Михаил Веллер - Конец подкрался незаметно Страница 17

Великой она остается лишь в памяти и воображении ее народа, в книгах, в культурной традиции, в недавних исторических свершениях. В инерции, в традиции, в антураже.

И это необходимо учитывать в анализе и выборе стратегического партнера.

Сегодня Россия — отвратительно управляемая, экономически разваливающаяся, раскрадываемая собственными властями, с уменьшающимся населением, пораженная социальной несправедливостью и неверием в завтрашний день — эта Россия не должна рассчитывать на самостоятельную роль в мире.

Рынок сырья, рынок сбыта, кладбище отходов, немножко поставщик мозгов.

А теперь посмотрите вперед, и вы увидите:

Почему нет? Конфликтов впереди еще много — вся будущая история человечества. Готовьтесь.

В случае возникновения конфликта между Америкой и Китаем она с радостью сунет в пасть Китаю кусок Сибири, чтоб он этим удовлетворился.

Схавав Сибирь, Китай станет еще сильнее — и опаснее для Америки, которой приблизится период гниения и упадка, как и любой цивилизации в свой срок.

Эта идеология, этот образ жизни нам ближе. С американцами мы договоримся легче. И территории наши им не нужны. И помощи от них дождаться можно, как не раз уже в прошлом.

18. Богатый — не значит умный. Это лишь значит, что в данном месте и в данных условиях хватило ума разбогатеть.

Америка и Россия имеют два разных народа с двумя разными ментальностями, разные исторические и политические традиции, разные территории и разные исходные площадки. Механический перенос экономической модели — был глупость. Дурак может знать языки и иметь образование, дурак может иметь властный характер. Но пятнадцать лет провалов ясно показали, что русские реформаторы делятся на две категории:

Они при большом благополучии, а страна в нищете и развале.

Америка безусловно имела в виду подчинить Россию экономически, а также военно и идеологически. Но устроить вымирание — это мы сами.

Что мы хотим иметь с Америки? — Пользу.

Можно ли вообще иметь с Америки пользу? — Еще бы нет.

Надо ли для этого делать все, что она советует? — Избави Бог!

Чью пользу преследует Америка? — Свою, чью еще.

Расходится ли польза России и Америки? — Очень во многом.

Совпадает ли польза России и Америки? — Кое в чем.

А что хочет Америка с России? — Тоже пользу, чего же.

Можем ли мы доверять друг другу? — Мы не в ЗАГСе. Проверять!

19. В сегодняшнем американоцентричном мире нет никакого смысла враждовать с Америкой — но лишь дружить и сотрудничать с максимальной выгодой для себя.

Выгода России заключается в сохранении территории, подъеме экономики, ограждении от терроризма, увеличении населения, возвращении роли на материке.

Выгода Америки — насчет России — дружить против Китая, Европы, Среднего и Ближнего Востока, иметь Россию под своим влиянием, всасывать ее средства в свою финансовую систему.

Русские деньги в американских банках — есть предательство государственных интересов. А своим банкам, банкам-ворам воровского государства, никто не доверяет.

Абсолютная прогнилость, абсолютная коррумпированность, абсолютное воровство (лето 2005) русского режима не позволяет и здесь надеяться на разумную политику национальных интересов.

Создание образа Америки как врага — должно отвлекать народ от реальных врагов, воров и предателей своей страны.

Создание и использование многоходовых, вариантных союзов с Америкой есть наилучшая внешняя политика сегодняшней России. Но при этом ни о каком выполнении советов или предписаний американских институтов российской стороной не может быть и речи.

К последнему шансу

«Разбойники! Воры! Уроды!..»

«Кто хочет жить, кто весел, кто не тля — готовьте ваши руки к рукопашной!»

«А вы что, канальи, собрались жить вечно?»

По улице ходишь? И телевизор иногда смотришь? И мозги не отшибло? И память не пропил по отсутствию избытка денег? Э, так тебе все понятно.

А стихи такие читал «Лучший вид на этот город — если сесть в бомбардировщик»? Нобелевский лауреат писал.

Назвать кошку кошкой — вот прямо так.

Сдернуть фиговый листик с голого короля.

Посмотри за окно, посмотри. Схватись за голову. Не сдерживай слова, которые рвутся из глубины души.

И пусть вид разверзшейся пропасти наполнит тебя не безнадежностью и ужасом — а восторгом бездны и жестким пониманием того, что мост надо проектировать без благоглупостей и строить без слабин.

Чтобы занять в жизни свое место — нужно многих расставить на их места. Кого и к столу, кого и к стенке.

Ха-ар-рошая была пословица: «Не дай купить себя, парень, и не дай себя продать».

Беллетристики захотели? Изящной словесности? Красивой выдумки и глубокого проникновения, и чтобы — витым и отточенным слогом, с иронией и многозначностью щекоталка для мозга и гамак для души? Волобуев — вот вам меч!

Глаголом жги сердца людей!!! И угль пылающий водвинул!!! Вот с этих определений литературы началась великая русская словесность.

И уже в другом веке, в канун великих смут, другой поэт орал и скандировал: «Как вы смеете называться поэтом / и, серенький, чирикать как перепел / сегодня надо кастетом / кроиться миру в черепе!» Он вообще предоставил: «Ваше слово, товарищ маузер».

Литература — это то, от чего трясет. От чего сохнет во рту, и сводит горло, и сжимаются кулаки. Литература — это когда говорится то, чего не сказать будет подлостью. Литература — это главное в твоей жизни, облеченное в слова. Эти слова не обязаны быть изящными — они обязаны быть честными и точными.

Задача писателя неизменна. Сам он может меняться, но задача его всегда остается одна и та же. Она состоит в том, чтобы писать правду. И сумев увидеть правду такой, какая она есть на самом деле, изобразить ее так, чтобы она вошла собственным опытом в сознание читателя. — Это сказал Хемингуэй. Когда-то он многих научил правде и литературе.

Сегодня, в эпоху тотального оболванивания масс, в эпоху опошления искусства и замены мысли слоганом, а идеала потреблением, писатель опять становится человеком. Понять и объяснить! Увидеть и не молчать! Заклеймить гадов и указать дорогу! Вот что такое литература.

И если сказанное берет за живое — значит, сказано так, как надо. Литература включает все стили, статьи и интонации.

Первое. Да СССР всем уже осточертел. Российская Федерация полагала, что кормит республики нахлебников, поднимает уровень культуры у тупых чурок, тащит на своем горбу лентяев, живущих лучше нее. Национальные республики полагали, что Большой Белый Брат их давит, унижает своей плавностью, диктует свою волю и не дает развиваться свободно по национальному пути, тем более насадив дурацкий плановый социализм.

Обыватель мечтал о западном уровне благ. Интеллигент мечтал о западном уровне свобод. Военный мечтал о западном уровне содержания. Номенклатура мечтала о западном уровне личного богатства и его наследовании. И все мечтали свободно видеть мир и свободно затевать любое дело. И всем обрыдло хотеть одно, говорить другое, а делать третье.

Да как он мог не рухнуть, когда ихний безработный жил лучше нашего работного!!! говорили мы, и к ним все бегут от нас, а к нам — только негры из Африки, спасаясь от съедения и если в лучшие страны не попадают?!

Но. Но. Никто не собирался вот так сразу, резко, в одно касание, без всякой предварительной подготовки, его свалить себе на головы и начать новую жизнь, отплевываясь от пыли и грязи под обломками, среди битого щебня и ржавых гвоздей. Ну… как-то полагали, что раз есть Верховный Совет, и Съезд, и депутаты, комиссии с комитетами, демократическая пресса и профессора экономики — то как-то процесс («процесс пошел, товарищи») пойдет по уму, постепенно, с подготовкой, с осмыслением… Ну — даже в отпуск съездить, и то ведь: календарь, срок, билеты, деньги, вещи собрать, необходимое подкупить, еду в дорогу взять, на работе отвальную устроить. А не трах-бах с портфелем на вокзал, не проверив кошелек.

Вот такой трах-бах в Беловежской Пуще и устроили.

Руководствовались не логикой размонтирования Империи для блага каждой ее составной части и ее народа — а логикой захвата личной власти над республиками, превращающимися в суверенные государства.