Сергей Семанов - Председатель КГБ Юрий Андропов Страница 18

Semandropov

к немцам перешло гораздо больше 10 процентов татар: гитлеровцы организовали несколько тарских вооруженных отрядов численностью не менее 20- 25 тысяч. Только из 51-й армии в мае 1942 года при отступлении ее из Крыма дезертировало до 20 тысяч татар.

В период оккупации Крыма (ноябрь 1941 - апрель 1944 года) на полуострове действовали советские партизаны, и бороться им приходилось почти исключительно с татарскими охранными отрядами. Немцы во время карательных операций против партизан только командовали. Партизанская война в Крыму по своей ожесточенности и тяготам вряд ли имеет аналоги в истории партизанского движения, и обеспечивали оккупантам поддержку татарские националистические отряды.

Более того. В Крыму были уничтожены сотни тысяч советских граждан, прежде всего русских, украинцев, евреев, и этим отвратительным делом опять же занимались татарские охранные отряды. Правда, они не знали, что их ожидает: у Г итлера был план устройства в этом райском уголке русской земли немецких курортов. Ведомство Гиммлера разрабатывало обширные и деятельные планы: выселить и уничтожить местное население, в том числе и татар, построить новые "немецкие" города и поместья для эсэсовских колонистов, проложить современные автомагистрали и т.д. Планы тогда же начали осуществляться, завершению их мешала только продолжавшаяся война. Но, повторяем, татары этого не знали и старались вовсю.

Когда же в апреле 1944 года в Крым снова вошли войска Красной Армии, оккупанты вовсе не подумали эвакуировать своих помощников (им было не до того), а оставили их в Крыму, с тем чтобы они вели партизанскую войну в тылу Красной Армии. И националисты попытались развернуть такую войну, пользуясь немалой поддержкой татарского населения. На этот счет есть немало совершенно недвусмысленных немецких и советских документов. Повторим: что же оставалось делать Сталину в такой обстановке? И в мае 1944 года Государственный комитет обороны принимает решение о выселении крымских татар.

18 мая 1944 года операция эта началась, и к 20 мая (опять же за три дня) она была завершена; при проведении ее "никаких эксцессов не имело места". Всего было выселено 183 тысячи человек. Никаким репрессиям на местах поселения они не подвергались. Да, мера была суровая, она диктовалась условиями жесточайшей войны. Много позже западные спецслужбы сделали это предметом политических интриг.

В шестидесятые годы крымские татары начали устраивать разного рода демонстрации, создали свои комитеты и т.д. Западные радиоголоса раздували эти дела. 21 июня 1967 года Андропов, только что избранный кандидатом в Политбюро, встретился с крымско-татарскими деятелями. Это был его первый публичный шаг, и он оказался характерен. Очевидцы сцены позже описывали это таким образом: "Их ввели в зал заседаний Президиума Верховного Совета СССР и усадили за длинный, покрытый зеленым сукном стол. Ждать пришлось недолго. Открылась дверь, и в зал вошли три человека. Самый высокий из них, слегка ссутулившийся, одетый в отличный темно-синий костюм, в очках с толстыми стеклами, открыл встречу: "Давайте представимся. По правую руку от меня сидит Министр внутренних дел товарищ Щелоков, по левую - Генеральный прокурор товарищ Руденко. Моя фамилия - Андропов, я председатель Комитета государственной безопасности".

Делегаты крымских татар были поражены, узнав, что их требование о политической реабилитации и возвращении в Крым будут рассматривать три шефа карательных организаций Советского Союза. Это было все равно, как если бы жалобы мышей были назначены выслушивать коты. Это была откровенная демонстрация силы, и когда Андропов предложил кому-нибудь из делегатов изложить свои жалобы, один из них поднялся и сказал: "А в каком качестве вы лично участвуете в этой комиссии - как кандидат в Политбюро или как председатель КГБ?"

"А разве это не все равно? - слабо улыбнулся Андропов и пояснил: - Все мы трое - члены ЦК партии, и каждый, кроме того, занимает определенное служебное положение".

Андропов явно кокетничал, преуменьшая значение возглавляемой им грозной организации, ставя ее на одну доску с другими карательными органами.

Semandropov

"Нет, не все равно, - не унимался татарский делегат. - Если вы здесь как кандидат в члены Политбюро, мы начнем высказываться, а если как председатель КГБ, мы покинем зал, не приступая к переговорам".

Андропов, всегда предпочитавший обладание тайной силой любым внешним, честолюбивым ее проявлениям, мгновенно пошел на попятную: "Я, конечно, поставлен во главе комиссии как кандидат в члены Политбюро".

Так татарские делегаты узнали, что Андропов не просто один из членов комиссии, которой поручено разбирать их жалобы, но ее председатель. Дальнейший разговор подтвердил это наглядно - всю беседу вел он один, его коллеги изредка только подавали реплики.

Корректный тон Андропова, его уступчивость и его улыбки расположили татарских ходатаев к откровенности - приблизительно тот же эффект, который за одиннадцать лет перед этим произвело обхождение Андропова на его венгерских собеседников. Впервые крымских татар принимали на таком высоком уровне и впервые с ними разговаривали на равных, не угрожали, а внимательно выслушивали. Поэтому даже самый неуступчивый делегат, который только что подвергал сомнению полномочия Андропова и его членство в комиссии ЦК, теперь смягчился и сказал: "Ну, тогда можно начинать, но только у нас нет общего докладчика и нет руководителя. Мы все получили одинаковые полномочия от нашего народа, и вам придется всех нас выслушать".

"Конечно! - с готовностью согласился Андропов и добавил, снова улыбнувшись: - Только при одном условии - если вы будете говорить не хором, а каждый по отдельности".

Лед был растоплен, и комиссия терпеливо выслушала всех крымско-татарских ходоков поочередно. Беседа продолжалась около четырех часов. Члены комиссии больше слушали, чем говорили. Под конец беседы Андропов сказал: "Мы знаем, товарищи, ваш народ желает возвращения на родину и сохранения своей национальной целостности, языка и культуры. И вы имеете право в рамках советских законов добиваться полного и окончательного решения своего национального вопроса. Вчера вечером было заседание Политбюро по этому поводу, и могу вам сообщить, что по вопросу политической реабилитации крымских татар мнение членов Политбюро едино. А вот что касается вашего возвращения в Крым - здесь мнения разошлись".

"Юрий Дмитриевич, разрешите задать вопрос? - вскочила Айше Сеймуратова.

"А как ваше имя? - спросил Андропов, и когда Айше представилась, слегка наморщил лоб. - Ваша фамилия мне вроде бы знакома...".

"В день, когда вас назначили председателем КГБ, меня как раз освободили от вашего пансиона".

Так и было. После девяти месяцев предварительного заключения в Лефортовской тюрьме, 19 мая 1967 года Айше судили за разжигание национальных чувств и приговорили к трем годам условно: прямо в зале суда она была освобождена из-под заключения.

"Да, да, вспомнил, - сказал Андропов беззлобно. - А какой у вас вопрос?"

"Кто из членов Политбюро был "за", а кто "против" нашего возвращения в Крым?"

"Даже если вы меня возьмете вот так, - и Андропов показал у горла, - все равно не скажу".

И добавил: "Мы вам создадим все условия для вашей жизни в Узбекистане".

"Но нам ничего не нужно в Узбекистане! - сказал один из делегатов. - Мы хотим к себе на родину, в Крым".

Здесь вмешался Щелоков:

"Не отказывайтесь, товарищи, от того, что дают. Саженцы надо сажать - легче будет потом перенести".

Андропов тут же попытался смягчить чересчур прямолинейную реплику своего коллеги - было видно, что он человек совсем иного стиля, иного вкуса: "Вот вы здесь со своим национальным вопросом, который и в самом деле уже назрел.".

"Перезрел, Юрий Владимирович", - перебил один из вконец осмелевших ходоков.

Semandropov

"Ну, перезрел, спорить не буду - вам виднее. Хотя, знаете, я последние годы стал уже специалистом по национальным вопросам. Мне поручают именно национальные вопросы, мои товарищи - свидетели, - и он кивнул на Руденко и Щелокова. - 11 лет назад я был послом в Венгрии - помните венгерские события?".

"Мы не венгры - мы советские граждане, крымские татары".

"Верно, верно. Но ваш вопрос - не единственный. Вы знаете, например, что на Востоке мы на пороховой бочке сидим?"

Как говорится, "и так далее"... Андропов был прирожденный лицедей. Крымские делегаты ушли с уверенностью, что он-то "добрый", а вот солдафон Щелоков "злой". А на де-ле-то было как раз наоборот! До конца своей жизни не пустил Андропов ни одного татарина на Крымский полуостров! Вот они - слова и дела.