Галина Гальперина - Гениальные аферы Страница 18

По свидетельству Цицерона (106–43 годы до н. э.), в 87 году до н. э. претор (председатель совета присяжных, одна из ступеней карьеры сенатора) Марий Грацидиан издал эдикт, учреждавший специальную государственную службу контроля за качеством монет. Согласно эдикту, каждый, кто будет уличен в том, что расплатился фальшивой монетой, подвергнется суровому наказанию.

Цицерон утверждает, что римляне с большим подъемом восприняли эдикт и выразили Марию благодарность, т. к. это постановление обязывало государство осуществить замену «плохих» денег на «хорошие». Однако этому процессу не суждено было осуществиться.

В республике продолжалась Гражданская война. В 83 году до н. э. вождь оптиматов, Корнелий Сулла, захватил Рим, где учинил кровавую расправу над своими противниками, в процессе которой было убито около 10 тыс. приверженцев популяров. Через четыре года, в 87 году до н. э., консул Гай Марий не менее жестоко обошелся со сторонниками оптиматов. От щедрого подарка, преподнесенного римлянам Гаем Грацидианом, то есть от закона, требующего стабильности монет, не осталось и следа.

Отныне, как и прежде, все деньги без исключения, отчеканенные в государственных монетных мастерских, должны были приниматься к платежу.

Пороки «красивого» короля

В 1285 году на французский престол под именем Филипп IV взошел 17-летний юноша, в историю же ему суждено было войти под прозвищем Филипп Красивый.

Филипп являлся отпрыском древнего рода Капетингов, и успехи его предков на государственном поприще были весьма различного свойства. Его же самого целиком захватил честолюбивый замысел установить во Франции абсолютную власть и стать единственным полноправным вершителем мирских и духовных дел в этой стране. Однако обстоятельства этому отнюдь не благоприятствовали, так как для укрепления власти над королевскими территориями Филиппу нужны были деньги, а их-то как раз все время и не хватало. Желая как-то поправить финансовое положение, Филипп Красивый в 1292 году ввел всеобщее обложение налогами своих подданных, распространяющееся и на духовенство.

Филипп IV Красивый

Необходимо сказать, что данная мера была вызвана не только плачевным состоянием финансов двора, но и тем, что король Франции готовился к войне с англичанами за Аквитанию и Фландрию. Данная кампания обошлась Французскому государству очень дорого. Достаточно лишь отметить тот факт, что до подписания мирного договора, заключенного в 1303 году, в Аквитании дислоцировались французские войска, их содержание там стоило казне 2 млн. ливров – сумма по тем временам просто невообразимая. Расчеты тогда осуществлялись в ливрах, солях и денье. 12 денье равнялись 1 солю, а 20 солей – 1 ливру, который представлял собой только счетную единицу, так как монеты достоинством в 1 ливр не было.

Документ, составленный примерно в 1296 году, дает возможность понять, из каких источников предполагалось изыскать средства для финансирования войны за Аквитанию и Фландрию: 225 тыс. ливров – налог на евреев, 200 тыс. – займы у ломбардцев, 630 тыс. – займы у зажиточных подданных, 50 тыс. – займы у прелатов и королевских служащих, 50 тыс. – доходы от «облегчения монет». Итого: 2 105 000 ливров.

Были ли деньги, указанные в данной бумаге, получены – неизвестно. Но зато историки знают, что в 1295 году Филипп Красивый уже обращался к внутренним займам и получил 632 тыс. ливров, последующие же его попытки подобного рода, очевидно, такого успеха уже не имели.

Однако в представленном читателю документе, бесспорно, обращает на себя внимание такая любопытная позиция, как доходы от «облегчения монет». Уже в 1239 году король имел доверительную беседу с весьма сведущим в денежных делах неким Мускиатто Гуиди о преимуществах и недостатках манипуляций с монетами. Мускиатто не советовал Филиппу пускаться в это рискованное предприятие, ибо последствия подобных действий для хозяйства отрицательны, доходы короны в конечном счете превращаются в потери. Но король не слишком разбирался в потребностях экономики страны. Его главный советник по монетным вопросам – Бэтен Косинель, который был главой парижского монетного двора, тоже не являлся знатоком в данном вопросе. Он мог подсчитать лишь прямой сиюминутный выигрыш короны от уменьшения содержания в монетах драгоценных металлов и к тому же был преданным слугой своего господина.

Короче говоря, Косинель, особо не задумываясь о последствиях, взялся за выполнение указания короля чеканить новую крупную французскую монету соль с номинальной стоимостью значительно выше прежней, бывшей в обращении, одновременно существенно снизив содержание в ней драгоценного металла.

Крупнейшая монета, бывшая в обращении в период пика махинаций – в 1305 году, имела нарицательную стоимость 36 денье вместо 12, что в конечном счете должно было вызвать соответствующий рост цен. Но, к счастью для короля, экономика страны на такие изменения отреагировала не слишком быстро, и потому Филипп Красивый смог посредством выпуска фальсифицированных и завышенных по сравнению с реальной стоимостью монет освободиться от трети своих долгов.

Тем временем во Франции нарастало социальное беспокойство, и, чтобы предупредить возникновение беспорядков, король поручил своим чиновникам разъяснять народу проводившуюся денежную политику как своего рода заем: как только прекратится война, ухудшенная и завышенная по сравнению с реальной стоимостью монета будет полноценно обменена на новые деньги.

Однако Филипп Красивый выполнил данное обещание по-своему. До 1306 года он пять раз изымал монеты из обращения, чтобы заменить их новыми, улучшенными, и восстановить прежнее состояние.

Указы, в соответствии с которыми все полновесные монеты, имевшие хождение в стране и вне ее, а также изделия из золота и серебра подлежали обмену на плохие королевские монеты, дополняли эти мероприятия Филиппа, который, кроме того, складывал в свой личный карман все доходы от военных трофеев.

Масштаб махинаций можно представить, ознакомившись со следующими данными. Доход королевской казны от денежных махинаций в 1296 году был обозначен цифрой 101 435 ливров, уже через два года он составил 1,2 млн. Причем Филиппу и его советникам и в голову не приходило увеличить жалованье своим подданным.

Но ни одно из предпринятых Филиппом Красивым неблаговидных действий не пошло на пользу королевству. Отяжеленные деньгами кошельки баронов по-прежнему оставались недоступными для казны, так как налогообложение дворянства осуществлялось лишь в военное время, а в 1310 году Франция ни с кем не воевала. Тогда король решился на крайнюю меру – ухудшение золотых монет, которые до сих пор оставались неприкосновенными. Он распорядился с 22 января 1310 года вместо монет достоинством в 44 ливра чеканить из той же массы золота 55 ливров.

Через год французский венценосец предпринял последнюю попытку пополнить свою казну за счет махинаций с монетами. Здесь следует пояснить, что в те времена во Франции существовали две валютные системы: старая, парижская, и новая. Четыре старых ливра равнялись пяти новым. Филипп же объявил, что монета достоинством в 1 денье по новой системе обращения отныне имеет достоинство в 1 денье по парижской системе. Таким образом получалось, что теперь каждый француз должен был платить всюду на 20 % больше. Правда, разгоревшаяся вслед за реформой Филиппа буря протестов со стороны общественности заставила его пойти на попятную.

Неизвестно, что еще бы успел придумать король-аферист, но смерть унесла его в 1314 году. Филиппу IV не удалось реализовать главную цель своей жизни – объединение Франции под его абсолютным началом. Кроме того, все проекты этого короля, продолжавшие действовать и после его смерти, были преданы анафеме

Венценосный мошенник

Фридриха Великого потомки называли блестящим правителем. Когда он занял прусский трон в 1740 году, его считали не только образованным, открытым и терпимым, но и сказочно богатым.

Терпимость короля, правда, не простиралась дальше декретированной еще его прадедом свободы вероисповедания. Сказочное же богатство состояло из 8,7 млн. талеров и серебряных сокровищ берлинского замка, который сестра Фридриха Вильгельмине Фредерике Софи фон Байрейт оценила в 6 млн. тайлеров.

Спустя пять лет вся наличность прусского короля ушла на оплату тех нужд, которые неминуемо тянет за собой любая война, а войн за эти годы было две (Силезские: первая с 1740 по 1742 год, вторая с 1744 по 1745 год). Первоначальный капитал, необходимый для новой кампании, в которой Фридрих в союзе с Англией и некоторыми германскими государствами боролся за обладание Силезией и Саксонией против коалиции Австрии, Франции, России, Швеции и большинства германских княжеств, был оценен финансовыми экспертами Фридриха в 5,5 млн. талеров, в то время как налоги принесли в казну лишь 2,3 млн. талеров. Часть серебряных сокровищ отправили на переплав, что дало еще 1,5 млн. талеров. Оставалось собрать 1,5 млн. талеров, и этой суммы могло хватить только при условии быстрого окончания кампании.