Вера Склярова - Книга предсказаний. Пророчества, которые сбудутся Страница 18

В 1758 году Людовик XV предоставил для его опытов обширное помещение в Шато де Шамбор, одном из красивейших замков на берегу Луары. Король нередко навещал там графа. Граф же демонстрировал ему свои опыты. Вокруг мистика сгруппировалась толпа последователей, в которую входили барон де Гляйхен, маркиза де Юфре, принцесса Ангальт—Цербская, мать российской императрицы Екатерины II и др.

Вот как описывает одну из таких встреч с Сен—Жер—меном в это время его ревнивый соперник Казанова: «Маркиза скрыла, что пригласила на обед Сен—Жермена, — она знала, что он чернокнижник и что он ее забавлял. Он пришел, сел за стол, — как всегда, не есть, а разглагольствовать. Без зазрения совести рассказывал самые невероятные вещи, и надобно было принимать их за чистую монету, ибо он уверял всегда, что сам там был и играл главную роль. Но когда он вспоминал, что обедал с членами Тридентского совета, я не мог не хмыкнуть. Госпожа де Юфре носила на шее большой магнит, оправленный в железо. Она уверяла, что рано или поздно, но он притянет молнию, и она вознесется к солнцу. „Несомненно, — отвечал плут, — но я один в мире могу тысячекратно усилить притяжение магнита в сравнении с тем, что могут заурядные физики“. Я холодно возразил, что готов поставить 20 тысяч экю, что он даже не удвоит силу магнита, что на шее у хозяйки. Маркиза не позволила ему принять пари, а наедине сообщила мне, что я бы проиграл его, так как граф — чародей! Я спорить не стал.

Несколько дней спустя мнимый этот чародей поехал в королевский замок Шамбор, где король предоставил ему жилье и сто тысяч франков, чтобы он мог без помех работать над красителями, что должны обогатить все суконные фабрики Франции. Он покорил государя, оборудовав в Трианоне лабораторию, изрядно его забавлявшую, — король, к несчастью, скучал везде, кроме как на охоте. Алхимика представила ему маркиза де Помпадур, дабы приохотить к химии; после того как Сен—Жермен подарил ей молодильную воду, она во всем ему доверялась. Принимая согласно предписанию чудодейственную воду, нельзя было вернуть молодость — сей правдолюбец соглашался, что это невозможно, — но единственно уберечься от старости, сохранить себя на века. Маркиза же уверяла монарха, что не стареет».

Король показывал герцогу де Пону алмаз чистейшей воды весом в двенадцать каратов, который носил на пальце, — он верил, что тот изготовлен посвященным в таинство Сен—Жерменом.

Если уж граф не умел изготавливать алмазы, то секретом изготовления изумительно стойких красителей он владел. Кроме того, он изобрел люминисцентные, светящиеся в темноте краски для картин. Об этом эффекте с восторгом отзывались все выдающиеся художники…

Все усилия политики Шуазеля в это время были направлены на заключение союза Франции и Австрии. Но этому союзу противостоял хитрый маршал Бел—Иль, который ненавидел Австрию.

Людовик XV и маркиза де Помпадур тоже придумывали меры заключения такого мира.

Сен—Жермен живо предложил свои услуги, сказав, что принц Людвиг Брауншвейгский его друг, и они обо всем договорятся. Король Людовик XV и Шуазель отправили графа к принцу в Гаагу, где уже находился другой французский посланник — граф де Афри. Однако ему ничего не сообщили о миссии Сен—Жермена. Обиженный де Афри написал Шуазелю, что с ним поступают бесцеремонно, предоставляя вести переговоры о мире какому—то проходимцу.

Ответ был весьма неожиданным: Шуазель предписывал посланнику потребовать от голландского правительства выдачи графа, после чего его арестовать и препроводить в Бастилию. Казанова в своих мемуарах утверждает, что граф пытался продать в Гааге гигантский бриллиант, якобы принадлежавший Людовику XV, причем по его личному поручению. Поручения никакого не было, да и бриллиант оказался поддельным!

Вероятно, в Париже об этом узнали и попросили арестовать графа. Однако тот сумел скрыться. Это случилось в 1760 году.

После этого он объявился в Англии, где был в безопасности, так как Англия в ту пору враждовала с Францией. Затем он побывал в России, где, по—видимому, помогал воцарению на престол Екатерины II, то есть участвовал в государственном перевороте.

С братьями Орловыми, Алексеем и Григорием графа связывали дружеские отношения. В 1772 году граф гостил в Гройсдорфе у маркграфа Бранденбург—Ансбахского. Сохранились воспоминания одного из участников встречи Сен—Жермена (Цароки) и Алексея Орлова.

«Однажды Цароки показал маркграфу недавно доставленное курьером приглашение от графа Орлова, который возвращался из Италии. Письмо сообщало о кратковременном пребывании Алексея Орлова в Нюрнберге и просьбу к графу Цароки о встрече. Маркграф немедля отправился с графом Цароки в указанный город, где их уже ожидал граф Орлов. По прибытии этих двух особ им навстречу вышел с широко распростертыми руками сам Орлов, поприветствовал и крепко обнял графа Цароки, который впервые появился в форме русского генерала. Граф Орлов со всевозможной учтивостью принял маркграфа, но однажды особо поблагодарил его за то, что он оказывает покровительство Сен—Жермену, его достойнейшему другу. Граф Орлов и Сен—Жермен долго беседовали, причем наедине, а маркграф видел из своего окна, как из экипажа вынесли большой красный мешок и пронесли в комнату для заседаний. Здесь в этом путешествии Сен—Жермен признался маркграфу, что он потомок рода Ракоци, а также прямой потомок принца—изгнанника, некогда управлявшего Зибенбергеном времен императора Леопольда.

Из России Сен—Жермен направился в Германию, потом — в Италию. Он познакомился с ландграфом Карлом Гессенским, который слыл страстным любителем алхимии, тайных наук в целом. Граф долгое время пользовался услугами Сен—Жермена. Великий авантюрист жил при нем до самой своей смерти в 1784 году и оставил его с правом наследования всего того, что имел, в том числе и всего написанного и переписки.

Граф никогда не имел нужды в деньгах, молва приписывала это его умению делать золото, но на самом деле это была казна благоволившего к нему Людовика XV. Другим источником его доходов были его дипломатические способности, ведь его услугами в этом качестве пользовались почти все политики Европы. Ловкий, вкрадчивый, обходительный, чрезвычайно красноречивый, владевший всеми европейскими языками, посвященный в подноготную тогдашней политики, он, конечно, как никто подходил для роли международного тайного агента.

Многое становится на свои места, если предположить, что Сен—Жермен был членом так называемого «Братства золотых розенкрейцеров» и достиг высших степеней посвящения.

С деятельностью тайных обществ он был связан, равно как и его приезд в Петербург в 1762 году.

Принадлежностью к масонству легко объясняется тогда и поразительная информированность о политической обстановке в Европе, которую граф часто облекал в форму «сбывшихся пророчеств».

Он умел очаровывать публику, у него была феноменальная память и неудержимая фантазия. Нередко он развлекался тем, что сообщал людям точные детали из их жизни с датами и прочими подробностями, чем приводил их нередко в замешательство.

Однажды произошел такой случай: на одном великосветском ужине граф рассказывал историю Христа и Иуды, при этом он оправдывал Иуду и ругал за трусливое поведение всех остальных учеников Иисуса. Он рассказывал так живо, с таким неповторимым блеском и изяществом, что слушатели все без исключения прослезились.

Когда кто—то не выдержал и спросил графа, откуда ему известны все эти подробности, он без малейшей тени смущения заявил, что сам там был и видел все своими глазами.

Тут же он заявил присутствующим, что ему почти две тысячи лет. После этого он уверенно заявил, что имеет формулу вечной молодости и магический эликсир бессмертия. Заметив обоснованное сказанным недоверие, саркастические улыбки некоторых, неунывающий граф предложил дамам попробовать эликсир, однако желающих не нашлось. Формулу же бессмертного эликсира он не раскрыл.

Он соответствующим образом вышколил своих слуг. Возможно, граф хотел выставить себя старожилом земли, свидетелем и очевидцем многих исторических событий, но никогда не выдумывал никаких подробностей.

У него был острый проницательный взгляд. Он никогда и ни перед кем не робел и не смущался. Он свободно и легко заводил беседу с министром, епископом, королем, со светской львицей и говорил с ними как свой человек. Нередко он показывал всем своим видом, что снисходит до собеседника, говоря с ним с нотой превосходства. Вольтер был одним из немногих, кто не поддался его обаянию. Старый философ едко подтрунивал над шарлатаном.

Стихи и трактаты Сен—Жермена по «геометрическим наукам» носят мистический характер. Увлечением всей его жизни была музыка, он создал ряд музыкальных произведений — сонат, арий, произведений для скрипки. Выступал перед зрителями под маской завоевавшего широкую известность итальянского скрипача—виртуоза и композитора Джованнини. Именно он написал песню «Подаришь ли мне свое сердце?», которая долгие годы приписывалась Баху.