Александр Серегин - Украинская нация – путь наш во мраке…или к светлому будущему? Страница 18

Кроме того заметим, что XVII–XVIII века — это период наибольшего влияния украинского казачества, на политическую жизнь Восточной Европы. Территория, где выросло и укрепилось казачество, как сила, как социум, собственно то, что называлось тогда Украиной — окраина всех сопредельных государств. Для Речи Посполитой это юго-восточная окраина, для Московии юго-западная, для Османской империи северо-западная.

Никто и не возражал против такого названия, потому что это отражало истинную ситуацию. Стык этих трех государств и породил территорию, закрепившую за собой название Украина, которая позже начала расширяться не за счет военной экспансии, а за счет желания называться украинцами, людей из числа «руського» народа населявшего более дальние территории от этого узла. Эта территория за счет казачества, которое к семнадцатому веку перестало иметь статус бездомных бродяг, а превратилось в вольных рыцарей, борцов за правду и лучшую, более богатую жизнь стала ядром украинской национальности и магнитом, собирающим людей с одним менталитетом.

На ней влияние России было небольшим. Украина не рассматривала Россию и себя, как одно целое. Некоторые казацкие слои рассматривали россиян, как союзников, партнеров в торговле и что очень важно единоверцев. Последнее сыграло определяющую роль в выборе вектора сближения. Турецкая империя, как союзник, была для Хмельницкого более выгодна, потому что она не требовала взамен на покровительство, глубокого административного подчинения, но мусульманство никак не устраивало казаков. Они уже были научены горьким опытом Речи Посполитой, гонениями на православных.

Россия еще не была той силой, которой бы безоговорочно покорилась Украина, хотя бы, потому что у России были свои проблемы с Польшей, Швецией и той же Османской империей. Её основные силы были оттянуты туда. Кроме того еще не забыты времена «Смутного времени», когда Россия стояла на краю бездны. Но и Украину, в этой большой игре за передел восточной Европы, не считали за равного игрока. Хмельницкий стремился к этому, иногда это у него получалось, иногда нет.

Большая часть Украины продолжала оставаться малонаселенными степями, где власть была слишком далека, чтобы её бояться. Казачья вольница продолжала существовать и до, и после Переяславской Рады. Запорожские казаки воевали на всех трех сторонах, когда кому было выгодней. Против России на стороне турок, против поляков на стороне русских, против русских на стороне поляков и так далее. Единство устанавливалось только на какой-то период и в определенном регионе.

При всем том, что казачество было оплотом и локомотивом украинской нации, казакам, как большинству людей авантюристически настроенных, был присущ космополитизм. Достаточно вспомнить Дмитрия Вишневецкого, хоть он и не был в чистом виде казаком, но по духу им соответствовал. Служил он польскому королю, турецкому султану, затем Ивану Грозному российскому царю, закончил свою жизнь в борьбе за Валашский престол. Сам Богдан Хмельницкий вёл переговоры о службе Запорожских казаков во Франции. Они воевали в Валахии за поляков, в Ливонии за русских. Один из очень известных гетманов Запорожской Сечи зарабатывал проводником у татар в походе на Москву. Бизнес был такой. Украинское казачество действовало строго по принципу, высказанному позже Черчиллем в отношении Британии: «У нас нет постоянных друзей, у нас есть постоянные интересы».

Усиление влияния России на Украину началось, как раз с попытки «причесать» украинское казачество под общий ранжир. Первым шагом к этому было второе разрушение Запорожской сечи Российской империей в 1775 году. Важен не сам факт разрушения её, как укрепленного пункта, Сечь разрушали не один раз и она всегда находила в себе силы возродиться. Сейчас об этом не могло быть и речи.

Задунайская сечь просуществовала недолго и это объяснимо. Вокруг неё не было той свободной территории и обстановки государственного полувластия, которые позволяли существовать предыдущим казацким центрам.

Ликвидация Запорожской сечи нанесла сильный удар по украинскому казачеству, но не окончательный. Российская империя лишила их привычной жизни, привычных доходов. Они уже не могли «сбегать» в Крым за добычей, они не потрошили проезжих купцов. От «военного спорта» не осталось ничего, кроме возможностей служить в российской армии для большинства казаков рядовыми кавалеристами, что было не очень приятно и совсем уж малодоходно. На Запорожье их лишили земель, теперь и оттуда они не могли кормиться. Многих осевших на земле казаков пытались закрепостить и это удавалось.

Часть запорожских казаков ушло на юг, кто даже за Дунай, там уже была территория Османской империи. Часть со временем организовалась в Черноморское казачество, но и там им не давали простора. Свободных земель для казаков не хватало, те земли, которые они занимали, не имели юридического подтверждения — это приводило к неуверенности в завтрашнем дне и шаткому экономическому положению. Они ведь не являлись регулярными войсками и осуществляли кроме военной и хозяйственную деятельность. Они основали более трех десятков селений, центром была определена Слободзея, сейчас районный центр в Одесской области. Кроме более пяти тысяч мужчин в переписи Черноморского казачества числилось почти четыре с половиной тысячи женщин.

Существовала огромная разница в организации Войска запорожского и Черноморского казачества. Атаман этой организации назначался императорскими властями, а не выбирался. Титул Гетмана Черноморских и Екатеринославских казачьих войск принял на себя князь Потемкин. Той вольницы, которая была раньше, уже не было. Казаки подчинялись военной и гражданской администрации и были, наверное, чужеродным образованием в причерноморских степях. Они не могли вести обособленное существование, вокруг возводились поселения и даже города с совершенно другим укладом жизни. Повсеместная русификация, еще и не очень насильственная, но такая «естественная» с точки зрения властей Новороссийской губернии, давала себя знать. Казаки не могли себя чувствовать людьми второго сорта, это, по-видимому, был один из мотивов переселения на Кубань.

К 1792 году, когда началось переселение, численность достигала более четырнадцати тысяч человек, хотя разные источники дают цифры не совпадающие. Тоже происходит и с численностью переселенных на Кубань казаков. За год, к концу 1793 года переселилось порядка тринадцати-шестнадцати тысяч. Истинных «запорожцев» среди них было менее половины, остальные «вольные охотники». За последующее время в течение шестидесяти лет, из Украины в три этапа было переселено более ста тысяч казаков и крестьян, что окончательно определило этническое лицо Кубанского казачества.

Украина отдала более сотни тысяч населения, у которого на тот момент уже сформировался украинский менталитет, что не самым лучшим образом отразилось на развитии украинской национальности. Сейчас можно только констатировать, что большое количество прямых потомков запорожских казаков проживают за пределами Украины.

Негативное влияние России выявилось, и это очень важно, в активных попытках повлиять на две самые существенные черты украинского менталитета: стремление к независимости и индивидуализму, а также привычке жить в относительно правовом социуме.

В процессе насильственной ассимиляции украинскому менталитету пытались привить общинность, зависимость от лидера и безусловую ему преданность. Эти черты были совершенно не присущи украинцам, жившим в Речи Посполитой и Великом княжестве Литовском. Отдельное, хуторское хозяйство, которое преобладало в Украине, никоим образом, не создавало условий для создания общин. Хозяйственный индивидуализм характерен для нас до сих пор, забор в каждом селе предмет первостепенный и необходимый, чего не скажешь, например, о российских селах.

Понятие независимости и самостоятельности шляхты возводилось в ранг политики. Плохо это или хорошо отдельный вопрос. Как отношение к этому явлению можно привести украинскую поговорку: «Що за надто, то не здраво». Тем не менее, понятие «свобода личности» в менталитете у украинцев, воспитанных на примерах Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, хотя бы присутствовало, чего нельзя сказать о дворянах России, тем более о более низких классах.

В России со времен Ивана IV, точнее с 1547 года, когда он первым из русских царей венчался на царство, фигура царя была священна, который в силу своего титула возвышается над всеми без исключения подданными и имеет право карать любого из них, как ему будет угодно. Царь обладает «божественными» правами на власть, никто не смеет усомниться в его правоте. Единственная личность, которая может обладать свободой — это царь. Он выше любого закона, потому что для бога законов нет.