Александр Ашкенази - 70 и еще 5 лет в строю. Книги. Наука и техника Страница 18

Ещё не скоро их забудем,

И, ожидая новых льгот,

Мы, площадь, слушаем трибуну.

Низы, мы слушаем верхи,

А над низами и верхами

Проходят облака, тихи,

И мы следим за облаками.

Какие нынче облака!

Плывут, предчувствий не тревожа,

И кажется совсем легка

Истории большая ноша.

Как день горяч! Как светел он.

Каким весна ликует маем!

А мы идем в рядах колонн,

Трибуну с ходу обтекаем.

Дочь Косиора Станислава Викентьевича Тамара была моя приятельница и, когда столицей Украины стал Киев, Косиор перебрался в Киев и я, вероятно, через год был у Тамары, которая жила на Левашевской улице недалеко от Крещатика вместе с отцом. И был он репрессирован в Киеве.

А в Харькове Косиор жил в особнячке сзади здания ЦК КП(б)У. В этом здании, когда Харьков был оккупирован гитлеровцами, жил с ближайшими штабистами командующий гарнизоном генерал-майор фон Браун и 13 ноября 1941 года рано утром весь особняк взлетел на воздух. Это взорвалось по радиосигналу полтонны тринитротолуола, закопанные в подвале котельной под углем.

Летом 1994 года отпуск я провел в санатории «Подмосковье», и там встретил Анатолия Митрофановича Середу, который когда-то работал на ХЭМЗе, а во времена Совнархозов был переведен в Харьковский совнархоз.

Точно не помню, но вроде году в 1959 был создан Комитет по автоматизации и машиностроению Совета Министров СССР с большими правами по привлечению работников.

Электротехнический отдел комплектовал Николай Иванович Борисенко, бывший главный инженер ХЭМЗа, о нем я вспоминал ранее, который после ликвидации Министерства электропромышленности, где он был членом Коллегии, попал в Госплан Союза.

Я в то время работал в Совнархозе Армянской ССР.

Так вот Николай Иванович и меня и Середу извлек из Совнархозов, и мы стали Главными специалистами Госкомитета - Середа по электрооборудованию для судостроения, а я по турбо- и гидрогенераторам и крупным электрическим машинам. Правда, часто на меня навешивали и другие машины - например, я был председателем Госкомиссии по приемке серии синхронных генераторов ЕСС мощностью от 5 до 100 кВт, разработанных и освоенных производством в моей любимой Армении, асинхронных двигателей серии А2-А02 9 габарита, осваиваемых Московским электромеханическим заводом им. Владимира Ильича и других.

Но ничто не вечно под Луной. И, как говорил в таких случаях Главный технолог досовнархозовского Министерства электропромышленности Зильбершайд, «простейшие размножаются делением» - Госкомитет по автоматизации и машиностроению начал размножаться. Он разделяться на несколько комитетов и в том числе Комитет по электротехнике.

Смутное время. Комитет по автоматизации и машиностроению умирает. Комитет по электротехнике только еще рождается и Московский совнархоз перетягивает меня к себе Главным инженером управления электропромышленности, а Середа переходит в Госкомитет по электротехнике, и мы с 1964 года не встречались, и вот через 30 лет сидим и вспоминаем ХЭМЗ и Николая Ивановича Борисенко, всеобщего хэмзовского любимца.

Ну, и конечно, наш рідний Харків.

…ну и далее. (Церабкоп - Центральный рабочий кооператив).

Кто автор этого стишка - неизвестно, вероятно, народное творчество.

А одно из харьковских воспоминаний изложено вместо меня Борисом Слуцким:

Дочь Косиора Станислава Викентьевича Тамара была моя приятельница и, когда столицей Украины стал Киев, Косиор перебрался в Киев и я, вероятно, через год был у Тамары, которая жила на Левашевской улице недалеко от Крещатика вместе с отцом. И был он репрессирован в Киеве.

А в Харькове Косиор жил в особнячке сзади здания ЦК КП(б)У. В этом здании, когда Харьков был оккупирован гитлеровцами, жил с ближайшими штабистами командующий гарнизоном генерал-майор фон Браун и 13 ноября 1941 года рано утром весь особняк взлетел на воздух. Это взорвалось по радиосигналу полтонны тринитротолуола, закопанные в подвале котельной под углем.

3.8. Встреча через 50 лет

В разделе «Встречи через много лет» все о людях, и я решил добавить о встречах с одним из узелков электрической машины - от первой до последней прошло 50 лет!

В крупных электрических машинах переменного тока статор состоит из большого количества пластин кремнистой стали толщиной 0,5 мм в пакетах обычно по 50 мм, разделенных для охлаждения вентиляционными распорками.

Распорки из специального двутаврового проката (14х10 мм) имеют длину почти от спинки статора до почти так называемой расточки.

В машине, ведущим конструктором которой я был, распорки имели длину по чертежу 270 мм, и она была «свободной», т.е. допуска по чертежу не имела. Поступает ко мне на заключение уведомление о браке распорок - длина 267 мм, я написал «пропустить».

В ту пору на ХЭМЗе была нормаль «свободных» допусков в зависимости от номинального размера и технологии обработки, и по этой нормали распорка могла иметь размер от 269 до 270,5 мм.

Дня через два вызывает меня Главный инженер завода и спрашивает, кто мне разрешил давать отступление от нормали? Я объясняю, что расстояние от распорки до спинки будет не 1 мм, как я заложил, но на чертеже не показал, а будет 4 мм, что допустимо. Но Главный инженер сказал, что дисциплина соблюдения нормалей существенно важнее моих распорок. Это первая встреча.

В 1948 - 1949 г.г. я, будучи начальником техотдела Главэлектромаша, организовал выпуск ведомственных нормалей по отдельным деталям и узлам машин, обязательных для всех 16 заводов главка. Первую редакцию нормали я поручил разработать тому заводу, чье решение этой детали или узла я считал наилучшим.

Вентиляционные распорки некоторые заводы крепили к листу статора точечной сваркой, что я считал недопустимым, т.к. в результате вибрации и некоторой усадки пакетов сварка могла нарушиться и распорки выпасть в воздушный зазор.

Нормаль на вентиляционные распорки я поручил разработать заводам «Электросила» и ХЭМЗ, т.к. они произошли соответственно от «Сименса» и АЭГ и методы крепления распорки у них различались.

ХЭМЗ применил следующий метод крепления распорки: на листе статора выштамповывались отверстия, а на распорках штампом отгибались полочки, распорка вставлялась в лист, и выступавший хвостик расклепывался.

«Электросила» применяла крепление крючком. На распорке выштамповывался крючок, а на листе - окно.

Хотя мне система ХЭМЗ - АЭГ больше нравилась, но обосновать ее бесспорное преимущество перед системой Электросила - Сименс было невозможно, тем более что система ХЭМЗа требовала дополнительной технологической операции - расклепки хвостовика, и в главковскую нормаль были включены оба варианта.

Это вторая встреча.

Третья встреча упоминается в самом конце главы 3.3. «Через 10 и 18 лет», и у этого вышедшего из строя генератора вентиляционные распорки крепились к листу статора только точечной сваркой, которая и разрушилась, распорка вылезла в воздушный зазор, была захвачена ротором - и авария. Главковская нормаль к этому времени уже была выпущена, но генератор был выпущен еще до ее утверждения.

Четвертая встреча произошла, когда я уже был на пенсии, зам. Главного конструктора ЗВИ. Завод выпускал крупные электродвигатели по чертежам «Электросилы», предусматривающим крепление распорок крючками. Какой-то рационализатор, когда меня еще не было на заводе, добился принятия его рацпредложения перейти на крепление распорок точечной сваркой. Предложение приняли, исключили выштамповку окошек на листах статора, а вот выштамповку крючка на распорке сдуру оставили, и я увидел, как в цехе к листам приваривают распорки, имеющие бессмысленные крючки.

Итак, через 50 лет после того, как я получил замечание Главного инженера ХЭМЗ'а о превышении своих прав по распорке, я потребовал от Главного инженера ЗВИ отменить рационализаторское предложение по этой же распорке.

В разделе «Встречи через много лет» все о людях, и я решил добавить о встречах с одним из узелков электрической машины - от первой до последней прошло 50 лет!

В крупных электрических машинах переменного тока статор состоит из большого количества пластин кремнистой стали толщиной 0,5 мм в пакетах обычно по 50 мм, разделенных для охлаждения вентиляционными распорками.

Распорки из специального двутаврового проката (14х10 мм) имеют длину почти от спинки статора до почти так называемой расточки.

В машине, ведущим конструктором которой я был, распорки имели длину по чертежу 270 мм, и она была «свободной», т.е. допуска по чертежу не имела. Поступает ко мне на заключение уведомление о браке распорок - длина 267 мм, я написал «пропустить».

В ту пору на ХЭМЗе была нормаль «свободных» допусков в зависимости от номинального размера и технологии обработки, и по этой нормали распорка могла иметь размер от 269 до 270,5 мм.

Дня через два вызывает меня Главный инженер завода и спрашивает, кто мне разрешил давать отступление от нормали? Я объясняю, что расстояние от распорки до спинки будет не 1 мм, как я заложил, но на чертеже не показал, а будет 4 мм, что допустимо. Но Главный инженер сказал, что дисциплина соблюдения нормалей существенно важнее моих распорок. Это первая встреча.