Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6346 ( № 45 2011) Страница 17

О ЧЁМ ВСЁ ЭТО ГОВОРИТ?

Всё это - наличие двух неидентичных Библий, нескольких подобий книг Габриэля Гарсиа Маркеса или Ильфа и Петрова - говорит, помимо всего прочего, о зыблемости мира, в котором мы живём, о неочерченных его границах, о размытости, неопределённости и маргинальности современной жизни[?] А вы как думаете?

Сергей МНАЦАКАНЯН

Обсудить на форуме

Узнают, если захотят?

Узнают, если захотят?

КНИЖНЫЙ  

  РЯД

Литературный Санкт-Петербург. ХХ век. Прозаики, поэты, драматурги, переводчики: Энциклопедический словарь: В 2 т. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. - Т. 1. - 640 с. - 3000 экз.

Литературный Санкт-Петербург. ХХ век. Прозаики, поэты, драматурги, переводчики: Энциклопедический словарь: В 2 т. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. - Т. 2. - 608 с. - 3000 экз.

Время летит быстро, мелькают имена, лица и исчезают, стираются в памяти. То в одном, то в другом печатном издании раздаются стенания о потерянных литературных поколениях, об ушедших непризнанных гениях, о властях предержащих, не обращающих внимания на настоящую культуру. Во всём этом есть изрядная доля правды, но есть и выставленный напоказ так называемый писательский, а на самом деле почти подростковый инфантилизм.

"Времена не выбирают / В них живут и умирают", - справедливо сказал поэт Александр Кушнер. Как хочется всё-таки, чтобы возобладала воля к жизни, воля к деланию важных и нужных людям дел! И тем более радостно становится, когда узнаёшь, что есть люди, исповедующие максимы: кто, если не ты, когда, если не теперь. К таким людям можно смело отнести доктора филологических наук, профессора кафедры русской литературы СПбГУ Ольгу Владимировну Богданову, замыслившую два года назад издание Энциклопедического литературного словаря.

И вот они перед нами - два замечательно изданных тома, вкусно пахнущие свежей типографской краской[?] А под обложками - под девятьсот (!) уже ушедших от нас и ныне здравствующих писателей.

Настоящий словарь - новый, единственный и уникальный по своему составу, введший в научный оборот огромное число прежде не учтённых и не зарегистрированных в иных словарях имён петербургских литераторов. Вместе с тем он создан с учётом того литературного материала, который был прежде зафиксирован в словарях "Русская литература. ХХ век. Прозаики, поэты, драматурги" (в 3 т. М., 2005) и "Самиздат Ленинграда: 1950-е - 1980-е годы. Литературная энциклопедия" (М., 2003). Следует отметить, что для наиболее полного представления того или иного участника словаря были привлечены как учёные-словесники, так и активно работающие сейчас критики, литературоведы, а зачастую и писатели.

Научность и энциклопедизм в принципе отбора литераторов, вошедших в данный словарь, были изначально обеспечены гибкостью и широтой словника, который составлен из имён не только всемирно известных писателей ХХ века, но и писателей малоизвестных, условно говоря - непрофессиональных. Наряду с маститыми, членами Союзов писателей СССР, России, Санкт-Петербурга, в списке персоналий оказались имена авторов, может быть, всего "одной поэтической строки", оставшейся в благодарной памяти потомков, или ещё только начинающих литераторов, чьи имена только лишь восходят на литературном небосклоне и вполне вероятно звонко зазвучат в ХХI веке.

Едва ли не единственным принципом включения имён в состав словаря было живое участие писателя в литературном процессе, наличие творческих импульсов в деятельности, одарённости и творческой потенции той или иной творческой личности, сопричастность тем новым достижениям и открытиям, которые привнёс ХХ век в национальную культуру.

Единство подхода и принцип преемственности, который выдержан в данном энциклопедическом издании, становится залогом для осуществления возможной будущей работы подобного рода, которая может быть продолжена на основе и с опорой на данный словарный материал. Тираж 3000 экземпляров позволяет надеяться, что данный словарь будет доступен не только для лингвистов и литературоведов, но и для большого числа любителей словесности.

Мы здесь умышленно не называем имён и избегаем превосходных или уничижительных степеней сравнения. Мы здесь просто радуемся тому, что многие наши писатели смогут взять в руки этот фундаментальный труд и он принесёт им, неразбалованным вниманием в наше непростое время, большую радость.

Владимир КАМЫШЕВ

Обсудить на форуме

Путешествие сенситивных дилетантов

Путешествие сенситивных дилетантов

ЛИТПРОЗЕКТОР

Игорь ДУАРДОВИЧ

Эмигрантская лира : Сборник стихов, переводов и эссе финалистов, членов жюри и иностранных участников. - Бельгия, Льеж, 2011. - 256 с. - 300 экз.

Сегодня существует пугающее разнообразие литературных конкурсов, известных и не очень, и почти в каждом к пьедесталу протискивается хотя бы один графоман. А когда они собираются "шумною толпой", это называется фестиваль.

Всемирный поэтический фестиваль русского зарубежья "Эмигрантская лира" в 2011 году был проведён в бельгийском Льеже в третий раз и стал уже традиционным. Организатор и автор идеи Александр Мельник, члены отборочного и финального жюри добиваются общих целей: привлечь внимание к литературному процессу русскоязычных авторов-эмигрантов, "усилить объединительные тенденции в развитии рассеянной по миру русской поэзии, сблизить поэтов диаспоры и поэтической митрополии".

Одним из способов привлечения внимания и консолидации стал очередной итоговый сборник стихов, эссе и переводов, в котором были напечатаны произведения не только финалистов, но и членов жюри (А. Грицмана, Д. Чконии, А. Радашкевича, О. Горшкова и др.), а также иностранных внеконкурсных участников. Всего около пятидесяти авторов. Но нас будут интересовать конкретно произведения поэтов-финалистов, так как фестиваль позиционирован, напомню, именно как поэтический.

С сорока сороков[?] Стародавних времён

в переулках московских затеряно время[?]

И, светясь на Ордынке в проёмах окон,

март, продрогнув, заходит погреться

в кофейни.

С сорока сороков - гулким отзвуком звон

донесётся, как эхо, до самых окраин,

где машинным сигналам звуча в унисон

вместе с мартом взовьётся

в грачиные стаи.

Стихи Татьяны Скориковой, финалистки в номинации "Неоставленная страна", абсолютно тривиальные, с провальными образами и скучным жизневоззрением. Есть и неловкости звучания, как, например, в заглавном словосочетании "С сорока сороков", выполняющим роль анафоры, где предлог просто "тонет" в числительном.

Лишь воском плачется свеча

За всех ушедших раньше срока,

Прощальный отблеск свой меча

На лики божьи. Ночь глубока[?]

Это строки уже другой финалистки, представленной в эмигрантских номинациях под инфантильным виртуальным псевдонимом ella vita. А стихи всё о том же и, кажется, по-прежнему голословны. С напыщенной церковностью всегда так, и вряд ли она свидетельствует о какой-то глубокой тоске по Родине. Вряд ли вообще сегодня она может о чём-либо свидетельствовать, не важно, сочинил эти стихи поэт-эмигрант или поэт митрополии.

Такими же пошлыми и замусоленными выглядят тексты других авторов, где "Слишком ранняя осень", "Кружится вечер за окном", "Александровский ангел, два белых крыла", "Скрипка и кларнет - души отрада[?]" или блоковская парцелляция (стилистический приём расчленения в поэтическом произведении фразы на части или даже на отдельные слова. - Ред.) "Фонарь. Аптека" - давно примелькавшаяся аллюзия.

Произведения многих участников сборника тенденциозны: герой стихотворений, а иногда стихопрозы выглядит старомодным: "От ностальгии нет лекарства, / Хоть водку вёдрами хлещи. / Перед глазами красный галстук, / В столовой школьной снова щи", а в конце "Запущенная коммуналка, / Полураздолбанный трамвай[?] / И так всей дряни этой жалко - / Хоть водку пивом заливай!" (Наталья Резник). А эти стихи абсолютно ирреальны, будто бы написаны в постнаркотическом воодушевлении: "Ужаленный на голову крестьянин / Среди растений босяком стоит / На страже пограничных состояний / С копьём в руке, и непреступен вид, / А мог остаться просто человеком[?]" - и ещё: "Крестьянин провозил на страх в желудке / Новейшую религию стрекоз[?]" (Ламволь Хейнрих). Во-первых, нельзя "ужалить на голову", хотя оно и понятно, так как автор - иностранец, сочиняющий на русском. Во-вторых, в такого фэнтези-крестьянина не веришь. Любое искусство, не только поэтическое, лишается смысла, когда в нём что-либо "искусственно".