Юрий Мухин - Главные преступления 21 века. Узнаем ли мы правду Страница 19

Начну с того, что верну читателя к предыдущей свой работе, в которой я показываю, что не только время смерти людей, выпавших из небес на Донбасс, но даже причину их смерти никто в мире не устанавливал и не собирался (http://www.ymuhin.ru/node/1273/malaziiskii-boing-kak-sunduk-mertvetsa). Но ввиду вот такого наглого утверждения «экспертов», что все пассажиры и экипаж якобы сразу же потеряли сознание, к голландцам и к поддакивающим им умникам возникает вопрос: какими медицинскими исследованиями установлено, что пассажиры самолетов при разгерметизации самолета и декомпрессии умирают или хотя бы теряют сознание? Подчеркну, сейчас я веду речь не о том, что голландцы фальсифицируют расследование, а о бессовестном тиражировании наглого, как бы научного вывода, что разгерметизация самолета и декомпрессия вызывают немедленную потерю сознания и смерть. Почему и в связи с чем люди должны потерять сознание и умереть? Какой кретин может сообщить хотя бы один пример потери сознания в подобном случае, не говоря уже о мгновенной смерти?

Вот, скажем, советские и российские космонавты резко сбрасывали давление воздуха в шлюзовой камере космического корабля даже не с одной атмосферы до четверти, а с одной атмосферы до нуля (ударяли себя совсем уж «взрывной декомпрессией») и выходили в открытый космос. И что — у космонавтов кровь закипала, они теряли сознание и умирали? Мне скажут, что космонавты были в скафандрах, изолировавших их от нулевого давления космоса. Правильно. Но наша кровь тоже не имеет сообщения с атмосферой, она находится в кровеносных сосудах, давление в которых поддерживает свой собственный насос — сердце. Наше тело — наш скафандр. Наша кровеносная система — это автономная система, механически изолированная от атмосферы и ей плевать на общее атмосферное давление. Разумеется, через капилляры легких падение атмосферного давления со временем начнет снижать и общее давление крови, но при незначительном изменении давления в пределах нескольких десятых атмосферы это никакого «закипания» крови (выделения из нее растворенных газов) не вызывает. Лишние для данного давления газы уйдут с поверхности крови, а не из ее объема. Опыт-то накоплен огромный! Да, при резком перепаде сразу в несколько атмосфер, к примеру, при безостановочном всплытии подводных пловцов и водолазов, может возникнуть со временем кессонная болезнь (со временем!), но не будет ни мгновенной смерти водолаза, ни потери им сознания. Американские астронавты, закрыв люк «Шаттла» и начав менять атмосферу космического корабля на чистый кислород, испытывают такую же декомпрессию, как и пассажиры разгерметизированного лайнера, поскольку давление кислорода в «Шаттле» практически равно давлению воздуха на высоте в 9 км. Но весь полет астронавты чувствуют себя прекрасно при этой «декомпрессии».

В чем тут дело? Для нашей жизни важно не общее давление воздуха, а отдельное (парциальное) давление только кислорода в воздухе — давление, которое создает в атмосфере собственно кислород. Давление кислорода в воздухе на уровне моря равно примерно 0,2 атмосферы. С подъемом на высоту парциальное давление кислорода понижается вместе с общим атмосферным давлением, и до определенной высоты человек это переносит достаточно спокойно, потом начинает чаще дышать, потом начинает задыхаться, — но ему не хватает не воздуха как такового, а кислорода в воздухе. Поэтому при разгерметизации самолета, когда в разреженной атмосфере за бортом кислорода сильно не хватает (на высоте 10 километров давление кислорода в воздухе в четыре раза ниже, чем на земле), в салоне самолета автоматически выбрасываются кислородные маски, чтобы пассажиры дополнили кислород разреженной забортной атмосферы кислородом, поступающим из маски. Вот, собственно, все проблемы со «взрывной декомпрессией». Кстати, у американских астронавтов давление воздуха внутри корабля 0,3 атмосферы, но этот воздух состоит практически из чистого кислорода, поэтому они не задыхаются, а с пресловутой декомпрессией у них нет никаких проблем.

По статистике службы ACRO, фиксирующей все авиакатастрофы, с 1940 по 2008 год в результате крушения 15 463 самолетов погибло 118 934 человека. Мировой опыт авиакатастроф огромный! (Кстати, 157 человек остались живы, даже упав с высоты в 10 км. Существуют даже рекомендации, что нужно делать, чтобы увеличить шанс на выживание, если вы падаете с высоты без парашюта. Между прочим, в аналогичной катастрофе «Боинга» над Локерби двое пассажиров упали с высоты в 9,5 километров на лес. И, по заключению судмедэкспертов, были живы, но умерли не из-за декомпрессии, а из-за банального переохлаждения в связи с тем, что их поздно нашли.) И в мировом опыте катастроф, до этого пресловутого «Боинга 777» на Донбассе, никто не слышал о смертях от декомпрессии или о том, что к гибели самолета привела потеря сознания экипажа от декомпрессии!

Эти заявления голландцев о потере сознания пассажирами из-за падения давления в салоне самолета становятся особенно неприлично смешными, если вдуматься в подробности того, о чем голландские «эксперты» вещают:

«Совет по безопасности смоделировал ситуацию поражения и взрывной волны, возникшей после взрыва боевой части. В результате было установлено, что после взрыва от самолета оторвалась кабина пилотов и половина салона бизнес-класса; они почти сразу упали на землю. Оставшаяся часть фюзеляжа пролетела еще около 8,5 километров, постепенно распадаясь на части под действием мощных потоков воздуха. Части самолета были найдены на территории площадью 50 квадратных километров.

„С момента поражения передней секции воздушного судна до падения всех остальных частей самолета на землю прошло около 1 или 1,5 минуты", — говорится в докладе».

Вдумаемся в прочитанное: по заключению «экспертов» «Боингу-777» оторвало кабину и самолет с 10 км начал типа падать открытым торцом салона вперед по наклонной линии, пролетев по горизонтали 8,5 км и всего (рассчитаем гипотенузу) 13 км за 1–1,5 минуты, то есть со средней скоростью 780–520 км в час. И с этой скоростью «врезался» в землю у Грабово, не оставив на земле никаких следов удара, разве что один бетонный столб линии электропередачи слегка наклонился (http://static.gazeta.ua/img/cache/ preview /570/570625_w_800.jpg).

Мягкое приземление на чернозем Донбасса летящего со скоростью пули самолета — уже повод для смеха, но я не об этом, а о том, какой поток воздуха, представьте, напирал в открытый торец салона при скорости самолета свыше 200 метров в секунду! Пассажирам оставалось только открыть рты, а уж воздуха туда надует! На уровне земли при скорости воздушного потока в 750 км в час поток создает избыточное давление — 1,4 атм. На высоте 10 км избыточное давление будет в четыре раза меньше, но все равно — какая уж тут к черту декомпрессия?

Теперь давайте обдумаем, что в реальности скрывается за этими «вумными» словами: «Оставшаяся часть фюзеляжа пролетела еще около 8,5 километров, постепенно распадаясь на части под действием мощных потоков воздуха». Как это оставшаяся часть фюзеляжа «постепенно распадалась»? В связи с чем это?

Для того чтобы разорвать дюраль, титан и сталь конструкции самолета, нужно провести работу. И, чтобы разорвать, а не разрезать эти материалы, работу надо произвести очень большую. Возьмите для эксперимента кусок ткани и попробуйте ее руками разорвать, а потом возьмите ножницы и порежьте эту ткань на куски, чтобы сравнить работу и силу, необходимые для разрезания ткани, с теми работой и силой, которые пришлось затратить для разрыва.

Энергия для работы по разрыву конструкций самолета на части заключена в самом летящем самолете, количественно это половина его массы, умноженной на квадрат скорости. При любом разрыве конструкций самолета заключенная в летящем самолете энергия обязана уменьшаться на величину работы, затраченной на разрыв. Но, на сколько бы частей самолет ни разделялся, суммарная масса его частей будет та же, следовательно, уменьшение энергии разделенных частей самолета пойдет за счет уменьшения скорости их полета. Иными словами, если двигатели прекратили работу (а эксперты об их работе не говорят ни слова), то любой разрыв самолета на части вызовет падение скорости образовавшихся частей за счет затрат энергии на их отрыв друг от друга, и, соответственно, уменьшение заключенной в летящих частях энергии будет снижать возможность дальнейшего разрыва частей на более мелкие части. Уже по этой причине постепенный распад самолета на части «под действием мощных потоков воздуха», — это какой-то ненаучный бред!

Но это не все. Чтобы оторвать от целого самолета кусок, нужно, чтобы этот кусок оперся о что-то твердое. Но в воздухе таким «твердым» является только сам воздух, и сила, с которой встречный воздух будет отрывать куски от летящего в нем объекта, будет зависеть от площади отрываемого куска («опорной площади») и… скорости летящего объекта! Причем эта сила будет пропорциональна площади и квадрату(!) скорости. Именно поэтому недопустимо резкий маневр пассажирского самолета может подставить на слишком большой скорости слишком большую площадь самолета под встречный поток — слишком сильно «обопрет» самолет о воздух, и это вызовет разрыв конструкций самолета. Но это же и означает, что после первого разрыва самолета и падения скорости образовавшихся частей вероятность их дальнейшего разрыва становится исчезающей. Для этого не будет ничего: ни достаточной энергии, ни достаточной скорости, ни достаточных «опорных площадей».