Анджей Зауха - Москва Норд-Ост Страница 17

Ахмед Закаев (один из ближайших сотрудников лидера сепаратистов Аслана Масхадова) сказал: «Пока российская армия в Чечне, у нас будет оружие, взрывчатка и боеприпасы, а пока будет пророссийское правительство и коррумпированные политики - у нас будут деньги». Его слова привел в разговоре со мной Асланбек Аслаханов, депутат российской Думы, чеченец по происхождению.

На Кавказе оружие не только достаточно просто купить, но его с легкостью можно доставить оттуда в Москву. Ежедневно по этому маршруту длиной около двух тысяч километров идут сотни автобусов и грузовиков. Скрыть в них взрывчатку и автоматы - не проблема, тем более что расставленные через каждые несколько километров стационарные милицейские посты, насквозь изъедены коррупцией. Каждый водитель автобуса, едущего из Чечни, Дагестана или Ингушетии в Москву, прекрасно знает ставку каждого из милицейских постов - сколько нужно собрать денег с пассажиров, чтобы милиционеры даже не заглянули внутрь.

Как сообщил «Московский комсомолец», три фугаса (два, которые попали в театр на Дубровке, и один, взорвавшийся в Москве несколькими днями раньше, 19 октября возле Макдоналдса), были привезены в российскую столицу в августе 2002 года на грузовике с арбузами.

Спецслужбам стоит обратить внимание на последний этап подготовки теракта, который - по мнению многих специалистов - был немыслим без поддержки чеченской диаспоры в Москве. Появление около двадцати чеченцев должно было заинтересовать их земляков, живущих очень закрытой колонией, где все друг друга знают. Чтобы укрыть вновь прибывших земляков, нужно было заранее подготовить конспиративные квартиры. Многое говорит о том, что квартиры были арендованы в юго-восточной части города, чтобы машинам террористов по дороге на Дубровку не пришлось проезжать через центр и торчать в пробках. Одна из таких квартир находилась на Рязанском проспекте, одной из лучевых артерий из центра Москвы в сторону области, рядом с Волгоградским проспектом.

Московская милиция тщательно проверяет так называемую «регистрацию». Те, у кого ее нет, часто отправляются в отделения милиции «до выяснения». Но за соответствующую мзду - обычно пятьдесят долларов - эту проблему можно решить. За такие деньги работник паспортно-визового отдела готов выдать «регистрацию» любому. Кто-то из московской «группы поддержки» наверняка должен был обеспечить ее участникам операции;

по крайней мере, часть из них имела временную московскую регистрацию.

Один из моих собеседников предположил, что, если спецслужбы действительно не знали о готовящемся теракте и не взяли его под контроль, значит, у них нет ни одного агента в насчитывающей несколько десятков тысяч человек чеченской диаспоре, то есть властям ничего неизвестно о том, что происходит в чеченской колонии в Москве.

Однако значительно более любопытным кажется предположение, что органы безопасности контролировали подготовку операции и позволили ее провести. К этому предположению я еще вернусь в конце книги.

Люди Бараева попали в Москву тем же путем, что и оружие. Они отправились в столицу, когда все уже было подготовлено. Следствие определило по автобусным и железнодорожным билетам, найденным в карманах и вещах террористов, что они прибыли в Москву примерно 17 октября, хотя одна из женщин приехала только 23-го утром. Мовсар Бараев и, вероятно, еще несколько его подчиненных приехали 17 октября из города Минеральные Воды. Однако большая часть его отряда добиралась автобусами из Хасавюрта и Махачкалы (Дагестан), изображая торговцев, едущих за товаром на московские рынки. И действительно, на обратной стороне билетов кто-то одним и тем же почерком написал: «Сбор 21 октября в Лужниках», на знаменитом стадионе, который, как и стадион Десятилетия в Варшаве, превратился в гигантский рынок. Нет никаких сомнений, что некоторые члены группы прибыли раньше и принимали участие в подготовке теракта.

Сами террористы в разговорах с заложниками сообщали иногда нечто совсем уж загадочное и непонятное.

- Одна из чеченок сказала нам, что они двадцать один день пробирались по лесу, - вспоминает заложница Ирина Филиппова.

Что это - только метафора? Или правда? Или просто шутка?

В Москву, вероятно, добирались парами или тройками, по всем правилам конспирации. Кто-то планировавший их выезд, позаботился и о том, чтобы они ехали разными автобусами и поездами, и о том, конечно же, чтобы при них не было ничего компрометирующего.

У некоторых были заранее изготовленные российские паспорта на чужие фамилии, с несуществующими адресами постоянного местожительства. Экспертиза показала, что документы эти не подделывались в подпольных типографиях, их выдавали абсолютно легально. Например, заместитель Мовсара Бараева, Абу Бакар, настоящее имя которого Руслан Эльмурзаев, имел целых два паспорта - один на имя Али Алиева, другой на имя Фуада Хунова. Как утверждает прокуратура, Фуад Хунов, житель Карачаево-Черкесии, одной из малых кавказских республик, умер в 2001 году. Несколькими месяцами позже сотрудница паспортного стола в небольшой деревушке Кубина, где жил Хунов, по просьбе знакомых чеченцев за пять тысяч рублей выписала новый паспорт на фамилию умершего, но с фотографией Абу Бакара. Новые документы моментально попали в руки Эльмурзаева, который заплатил за них уже пятьсот долларов.

А в паспорте на фамилию Али Алиева, выданном в Дагестане, было записано, что он постоянно проживает в Махачкале на улице Комарова, 12 А, кв. 33. Оказалось, однако, что такого дома нет - улица заканчивается номером 12, нет и квартиры 33. А местные жители никогда не слышали об Али Алиеве.

Операцией руководил, во всяком случае все время выступал в этой роли (о некоторых сомнениях позже), - Мовсар Бараев. И у него был при себе неподдельный, выданный совершенно легально, паспорт, естественно, фальшивый, на имя Шамильхаджи Ахматханова, родившегося 19 октября 1970 года. Добавленное к этому имени слово «хаджи» означает, что человек совершил хадж, то есть обязательное для каждого мусульманина паломничество в Мекку. На самом же деле его фамилия Саламов или Сулейменов (российская пресса давала разные варианты). По фальшивому паспорту выходило, что ему тридцать два года и что день рождения он отпраздновал ровно за четыре дня до операции на Дубровке. Но это неправда. Большинство источников утверждает, что Мовсару Бараеву было всего лет двадцать пять (некоторые даже утверждают, что двадцать три). И до теракта в Москве о нем практически никто не слышал.

Зато хорошо всем был известен его дядя, стяжавший дурную славу, Арби Бараев, имя которого с ужасом повторяли далеко за границами Кавказа. Мовсар был сыном его родной сестры. Во время первой чеченской войны Арби Бараев был в составе охраны Зелимхана Яндарбиева, который, после смерти президента Чечни Джохара Дудаева в апреле 1996 года, исполнял его обязанности. По слухам, президент получал значительные финансовые субсидии из-за границы, из арабских стран, и часть этих денег якобы передал Арби на организацию Исламского полка особого назначения. В Чечне говорили, что Яндарбиев и Бараев были ярыми сторонниками ваххабизма. В настоящее время Яндарбиев живет с семьей на вилле в одном из элегантных районов Дохи, столицы Катара.

Вскоре после войны Бараев стал одним из наиболее известных чеченцев, но это была дурная слава. Считается, что это он похитил в 1997 году трех журналистов НТВ, среди которых была популярная корреспондентка Елена Масюк. В 1998 году похитил, а затем убил или приказал убить (мы уже об этом писали раньше) трех британцев и новозеландца из компании «Грэнджер телеком». Бараев прославился исключительной жестокостью, что всегда позволяло ему выторговывать солидный выкуп.

Арби Бараев был беспощадным, а вот его дальние родственники (и одновременно дальние родственники Мовсара) прославились в качестве недальновидных героев шумной «частной» операции, целью которой было освобождение похищенного ими заложника. Напортачили, как могли, и с ними расправились по беспощадному закону гор, не по уголовному кодексу.

Магомет Келигов, житель ингушского городка Мальгобек, был похищен 15 сентября 1998 года бандой Ризвана Бараева. Ризван и его брат Аслан были дальними родственниками Арби Бараева и в свое время служили в его отряде. В какой-то момент они решили действовать самостоятельно и собрали собственную банду. Похищенный не был, однако, рядовым жителем Ингушетии - его богатый брат Мусса Келигов был вице-президентом крупнейшей российской нефтяной компании «Лукойл». Именно на его деньги позарились похитители.

Узнав о похищении брата, Муса Келигов подал заявление о временной отставке с должности - не хотел, чтобы в связи с его планами у фирмы возникли проблемы. Ему потребовалось несколько месяцев, чтобы точно установить, в чьих руках оказался его брат. Похитители угрожали, что освободят его не меньше чем за пять миллионов долларов, однако существовала реальная опасность, что заложника могут убить. Вероятно, при помощи спецслужб Ингушетии, Муса Келигов создал из мужчин своего рода специальную боевую группу, получившую задание освободить родственника. Но Бараевы скрывались в ваххабитской крепости Урус-Мартан, в которую даже люди президента Аслана Масхадова боялись заглядывать; под крылом ваххабитов Бараевы чувствовали себя в безопасности. Люди Келигова долго выжидали подходящего случая. Летом 1999 года Келигов, наконец, получил информацию, что похитители выехали из Урус-Мартана в Гойское, другое чеченское селение. «Семейный» спецотряд немедленно был переброшен в Чечню, где устроил засаду на пути возвращения бандитов. Похитители на трех машинах попали в засаду. Бой был недолгим - люди Келигова застрелили семерых бандитов, пятерых ранили. На месте побоища нашли тяжело раненного Ризвана, который вскоре умер. Его и Аслана, тоже мертвого, отвезли в Ингушетию. Остатки банды, потрясенные смертью главаря, после недолгих переговоров обменяли Магомета Келигова на тела братьев Бараевых. Но провал двоюродных братьев не подорвал славы Арби Бараева. Со временем его имя стало своеобразным торговым брэндом. Ему уже не нужно было самому похищать людей, он давал напрокат свое «устрашающее» имя другим, более мелким похитителям и брал за это процент от выкупа, - говорят, это значительно ускоряло выплату денег.