Артемий Троицкий - Я введу вас в мир Поп... Страница 19

Чем это продиктовано? Если станция сама по себе живет безбедно и в ус не дует, потому что ее, например, финансирует государство, замечательно. Они могут выбирать любую дорогу, потому что не зависят оттого, выживут или нет, и сколько денег им принесет рекламодатель. Замечательная история, у нас тоже пара таких радиостанций есть. Они в основном на кнопках вещают, а в Соединенных Штатах есть целая система National Public Radio (NPR), которую финансирует государство и которая занимается исключительно просветительской деятельностью.

Если же вы не хотите зависеть от государства, и вас интересует более рискованное предприятие, тогда вам остается найти два-три миллиона долларов или человека, который решает эти деньги инвестировать в радиостанцию.

Вы можете представить ему идею и если убедите, что эта идея может сработать, дальше все на вас. Вы вписались: «назвался груздем – полезай в кузов». Дальше вы в течение нескольких лет будете доказывать, правильна ваша идея или неправильна, и, соответственно, либо сильно попадете, потому что люди, которые в пустоту выбросили два-три миллиона долларов, особенно когда у них портится настроение, – не самые приятные собеседники. Либо наоборот. С чистой совестью вы можете прийти и сказать: «Вот что мы обещали. Вот что у нас в результате получилось».

Приведу один простой пример: может быть, у кого-нибудь в памяти сохранилось, или, может быть, родители кому-нибудь рассказывали, что в последнем десятилетии прошлого века, когда страна только-только делала робкие шаги по столь безвременно закончившемуся пути капитализма, были коммерческие ларьки. И в этих коммерческих ларьках можно было купить все что угодно – от сапог до ликера «Амаретто». Там можно было купить обувь, одежду, видеокассеты, значки, курточку, виноград и, например, томик любимого поэта. Все в одном ларьке. Другое дело, что выбор каждого из изделий был ничтожный, потому что еще пока ничего не было в стране особенного. И все эти ларьки процветали, продавая узкий набор, страна не знала никакого другого ликера, кроме «Амаретто», никаких других джинсов, кроме «Levis». Тем не менее, это все покупали, и коммерческие ларьки делали хороший бизнес.

Почему же так получилось, что сейчас этих ларьков нет? Почему же так получилось, что сейчас в одном ларьке только сапоги, в другом ларьке только видеокассеты, в третьем магазине только аксессуары? Потому что каждый из этих людей определился и решил идти в одном направлении, удовлетворяя определенную потребность своих покупателей. То же происходит и в радиовещании. Из мира станций широкоформатных, которые играют все что угодно, мы перешли в мир, в котором есть станции, играющие определенный стиль музыки.

И само по себе, как я считаю, это замечательно! Потому что если бы этого не произошло (и в этом моя точка зрения абсолютно расходится с точкой зрения Артема), то музыке было бы только хуже, потому что, к сожаленью, уровень музыкального вкуса и музыкального образования людей, которые пришли в радиовещание, никоим образом не вырос, потому что нет таких специальных институтов и общей культуры, она развивается в стране крайне медленно. А объем песен, которые они бы играли, тоже не менялся бы. То есть все бы играли всё. Станции были бы практически неотличимы друг от друга.

Во всем мире существует и растет колоссальное количество разных жанров. И само по себе это форматирование, на мой взгляд, стимулирует творческую мысль и дает возможность самым некоммерческим жанрам и некоммерческим произведениям дойти до потенциального потребителя. Потому что в тот момент, когда все варианты поп-музыки, все варианты рок-музыки, все варианты поп-рок-музыки уже заняты, тебе все равно нужно попытаться что-то сделать, и ты хочешь при этом выжить и заработать денег – ив этом желании нет ничего плохого. Плохое наступает тогда, когда это – единственное, что ты хочешь, и хочешь сделать любой ценой, и тебе наплевать на принципы, на какие-то эстетические рамки. Вот это – проблема. В самом желании заработать денег никакой, я считаю, проблемы нет.

Категорично изворачиваться, придумывать станцию, которая играет что-то, чего во всем этом поле нельзя встретить, вот это – достойно. Вот тогда возникает станция, которая играет фольклорную музыку, этническую. Станция, которая играет джазовую музыку или классическую, оперную, или станция, на которой вообще нет формата. Это и есть их основная фишка, которую они водружают на щит. Я приведу пример: когда мы запускали «Ультру», мы проделали ряд социологических опросов, и одним из вопросов был: «Как вы считаете, может работать станция без диджеев вообще, чтобы там играла только музыка?» Ответ однозначен – категорически нет. Как же так, радио без диджеев, вы что, с ума сошли? А как вообще слушать такое вот, безликое, бездушное. Прошел год, мы провели точно такой же опрос, и ответ был: «Вы что, сума сошли, никаких диджеев нельзя, вы что, испортите станцию. Ни в коем случае! Вот так и надо, никаких диджеев не нужно». Просто потому, что мы посмотрели на все станции диапазона, и оказалось, что девять из десяти работают с диджеями и девять из десяти диджеев работают абсолютно одинаково. Вот так вот весело, зомбированно, с устоявшимся принципом, заданным «Европой Плюс» еще в 90-м году, когда основная задача – «была такая-то песня, которая вот так-то называлась, сейчас пойдет песня, которая вот так вот называется». Надо каким-то немыслимым способом это связать. «Это была группа «Любэ» на волнах «Европы Плюс». Конечно, каждому из нас приходится пережить такой момент, когда рядом находится человек, говорящий тебе: «Давай, давай, сделай это!» Порой это женщина. А может быть она в этот момент одета в красное. Крис де Бург. «Lady in Red»».

Бурный смех. Аплодисменты.

МК. Мы давали рамки своим диджеям и говорили: «Это просто нельзя делать». Никак. То есть на «Нашем Радио», могу зуб дать, ни одной песни, которая каким-то образом с другой не соединяется, вообще нет. Понятно было, что необходимо то, что называется по-английски «to be different», «попробуй отличаться». Мы попробовали отличаться тем, что у нас нет диджеев, в результате это оказалось правильно. Другое дело, что здесь опять мы сталкиваемся с реальностью. И она заключается в том, что, к сожалению, вот этот тяжелый разрыв между нами и всем остальным мировым музыкальным сообществом преодолеть очень тяжело. И, увы, это связано даже с экономическими факторами.

Почему, например, мы наблюдаем одну за другой попытки сделать джазовую станцию или классическую станцию, которые проваливаются и исчезают из эфира? Что, у нас нет достаточного количества людей, которые любят эту музыку? Есть. Только для того, чтобы джазовая станция пользовалась успехом, нужно два фактора. Первое: нужно, чтобы было достаточное количество образованных людей. Понятно, что влюбленность в джаз напрямую связана с уровнем образования. И второй фактор: эти люди должны быть достаточно богаты, чтобы представлять интерес для рекламодателей, которые, понимая, на кого направлено «Радио Джаз», заинтересованы были бы, чтоб на них потратить деньги, чтобы они пришли в эти магазины, сели за руль этих автомобилей, и т. д. и т. п. У нас же какой парадокс? У нас, как правило, к сожалению, богатые люди патологически необразованные образованные люди, к сожалению, явно не богаты. И этот разрыв пока не сомкнулся. Но, во всяком случае, очевидно, что как только можно будет выявить группу людей, которые влюблены в джаз и зависли на этой волне, слушают ее регулярно, их можно там достать и разместить рекламное сообщение. Тогда и у нас появятся джазовые станции.

И чтобы подытожить этот краткий спич и перейти, если позволит ведущий курса, к вашим вопросам, я хочу сказать только одно: что, опять-таки, в конечном счете, дальнейшее – это вопрос вашего выбора.

Если вы в принципе считаете для себя возможным зарабатывать на жизнь, сооружая станцию типа «Русского Радио» или «Радио Шансон», то флаг вам в руки. Живите безбедно и найдите, что ответить внукам, когда вы будете вязать носки, сидя у камина, а они придут и спросят о том, какую музыку вы слушали. «Внучок, был такой Трофим, ты не представляешь себе, как это было здорово».

Если же ваши собственные принципы не позволяют вам идти в этом направлении, то будьте готовы к тому, что на первых местах ваша радиостанция не будет и вы будете писать в газеты, которые не пользуются в этой стране массовой популярностью, вы будете делать такие репортажи, которые вряд ли выйдут в эфир по центральным каналам, потому что, увы, как говорил один человек, которого я могу назвать своим учителем, каждый раз, когда ты наблюдаешь за людьми из-за стекла и смотришь, как они реально говорят и что они реально из себя представляют, понимаешь, что средний человек всегда ниже среднего.

Это ужасно, потому что мы привыкаем судить о мире по собственному окружению, не понимая, что уже само по себе нахождение в этом городе, в этой аудитории, в данном месте, делает нас всех уже нетипичными для этой страны, избранными не по качеству, породе или чему-то еще. Но вы по себе судить никогда эту страну уже не сможете. И ни в коем случае не поддавайтесь, если не хотите окончить свою жизнь плачевно и в бедности, тому, что говорят вот эти пять человек, которые убеждены, что они, в общем-то, и есть типичные представители. Как замечательно написал Андрей Макаревич в своей книжке «Сам овца», вокруг любого творческого человека моментально скапливается круг обожателей, которые его начинают хвалить и обожествлять. Сквозь этот круг обожателей очень тяжело рассмотреть, что там дальше. Для этого нужно приподняться на цыпочки и посмотреть, сколько их там на самом деле, вот эти вот пять, или там до горизонта, может быть, простирается. И это, увы, к сожаленью, хоронит очень многих творческих людей и хоронит начинания великих масштабов. Поэтому: дальше «каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу, дьяволу служить или пророку». Вопросы, пожалуйста.