Елена Прудникова - Ленин — Сталин. Технология невозможного Страница 17

Обратите внимание: начальник штаба Одесского округа начинает действовать за два часа до получения директивы. Он, по сути, не нуждался в приказе — порядок действий ему диктовали предшествующие мероприятия и вся обстановка на границе. Поэтому странный двойной запрос из штаба округа (явно последовавший за двойным запросом из Москвы) он воспринял как сигнал к действию.

«Возвратившись в штаб, где к этому времени были собраны начальники отделов и родов войск, а также командующий ВВС округа, я информировал их о том, что ожидается телеграмма особой важности из Москвы и что мною отданы соответствующие приказания командирам корпусов. Тут же присутствовал командир 2-го механизированного корпуса генерал-майор Ю. В. Новосельский, штаб которого размещался в Тирасполе. Последнему также было дано указание о приведении дивизий корпуса в боевую готовность и выводе их в намеченные районы ожидания. Таким образом, непосредственно в приграничной полосе ОдВО по боевой тревоге были подняты семь стрелковых, две кавалерийские, две танковые и моторизованная дивизии и два укрепленных района…

Командующему ВВС округа было предложено к рассвету рассредоточить авиацию по оперативным аэродромам. Последний высказал возражения, мотивируя их тем, что при посадке на оперативные аэродромы будет повреждено много самолетов. Только после отдачи ему письменного приказания командующий ВВС приступил к его исполнению».

Ещё раз обращаю внимание: все это было сделано до получения директивы из Москвы.

«Примерно во втором часу ночи 22 июня дежурный по узлу связи штаба доложил, что меня вызывает оперативный дежурный Генерального штаба к аппарату БОДО. Произошел следующий разговор: „У аппарата ответственный дежурный Генштаба, примите телеграмму особой важности и немедленно доложите ее Военному совету“. Я ответил: „У аппарата генерал Захаров. Предупреждение понял. Прошу передавать“. В телеграмме за подписью наркома обороны С. К. Тимошенко и начальника Генерального штаба Г К. Жукова Военным советам приграничных военных округов и наркому ВМФ сообщалось, что в течение 22–23.6.41 г. возможно нападение немцев в полосах Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов.

В телеграмме подчеркивалось, что нападение немцев может начаться с провокационных действий. Поэтому войскам ставилась задача не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно предписывалось быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников. С этой целью приказывалось: все войска привести в боевую готовность; в ночь на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; перед рассветом 22 июня рассредоточить по полевым аэродромам и тщательно замаскировать всю авиацию; подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов. Округа предупреждались, чтобы никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить, и т. д.

…Получив директиву народного комиссара обороны, я был очень взволнован, так как отданное приказание о выводе войск округа в районы прикрытия на государственную границу находилось в противоречии с полученными из Москвы указаниями. Мною было принято решение — передать от имени командующего войсками округа содержание приказа народного комиссара обороны командирам корпусов для неуклонного исполнения и руководства, что и было немедленно сделано. Однако прежнее распоряжение не только о приведении войск округа в боевую готовность, но и о выводе их в районы ожиданий тоже не отменялось. Более того, объявлялась боевая тревога во всех гарнизонах округа.

Беспокойство о том, как бы выходящие в районы прикрытия войска не поддались на возможную провокацию, не покидало меня. В 3 часа 45 минут 22 июня в комнату, где мы находились, вбежал дежурный по телеграфу и передал принятое из Одессы от заместителя начальника штаба округа по организационно-мобилизационной работе полковника А. М. Кагикина сообщение, в котором говорилось, что, по данным командира Одесской военно-морской базы контр-адмирала Жукова, неизвестная авиация в 3 часа 15 минут бомбила Очаков и Севастополь. Стало ясно, что это война, начавшаяся с нападения воздушных сил противника!»

Дальше он подробно рассказывает, на каких участках и когда армия противника перешла границу. Да, вот ещё важный момент:

«На рассвете командующий ВВС округа генерал-майор авиации Ф. Г. Мичугин доложил, что основная часть подчиненной ему авиации перебазирована на оперативные аэродромы и выведена из-под ударов авиации противника, которые наносились по стационарным аэродромам в период с 3 часов 30 минут до 4 часов 30 минут 22 июня. На кишиневском аэродроме попали под удар семь самолетов СБ, три Р-зет и два У-2, поскольку командир авиационной бригады А. С Осипенко не полностью выполнил указание о перебазировании самолетов на оперативный аэродром».

По всей видимости, это и есть нормальная хроника той ночи. Самое любопытное здесь — двойное предупреждение о том, что вскоре будет передана телеграмма особой важности. Генерал-майор Захаров ни в коей мере не относился к воякам авантюрного склада, тем не менее он воспринял это сообщение как сигнал к действию и отреагировал соответственно — вывел войска по плану прикрытия границы. А директива сыграла роль очередного предупреждения: на провокации не поддаваться.

«Преступные» директивы и военная доктрина

Спустя несколько лет после окончания войны мы обычно уже знаем точно о силах и действиях обеих сторон, об основных позициях артиллерии и коварных оврагах, пересекавших поле. Но сейчас, когда битва еще в самом разгаре, она напоминает матч боксёров с завязанными глазами.

Так каким же был предварительный план ведения боевых действий на начало войны?

Ответы на этот вопрос, конечно, есть, причем прямые и однозначные. Они в военных архивах. Там содержатся разного рода стратегические соображения, оперативные планы с полным обоснованием и прочие весьма лакомые документы. И как только среди историков появится хотя бы один, кто сумеет к ним прорваться, мы получим эти прямые и однозначные ответы.

Не раз и не десять мне приходилось слышать, что войска на границе были изготовлены не для обороны, а для наступления. Иначе почему… и дальше идёт более или менее пространное рассуждение об особенностях расположения войск. (Хотя кто может точно сказать, какой загиб военной мысли привёл к той или иной диспозиции? Помните у Толстого: «Дер эрсте колонне марширт…» Чтобы понять, какая «колонне» и куда «марширт», надо влезть в голову тому генералу, который это придумал.) А потом выступающий плавно переходит к советской военной доктрине.

Военная доктрина государства — это комплекс политических и стратегических воззрений на будущую войну. В современной России она — вполне официальный документ, подписанный президентом. Да, но вовсе не факт, что так же было в 1941 году. Сталинская военная доктрина больше всего напоминает фамильное привидение, которое, несомненно, существует, и которое даже кое-кто видел — но вот, к сожалению, никто из присутствующих не удостоился… Короче говоря, какая-то доктрина, безусловно, была — но то ли она на бумаге не оформлялась, то ли ее так засекретили, что до сих пор раскопать не могут…

Считается, что военная доктрина СССР образца 1941 года была следующей: после нападения Германии разгромить вермахт в приграничных сражениях, перенести войну на территорию рейха — и победить! Об этом говорилось в «настольной книге каждого командира» — повести Шпанова «Первый удар», для выполнения этой задачи были расположены войска на границе. Вроде бы даже существовала идея нанести упреждающий удар…

Только не надо путать это с агрессией. К вопросу об агрессоре, «превентивной войне» и вообще о том, кто на кого хотел напасть… Намерения Гитлера четко зафиксированы планом «Барбаросса». Как только будет найден и опубликован аналогичный план политического руководства Советского Союза, можно будет говорить: да, строился «ледокол» или там асфальтовый каток, не знаю уж… Но поскольку не существует ни одного документа с архивным номером, хотя бы косвенно подтверждающего это, ни даже косвенных доказательств, а только смутные «соображения» и «аналитические разработки»… Ну да, есть такая виртуальная гипотеза — а есть и еще гипотезы, например что это все мировой жидо-масонский заговор…

Итак, об идее упреждающего удара. Недавно был найден в архивах и опубликован документ под названием «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и её союзниками», датируемый 15 мая, где содержится план такого удара. Документ сей, составленный заместителем начальника Оперативного управления Генштаба Василевским, носит все признаки черновика. Где находится чистовик и существовал ли он вообще — неизвестно. Может, Василевский этот план для тренировки оперативного мышления составлял, а может, компенсировал обиду по поводу сталинского требования «на провокации не поддаваться». А может, это было поручение Жукова, а потом стратеги из армейской верхушки, услышав сталинское: «Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?», больше к этому плану не возвращались. Что это было, мы не знаем, но бумажка такая все же существует.