Анатолий Фоменко - Казаки-арии: Из Руси в Индию Страница 18

«Вдали, как вблизи, могла премудрая видеть небывалое, приводящее в трепет поле превосходной богатырской битвы. Костями, волосами устланное, залитое потоками крови; много тысяч тел там лежало повсюду; покрывали его окровавленные воины, слоны, кони, груды обезглавленных тел, без туловища члены: безмолвные слоны, кони, толпы мужчин, женщин, кишели шакалы, вороны, галки, хищные птицы — „канки“. Там — людоедов-ракшасов радость; озвучено (поле) криками чаек, да недобрых (шакалов); коршуны туда слетелись. Тогда по приказу Вьясы, владыка земли Дхритараштра и все сыны Панду, во главе с Юдхиштхирой и сыном Васудэвы, пропустив вперед жен убитых и (слепого) раджу, и все женщины-кауравы пошли вместе на поле брани. Достигнув Курукшетры (Куликовского поля — Авт.) те женщины, у которых туры были убиты, увидели там братьев, сынов, отцов, супругов; терзали (убитых) хищники, коршуны, шакалы, различные полуночники: бхуты, ракшасы, пишачи… Увидя доселе невиданное, тяжко страдая, жены Бхаратов (Божьей Рати — Авт.) иные шатались, иные ж ударились оземь…» [77], т. 8, с. 136–137. См. также [77], т. 4, с. 470 и далее.

«На обезглавленные тела любимых взирая, на головы без тел, женщины теряют рассудок; обезумев, некоторые пытаются голову приставить к телу, но заметив, что это разные (части) „Не так!“ — восклицают печально» [77], т. 4, с. 474.

Отдельные главы «Причитания Жен» называются: «Созерцание женщинами поля битвы», «Созерцание (тела) Дурйодханы», «Речь Гандхари». Кончается книга словами: «Гандхари произносит проклятье. Закончена книга „Причитание Жен“» [77], т. 8, с. 168.

Далее в Эпосе следует книга «ТРИЗНА». Согласно русским летописям, войска Дмитрия Донского несколько дней оставались на поле боя, хороня павших. По-видимому, именно это событие и описано на страницах книги «Тризна», входящей в Махабхарату. Отметим, что русские летописи говорят о похоронах на Куликовом поле довольно скупо. А вот Махабхарата посвящает им много страниц — несколько глав. Опять-таки, было бы чрезвычайно интересно понять: какие именно ордынские витязи-казаки упомянуты здесь под их санскритскими именами-прозвищами в длинных списках, приводимых Махабхаратой. Приведем лишь несколько цитат.

«Тогда, преодолев мрак, рожденный умом, Дхритараштра (по-видимому, Орда-Тартары — Авт.), праведный раджа-риши, вопросил праведного раджу Юдхиштхиру: „Число воинов, оставшихся в живых, зная, число убитых, если знаешь, скажи мне, Пандава“. Юдхиштхира сказал… оставшихся же витязей — двадцать четыре тысячи сто шестьдесят пять, Индра раджей» [77], т. 8, с. 169–170.

И далее: «Дхритараштра сказал: И союзников (моего) народа и недругов, Бхарата (Божья Рать — Авт.), всех их тела надо сжечь по обряду. С теми, у которых нет священного огня (? — Авт.) и совершителя (обряда), как мы поступим? (Ведь) много, сынок, предстоит нам дела!.. Выслушав указание, многопознавший Юдхиштхира, сын Кунти, приказал Судхарману, Дхаумье и возничему Санджае, многомудрому Видуре и Юютсу-каураве, начальнику слуг и всем возничим: „Совершите, чтимые, многочисленные посмертные обряды. ПУСТЬ И ТЕЛА НЕДРУГОВ НЕ ПОГИБНУТ“… Великочтимые, они сухие дрова собрали, разное оружие, разбитые колесницы. На костры уложив усердно главных раджей, их сожгли согласно посмертным обрядам. Раджу Дурйодхану и его сто братьев, также раджей Шалью, Шалу, Бхуришраваса, раджу Джаядратху, Абхиманью, о Бхарата, царя Дхриштакету, также Духшасаны сына Лакшману, Вританху и Сомаддату, сотни сринджайцев, раджу Кшемад-ханвану, Вирату, Друпаду, Шикханди, и панчалийца Дхриштадьюмну, и раджу пришатцев отважного Юдхаманью, Уттамауджаса царя Каушальи, сына Драупади и сына Субалы Шакуни; Ачалу, Вришаку, царя Бхагадатту, сына Викартана, Карну, вместе с (его) яростным сыном, княжичей кейкацев, великих лучников, великого Тригарту, Гхатоткачу царя ракшасов, брата Ваки, Аламбашу царя ракшасов и царя Джарасандха, также других царей сотни, тысячи, раджа, жертвами, сжигаемыми на пылающих огнях…» [77], т. 8, с. 171–172. См. также [77], т. 4, с. 509.

Здесь мы прервемся. Повторим, что сейчас, по-видимому, перед нами прошла часть списка павших на Куликовском поле ордынцев-ариев = «юрьевцев». Включая соратников Мамая. Было бы очень интересно понять: кто из них известен нам также из русских летописей, под своими славянскими или тюркскими именами.

Между прочим, мы видим, что авторы Махабхараты придерживались достаточно беспристрастной точки зрения, подробно рассказывая о соратниках, как Дмитрия Донского, так и Мамая. Взвешенность позиции авторов Махабхараты отмечали и другие исследователи. «Уже некоторые немецкие ученые конца прошлого и начала текущего века обратили внимание на то, что в „Махабхарате“ далеко не всегда сохраняется „правда“ за Пандавами (то есть за Арджуной и его соратниками — Авт.), а „кривда“ за Кауравами (то есть за Дурйодханом и его сподвижниками — Авт.), как этого следовало бы ожидать, если бы эпос являлся произведением лишь одной из враждующих сторон» [77], т. 4, с. 7. Кстати, не произошло ли слово КАУРАВЫ от славянского КРИВО, КРИВОЙ, КРИВДА, то есть «неправильный»? И не есть ли имя ПАНДАВЫ что-то вроде ПАНЫ-ДИВО, то есть Паны Дивные? В таком случае в названиях была бы все-таки отражена эмоциональная оценка — «хорошие» Паны Дивные и «нехорошие» Кривые. Либо же санскритское ПАНДАВЫ — это известное название ВЕНЕДЫ, ВЕНДЫ, славянская народность. Здесь мог быть переход В ↔ П.

В заключение книга «Тризна» говорит: «А тех, что с разных сторон сюда явились и без свершителей обрядов остались, в тысячи скопищ собрали многие движимые состраданьем: их на сухие дрова сложили. Так (всех) сжигал Видура по велению Дхарамараджи» [77], т. 8, с. 172–173.

Согласно нашим результатам, изложенным в книге «Новая хронология Руси», гл. 6, Куликовская битва произошла на месте будущего города Москвы. Здесь же, на берегах Москвы-реки, названной в русских летописях, посвященных Куликовской битве, Доном, были захоронены и тысячи погибших в битве воинов. Поэтому следует ожидать, что в Махабхарате тоже будет сказано, что оплакивание павших происходило ОКОЛО РЕКИ. Наше предсказание оправдывается. Сразу после захоронения происходит обряд на берегу РЕКИ ГАНГИ. Махабхарата говорит: «Они приблизились к берегу благой чистоводной Ганги… Тогда, сняв убранства и верхние одежды, для родных — отцов, братьев, внуков, для сынов и чтимых (супругов) женщины-кауравы, тяжко страдая, рыдая, обряд (приношенья) воды совершили… Тихо струилась Ганга, больше расширился берег, но вид тех великих вод безрадостным был, унылым, ПЕРЕПОЛНЕННЫЙ ЖЕНАМИ БОГАТЫРЕЙ БЕРЕГ ГАНГИ БЕСКОНЕЧНЫМ КАЗАЛСЯ» [77], т. 4, с. 511.

По-видимому, в данном месте Эпоса «река Ганга» — это Москва-река. Не исключено, что в разных книгах Махабхараты словом «Ганга» авторы могли называть разные реки. (Может быть, ГАНГА произошло от слова ГУННЫ, то есть ХУННЫ, ХАНЫ, «Ханская» река.)

Грандиозные масштабы битвы на поле Курукшетры и исключительно большое число вовлеченных в нее НАРОДОВ вступали в противоречие с декларированной скалигеровскими историками огромной древностью события. Недаром некоторые скептически настроенные современные комментаторы отмечают: «Текст Махабхараты не дает нам полного представления о том, в какой степени ее эпические традиции соответствуют историческим фактам, ибо вряд ли могла происходить В ТЕ ОТДАЛЕННЫЕ ВРЕМЕНА великая война, в которую были бы вовлечены ВСЕ НАРОДЫ ИНДИИ — СЕВЕРНОЙ И ЮЖНОЙ» [81], с. 425. Отметим, что историки справедливо именуют царство, созданное Арджуной (Ордой-Ханом), «великой централизованной державой» и «МИРОВОЙ ИМПЕРИЕЙ» [81], с. 425. Не понимая сути дела, они здесь говорят на самом деле о Великой = «Монгольской» Империи XIV–XVI веков. Охватившей Евразию, Африку и Америку.

Как мы уже отмечали в книге «Новая хронология Руси», см. также «Библейская Русь», гл. 20:1, Куликовское поле после великого сражения на нем превратилось в место почитания, поклонения, в священное место Руси-Орды. Здесь были массовые захоронения павших. Тут возводились церкви, монастыри. Очень похожую картину рисует и арийская Махабхарата, рассказывая о поле Курукшетра. «Владыка владык, нужно пойти на преславное поле Куру; там все существа освобождают от грехов, его созерцая. „Я пойду на поле Куру! Я буду жить на поле Куру!“ — кто постоянно так говорит, освобождается от всех прегрешений. Сама пыль с поля Куру, поднятая ветром, на высший путь направляет даже (закоренелого) злодея… Живущие на поле Куру живут (как бы) в святилище неба… Здесь во главе с Брамой боги, совершенные, странники, риши, гандхарвы, апсары, якши, также змии, владыка народа, приходят на пречистое поле Брамы, Бхарата; даже (только) возжелавший сердцем (идти) на поле Куру уничтожает (свои) грехи и восходит в мир Брамы. Приходящие с полнотой веры на поле Куру… получают плод раджасуи и ашвамедхи» [77], т. 6, с. 29–30.