Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6544 ( № 9 2016) Страница 16

Все «бедные люди» у Степновой забиты и затюканы жизнью до полной потери личности. Ни в одном из них не ощущается внутренней силы человека, совершившего сознательный выбор, как в Соне Мармеладовой. Персонажи сборника не способны не то что на бунт, но даже на простое человеческое возмущение явной несправедливостью.

При этом в рассказах много крайне драматичных, по существу, событий. Кого-то настигает череда смертей близких, кто-то делает аборт, кого-то сбивает машина, а кто-то медленно либо неожиданно умирает от рака. Однако, несмотря на отчаянное давление на слёзные железы, почти никого из них не жаль всерьёз, как не жаль поломанных манекенов.

И только посередине этой галереи безжизненных слабаков и квёлых неудачниц, находится, наконец, настоящая живая героиня, вызывающая читательский интерес и невольное авторское восхищение. Джульетта Васильевна из рассказа «Старая сука», малограмотная полукровка, прокладывающая себе дорогу наверх всеми возможными частями тела.

Автор будто наткнулась на свою «жилу». В этой истории сюжет движется бесперебойно, едкий юмор становится уместным. Читателю явлена беспринципность высочайшей пробы, ода расталкиванию плечами, поэзия хабальства.

Если тематически Степнова близка к Достоевскому, то её стиль часто и охотно сравнивают с набоковским.

Однако отсутствие парадоксального мышления, бескрылость возникающих образов приводят к тому, что при попытках поиграть словами вместо ослепительных стилистических находок в тексте возникают различные несуразности вроде «пошарила незрячими пальцами» , «косит тревожными очками» или «порнографический красавец» .

Также автору, видимо, лень придумывать и прописывать второстепенных персонажей. Проще так: «Ника не видела её лица» , «художница с неразборчивым, но определённо гениальным лицом» . В рассказах вообще многое смазано, неразборчиво и забыто как персонажами, так и автором.

А вообще в родном отечестве Степнову всё ужасно раздражает. Причём раздражают и советское прошлое, и современность, и эпизоды из дореволюционной истории («Милая моя Туся»).

Комфортно и спасительно тепло может быть только за границей. А самая пасторальная история «Варенье из каки» поведает о том, что каки (cachi) – это хурма и отведать варенье из неё так же прекрасно, как провести отпуск в итальянской Тоскане. А если вы при деньгах, то о всем «надоевших русских» местные упомянут вскользь и только в ваше отсутствие.

Ценная информация, не так ли?

Александр ЕВСЮКОВ

О страшном мире, в котором нам жить

О страшном мире, в котором нам жить

Книжный ряд / Библиосфера / Журнальный вариант

Баранов Юрий

Теги: Александр Трапезников , Из тени в свет , Находка навылет

Александр Трапезников. Из тени в свет: Роман. – Издательская компания «Подвиг», № 12, 2014. – 2860 экз.

Александр Трапезников. Находка навылет: Роман. – Издательская компания «Подвиг», № 5, 2015. – 2680 экз.

На обложке стоит метка «Детективы», но это, видимо, для привлечения читателей-покупателей. Во всяком случае, романы Александра Трапезникова в рамки этого жанра явно не умещаются. Хотя фабула того и другого вертится вокруг вроде бы криминальных происшествий. В первом – исчезновение крупного учёного, во втором – странные саморазрушения московских пятиэтажек. Но и там и там всё замешано на науке и морали её жрецов. Поэтому – во всяком случае, таким людям, как я – эти романы очень интересно читать. (Пусть кидаются камнями любители детективов, меня не волнует, как хитроумные сыщики найдут украденный чемодан долларов, узнают, кто убил Джека или Марь Иванну. Ни при какой погоде подобных книг я сроду не читал, хотя ими увлекались весьма грамотные и почтенные люди; так, Зинаида Гиппиус в парижские годы проглатывала по криминальному роману в день – и не стыдилась этого, а Гийом Апполинер срывал обложки с выпусков «Фантомаса», скрывая свою страсть.)

Но меня увлёк Трапезников, рассказывая, как «учёные» разработали методы разрушения домов на расстоянии, не оставляя следов, как на этом наживаются «бизнесмены» («Находка навылет»). Потому, в частности, что на моих глазах – и без всяких приборов – в перестройку разрушили тысячи заводов, библиотек и дворцов культуры. И тем более показался интересным роман «Из тени в свет», обращённый к проблемам покушения «большого бизнеса» на саму биологическую природу человека. Некоторые его страницы могут показаться фантастическими, но это лишь тем, кто не следит за разрушительным ходом нашего обманного «прогресса». И совершенно справедливо один из героев романа приходит к горькому выводу, что рано или поздно любое изобретение оборачивается оружием (не всегда, конечно, стреляющим).

Писатель искусно переплетает в своём повествовании извлечения из древних мифов и свежие политические новости, какой-нибудь огнедышащий змей из ацтекских легенд у него совершенно органично соседствует с Чубайсом, сведения из кумранских рукописей – со сводками биржи на Уолл-стрит. Кроме «информационной щедрости» такой приём много даёт для характеристик действующих лиц: они у Трапезникова люди эрудированные, разносторонне образованные, начитанные, что, к слову сказать, резко отличает их от множества персонажей типовых, как панельные дома, бесчисленных современных детективов. И, что немаловажно, любопытно читать разговоры и споры этих людей между собой. Правда, здесь возникает одна проблема: читатель не всегда может отличить документальную составляющую потока интересной информации, касающейся достижений науки, с домыслом, с выдумкой.

Но главное достигается: читатель, особенно молодой, читает о серьёзных, а по сути – страшных, трагических проблемах разработки биологического и бактериологического оружия и цинизма «нашего» криминального капитализма не в строгом жанре «науч-попа», а в занимательной форме полудетективного, полуриключенческого, полулюбовного романа. Когда-то знаменитая оперная прима Монсеррат Кабалье, объясняя, почему она стала выступать совместно с популярнейшим исполнителем эстрадной музыки Фредди Меркьюри, сказала, что его имя привлекает многих людей, которым бы раньше не пришло в голову пойти в оперу, и только на их концертах они впервые соприкоснулись с миром Моцарта и Верди. Не такую ли роль играют и смешанные по жанру книги Александра Трапезникова?

Шестикнижие

Шестикнижие

Книжный ряд / Библиосфера

Проза

Наталья Романова-Сегень. Рецепт хорошего настроения: Рассказы. – М.: Издательство Сретенского монастыря, 2015. – 235 с.: ил.

«Рассказы Натальи Ро­мановой-Сегень написаны простым, живым языком» , – говорится в аннотации к книге. И с этим нельзя не согласиться. В них нет желания шокировать читателя надуманными фактами и страшными историями, которые опять-таки являются плодом воображения автора. Романова-Сегень – сложившийся писатель, со своим ощущением мира и взглядом на вещи. При этом нельзя сказать, что этот взгляд каким-то кардинальным образом отличается от взгляда простых людей. Это и есть одно из основных достоинств представленных в книге рассказов. Они просты. Но эта простота является отличительной чертой мастерства.

Небольшие по объёму (некоторые всего на пару страниц – например, «Стук»), эти тексты рассказывают о многом. Здесь не только переживания людей, но и бытовые моменты, зарисовки. Например, в рассказе «Мы – сибиряки» автор рассказывает об одной из двух бед России: «Наконец мы тронулись в путь. Дороги в те времена были ужасные, вернее, их совсем не было. Особенно после дождей. То ли дело зимой, катишь себе по зимнику, словно на коньках по льду. А в иное время года – мучение. То застрянешь, то из колеи не выбраться, поэтому машины в тех местах в основном большегрузые, легковых почти не встретишь».

Основной посыл всех рассказов автора – это любовь к Родине, к её необъятным просторам и нашему многострадальному народу, от которого автор и не думает себя отделять.

Поэзия

Эдуард Лимонов. Золушка беременная. – М.: Ал Маргинем Пресс, 2015. – 144 с. – 1500 экз.

В предисловии Эдуард Лимонов говорит, что это уже седьмой сборник стихотворений, написанных после выхода из лагеря в 2003 году. А также в свойственной автору ироничной и обаятельной манере сообщает: «Сознавая, что написание стихов есть занятие чуть ли не средневековое, этакое чудачество в XXI веке, всё же предаюсь ему как пороку» .