Борис Акунин - Настоящая принцесса и другие сюжеты Страница 17

Вот одна из таких историй.

Гросс-адмирал австрийского флота Карл-Стефан Австрийский (1860–1933) воспринимал свое эрцгерцогство, как самурай карму, и решил воспитать сыновей полезными работниками многонациональной империи. В начале двадцатого века предполагалось, что громоздкий габсбургский конгломерат должен преобразоваться в федерацию монархий, каждую из которых возглавит принц императорской крови. Своего старшего сына гросс-адмирал прочил в польские короли. Юный Карл-Альбрехт был воспитан в любви к польской истории, культуре, языку. Любовь была не по расчету, а искренняя, что принц впоследствии доказал на деле: стал офицером польской армии, а после поражения 1939 года отказался подписать «Фолькслист» (то есть признать себя арийцем). За это был арестован гестапо и подвергнут пыткам, в результате которых остался наполовину парализованным, ослеп на один глаз, но от своего добровольного «полячества» так и не отступился.

Однако герой моего рассказа не замечательный «поляк» Карл-Альбрехт, а другой сын гросс-адмирала, Вильгельм, который стал украинцем и полюбил свою доставшуюся по разнарядке родину со столь же интенсивной немецкой обстоятельностью.

Василь Вышиваний, он же Вильгельм фон Габсбург-Лотринген

Вильгельм Франц Габсбург-Лотарингский, фото.

Родился Вильгельм в 1895 году, то есть к моменту распада империи он был еще совсем молод. В отличие от большинства Габсбургов не эмигрировал в какое-нибудь тихое место, а ринулся в самую гущу кровавых событий.

Одно время про него говорили как про будущего «украинского короля», Вильгельм всерьез соперничал с гетманом Скоропадским. Принц участвовал в создании Западноукраинской республики, потом был полковником сечевых стрельцов, но в конце концов покинул Украину, рассорившись с петлюровским правительством.

Вильгельм до такой степени проникся украинскими интересами, что стал непримиримым врагом Польши и поляков, из-за чего даже разорвал отношения со своим старшим братом.

Пан полковник Габсбурженко в украинской форме

Вильгельм Франц Габсбург-Лотарингский, Василий Вышиваный, фото (ок. 1918).

Одевался принц в вышиванку. Выпускал стихи на украинском языке под псевдонимом Василь Вышиваний: «О хмари, що в сторони рідні йдете» — причем под «рiдной стороной» имелась в виду вовсе не Австрия.

В эмиграции этот щирый Габсбург пытался участвовать в деятельности украинских политических организаций, но существенной роли в этом движении уже не играл. Его ждала грустная участь неудачника, раздавленного грузом «больших надежд»: переезды из страны в страну, тщетные потуги вернуться в политику, богемная жизнь, громкие скандалы…

Финал этой незадавшейся жизни трагичен.

В 1947 году обломок империи, тихо живший в советском секторе оккупированной Вены, был зачем-то арестован МГБ. Что делать с несостоявшимся «украинским королем», чекисты не знали, но из своих лап, конечно, не выпустили. Придумали какую-то мутную шпионскую историю, влепили 25 лет и посадили в киевскую тюрьму, где изнеженный поэт-эрцгерцог очень быстро умер.

Приятно, однако, что через сорок лет прокуратура Киевского военного округа реабилитировала гражданина В. Габсбурга за отсутствием состава преступления.

Прекрасен рыцарь, что лежит, сраженный, Средь тростников и камыша… 

(На самом деле это «Belle Dame Sans Merci» Ф. Коупера) 

«Безжалостная красавица», Фрэнк Кадоган Купер (1926).

Из комментариев к посту:

Вот совсем не растрогала меня эта судьба, уж простите. Неспособный, незадачливый отпрыск разлагающейся семьи и империи… Ну разве можно считать геройством или патриотизмом то, что он носил вышиванку? По-моему, это признак больше ограниченности и желания порисоваться, доказать что-то рубашечкой. Да и стихи про ридну Украину вряд ли кто читал… вся жизнь получилась никчемной и трагичной, да… сколько таких было в то смутное время. Его брат героически принял муку за то, что будучи Габсбургом, отрекся от своей арийской расы? Героически, но глупо. Хотя он-то хоть может и пользу своим полякам принес, совершая этот поступок.

Жалкие…

Чёртовы родители так умеют некоторым впечатлительным детям мозги запудрить, что ломают им всю жизнь..

Не знаю, не знаю… Какая-то искусственная любовь, похожая на манию. Такая любовь приводит к ненависти ко всему, что считаешь неродным, от родного брата вот отказался. Не нравится мне такая дикая любовь.

А мне история Вышиваного Габсбурга напомнила знакомого студенческих времен. Звали его Коля, и был он самым натуральным негром из Нигерии. Изучал медицину в Ленинградском педиатрическом институте, и таки изучил — закончил с красным дипломом. Колин папа был вождем какого-то немаленького племени и еще с колониальных времен носил титул «сэр». Из четырех своих сыновей он Колю — Николаса по паспорту — отправил учиться в московскую ВПШ (откуда тот сбежал в ЛПМИ), другого сына в Гарвард, третьего в Кембридж (где и сам когда-то учился), а четвертого в Пекин.

Русский язык © A.Pushkin

19.01.2012

У меня тут возникла одна дилетантская, нахальная гипотеза, которую предъявляю вам для опровержения, осмеяния и разоблачения.

Мне пришло в голову, что истинным «автором» национального языка является никакой не «народ-языкотворец», а некий вполне конкретный человек с именем и фамилией. Ему и копирайт в руки.

Сейчас объясню, что я имею в виду.

Я сделал великое открытие…

«Алхимик в поисках философского камня», Джозеф Райт (1771).

Всякий язык от истоков до современного своего состояния, как известно, сильно менялся. Если язык более или менее древний — до почти полной неузнаваемости. Попытка завязать оживленную беседу с автором «Слова о полку Игореве» (будем считать, что это аутентичное произведение, а не мистификация, как утверждают некоторые исследователи) скорее всего закончилась бы неудачей. Мы бы не поняли предка, а он еще менее понял бы нас.

Допустим, пращур жалуется нам:

— Сыпахуть ми тъщими тулы поганыхъ тльковинъ великый женчюгь на лоно и негуютъ мя.

Мы ему в ответ:

— В каком смысле «сыпахуть?» Чего-то мы не въезжаем. Фильтруй базар.

Тут уже не въезжает он. Говорит, что ему «туга умь полонила». И мы расходимся печальные, не найдя общего языка.

Мне, человеку в исторической лингвистике невежественному, кажется, что язык фиксируется и становится современным с того момента, когда в данной культуре появляется истинно великий писатель. Магия его слова так мощна, что речь эпохи, в которую он жил, словно высекается на скрижалях времени и с этого момента, если меняется, то уже незначительно.

Англоязычные народы, например, сегодня говорят на языке Шекспира. Я читал в «BBC History Magazine», что язык 14 века нынешнему англичанину совершенно непонятен, язык пятнадцатого века — только со словарем, а вот язык конца 16 столетия уже особенных затруднений не вызовет. «Сонеты» или «Гамлета» может читать всякий, кто худо-бедно выучил английский. Ну, будешь время от времени спотыкаться на словах, которые вышли из употребления или изменили свой смысл. Общего впечатления это не испортит.

А попробуйте с разбега продраться сквозь переписку Грозного и Курбского, относящуюся примерно к тому же времени. Мне по роду занятий приходилось. Такое ощущение, будто читаешь по-болгарски.

…или изобрел велосипед?

«Велосипедист на велосипеде Пьера Мишо», неизв. худ (1868).

Русский язык, на котором мы с вами пишем и говорим, сформирован совсем недавно, меньше 200 лет назад. Александром Пушкиным. Державин еще царапает наш слух вокабуляром и грамматикой, проза Карамзина понятна, но мучительно архаична («Капитан мой в самую сию минуту взял меня за руку и сказал, что благоприятный ветер развевает наши парусы и что нам не должно терять времени»). Но все, кто писал по-русски после Пушкина, прочитываются нами, сегодняшними, безо всяких «спотыканий».

Современный французский, насколько я понимаю, — это на 90 процентов язык Мольера. Дети в школе читают его пьесы, всё в них понимают и даже, говорят, смеются.