Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6379 ( № 31 2012) Страница 18

Спектакль начинается унылым и назойливым кваканьем шарманки, звучащей слишком долго для того, чтобы вызвать отвращение к механическим звукам. На пределе досады открывается занавес, и мы оказываемся в условном австро-венгерском городке, решённом в стиле Moulin Rouge. Начинается просто праздник вульгарности, про который, впрочем, никак нельзя сказать как о празднике пошлости. Да, мы имеем низкий жанр кабаре, но решённый с известной изысканностью и изрядным вкусом.

Немудрено: Ролан Пети - француз, для него "Красная Мельница" - часть национальной культуры. Не только, кстати, плебейской: тут нужно вспомнить о том, что Анри де Тулуз-Лотрек, навсегда связавший своё имя с этим сомнительным заведением, был аристократом. Интересно было, как это сможем исполнить мы.

Из трёх составов "Коппелии", показанной нам театром, я остановлюсь на полутора, поскольку именно они дают представление о том, как нашими артистами была "огласована" партитура Ролана Пети.

Новелла "Песочный человек" держится на симметричной коллизии. Сначала её герой Натаниэль принимает куклу Олимпию за человека, затем свою невесту Клару за куклу. То и другое - всерьёз. Ни Сванильды, ни куклы Коппелии в рассказе нет, как нет персонажей Гофмана в балете. Кроме Коппелиуса и, если можно так выразиться, атмосферы механического сумасшествия, которое в рассказе преодолевается смертью (самоубийством Натаниэля) и любовью (счастливым браком Клары), а в балете - смехом.

Нотка безумия когда-нибудь была обязана проникнуть в балет. Прививку сделал Ролан Пети. Вслед за музыкальной машиной шарманки перед нами появляются танцевальные "машины желания" кабаре Moulin Rouge. Офицеры, горожанки.

Главный герой. Затем героиня и её подруги. Все суть куклы в сложных часах Вселенной. И тут уж все стараются соответствовать замыслу. Кто в силу навыков, кто в силу естества.

Лучшей здесь я должен назвать Кристину Шапран - Сванильду первого состава. Её чересчур яркий грим, её ужимки на грани фола давали понять, почему, собственно, Франц засматривается на куклу: разницы никакой! В общем и целом Кристина с блеском справилась с ролью. И это не всё - её откровенное существование вне "психологического театра Сами-Знаете-Кого" указывает нашему балету единственную перспективу возвращения в область danse nobile: порвать со всяким артистизмом. Кристине естественно удалось то, чему нужно долго учиться нашим балеринам и тренировать себя ежедневно: не создав ать "правдивый образ" в самом условном из искусств. Кристина - лучшее приобретение театра последних лет (включая лиц, эпизодически состоявших в труппе), она мила, непосредственна. Она молода, и - да! - её исполнение Сванильды не было свободно от ошибок, но. На неё хотелось смотреть с самого первого появления на сцене до конца.

Её партнёр Сергей Полунин выше критики. Он добился "эффекта Шапран" другим: школой английского актёрского мастерства, полученной в Ковент-Гарден, премьером которого он ещё недавно был. Танцовщика такого уровня и такой культуры Москва, по всеобщему зрительскому признанию, не видела давно. Если вообще когда-то видела. Самое распространённое мнение: "Молодой Барышников, только ещё лучше". Лирика, конечно, но отражает отношение зала. Мне Сергей понравился, не скрою, но и комплименты излишние расточать не стану. Он точен, что свидетельствует о классе: заменив в третьем составе травмированного исполнителя, Полунин с Марией Семеняченко показал тот уровень мастерства, который не зависит от внешних условий.

К Маше я отношусь трепетно. Поэтому смотрел на её Сванильду с интересом. Видел, что ей "не по размеру" простушка первого акта: Мария - прирождённая Одиллия с Одеттой, ей - красивой и высокой девушке - нелегко изобразить глупую Сванильду. У Семеняченко слишком умное тело, поэтому раскрылась она лишь в тот момент, когда стала играть в девушку, играющую в куклу. Тут уж дух захватило и стало ясно, почему Франц влюбился в обеих. Чувственный ураган, сметающий всё!

И последнее. Что осталось бы без "второго плана" от Ролана Пети? Ничего.  Поэтому два слова. Подружки, а в трёх составах было семь исполнительниц, овладели "французским акцентом" кабаре блестяще, и это говорит о том, что солистки театра имеют приличный профессиональный уровень. В кордебалете я никого критиковать не стану, скажу лишь, что танцовщиц, способных справиться с легкомысленностью "Мулен Руж", в театре хватает.

Но и здесь выделяются такие "ладные универсалки", как Юлия Невдошенко и Карина Салимова, к артистизму, в общем-то, тоже не склонные. Итог. Танец адекватно переводится в танец, когда понят изнутри. Нет разницы - премьер ты или рядовой боец кордебалета. Когда набирается "критическая масса" мастерства, говорят:

- Это успех!

Евгений МАЛИКОВ

Св. Екатерина. XIX в., Южная Россия

Архангел Михаил - грозный воевода.

XVIII в., Сибирь

Параллельный мир

Параллельный мир

СОБЫТИЕ

В залах Галереи искусств Зураба Церетели Академии художеств на Пречистенке развёрнута уникальная выставка "Народная икона", на которой представлены экспонаты из музейных и частных собраний.

В музейном пространстве народная икона показывается впервые в России. А потому трудно переоценить общественную и научную значимость этого смелого проекта. Его куратором

стала Ирина Бусева-Давыдова, доктор искусствоведения, известный исследователь иконописи, собравшая в экспозицию около 400 предметов из более чем 30 коллекций. География проекта, в котором приняли участие Государственный научно-исследовательский институт реставрации, Ярославский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, Церковно-археологический музей Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, ведущие собиратели искусства и знатоки иконописи, простирается от Сибири до Эстонии. Временной диапазон также впечатляет - XV-XX века. В экспозиции нашли место не только традиционные для икон произведения живописи на доске, но и работы на холсте, искусство финифти, меднолитая пластика, вотивные подвески, предметы народного и религиозного быта. Выставка устроена без государственной и церковной поддержки, но с характерным - по инерции - народным энтузиазмом.

Примечательно, что до сих пор в среде специалистов нет единого понимания, что же это за явление - народная икона? Даже такого профессионального термина нет, поскольку ни точными данными о времени возникновения этого культурного феномена, ни чёткими представлениями о социальной принадлежности и творческом методе мастеров сообщество искусство- ведов не обладает. Однако споры по этому поводу всё же имеют место, затрагивая в том числе и определение понятия такого рода искусства: "народное", "самодеятельное", "ремесленное",  "профессиональное", "наивное", "примитив"[?] Всего 15-20 лет назад это явление обратило на себя внимание, но всё равно не изучалось. В "деревенских" иконах специалисты обычно видят лишь упрощённый вариант высокого иконописания, не несущий в себе художественную ценность. Народное искусство и культура создавались и жили в параллельном измерении, не соприкасающемся с культурой и искусством высшего общества. И вопрос не о фольклоре как таковом, а о соотношении внешнего и внутреннего мира в жизни народа. По большому счёту в этих иконах материально отражена духовная жизнь страны, простирающейся за пределами двух столиц и дворянских усадебных домов, которые, собственно, только одни и были приобщены к высокому искусству. Даже представленная на выставке икона эпохи барокко, во многом основанная на классической технике школы Оружейной палаты, лишь на первый взгляд содержит в себе мало "народного". Эти иконы, исполненные в городах, предназначались для бедных слоёв населения, что выявило такое неофициальное направление, как "низовое барокко", тесно соотносящееся с крестьянской иконой.

В церковь люди ходили по большим православным праздникам, а молились по нескольку раз в день, и домашний алтарь в красном углу был самым необходимым местом.

Эти иконы имели самое что ни на есть прикладное назначение. Русский крестьянин - человек практичный: он молился "нужным" святым - о здоровье, об урожае, о потомстве, о защите от разного рода опасностей (пожар, потоп, засуха, воровство, нападение врагов). Поэтому "набор" образов каждый подбирал себе по надобности. В то же время именно здесь, в этой сокровенной части быта, вы- ражалось представление русского человека о святом и прекрасном.