построиться. Комендант потребовал сдать все вещи из золота. После того, как все ценное было собрано, стали проверять рты. Золотые зубы и коронки вырывали тут же клещами. У кого во рту было много золота, тех били колотушками по затылку, выбивая челюсти полностью...

<...>

В Броварах, Киевской области, находился в 1941 году лагерь для военнопленных. В один из дней пригнали очередную партию пленных. Как всегда, отделили от нее евреев. Некоторые пленные -не евреи - принялись тут же снимать с евреев сапоги, часы, одежду и т.п." [39].

На оккупированной территории Советского Союза десятки тысяч евреев бесплатно трудились на местных предприятиях, чьи владельцы платили за это германской организации СС (в Галиции, например, в 1942 г. за рабочий день мужчины 5 злотых, женщины - 4 злотых).

В Освенциме из зубов и колец мёртвых евреев выплавляли в сутки до 12 килограммов золотых слитков. Это - часть "кровавого золота", награбленного нацистами и растёкшегося по всему миру. Десятки тонн золота, включая полторы тонны золотых монет европейских евреев, нацистская Германия перевела государственному банку Швеции в оплату поставок железной руды. Португалия за свой вольфрам в 1939-1945 гг. получила от гитлеровцев 100 тонн "кровавого золота". После войны Португалия, чтобы ничего не возвращать уцелевшим жертвам, тайно продала 44 тонны золота Индонезии, Китаю и Филиппинам. Часть нацистского золота оказалась и в Турции, и в Аргентине. Франкистская Испания придержала у себя золота на 138 млн. долларов. В банки Швейцарии гитлеровцы внесли за годы войны золота на 400 млн. долларов, сегодня это 3,9 миллиарда. Помимо этого, в конце 1990-х гг. швейцарские банки признались, что у них со Второй мировой войны осталось невостребованных вкладов погибших жертв на 60 млн. швейцарских франков и они полвека приносили прибыль.