Андрей Буровский - Бремя белых. Необыкновенный расизм Страница 19

В общем, много неопределенного и мало понятного в биологическом делении человека. И в делении рода человеческого на расы, и в разделении людей одной популяции, но обладающих разными качествами.

Но это все такое… скучное, позитивное, научное… Из всех этих сведений никак не вытащишь обоснований того, что именно ты принадлежишь к расе особенно хорошей и совершенной.

Европейцам же очень хотелось просто и однозначно разделить род людской на простые и однозначные «сорта». Им было важно доказать самим себе, что они относятся к некому высшему сорту и имеют право считать себя выше других. Опираясь на упрощенное до идиотизма понимание расы, они и перешли от теории к практике.

От теории к практике

Еще до Второй мировой войны практически во всех государствах действовало множество дискриминационных законов. Законы это были разные и применялись по-всякому, но тем не менее. Возникали, конечно, весьма разные ситуации. Гарин-Михайловский рассказывает, какое неприятное впечатление произвела на него обычная практика на международных пароходах: сажать китайцев за отдельный стол от европейцев.[65] Ему объясняют — вот, японцы научились себя вести, как мы, их и посадили вместе со всеми.

Китайцев европейцы и правда считали людьми второго сорта. Даже американцы, которые остро нуждались в китайских рабочих на Западе, буквально задыхаясь от тогдашнего малолюдства. Забавно читать описания китайцев у Брет Гарта, для которого они были чем-то вроде инопланетян,[66] рассказы Джека Лондона, в которых утверждается: белые никогда не смогут различить двух китайцев, они все для них на одно лицо. Один из его рассказов и построен на том, что европейцы принимают одного китайца за другого и отрубают ему голову, а преступник остается на свободе.[67] В другом рассказе Джека Лондона китайца-миллионера не пускают в отель, а он покупает этот отель, и увольняет не пустивших его американцев.[68]

В интонациях автора звучит откровенное злорадство, и оно вроде вполне оправданно, но ведь не все китайцы могли скупить отели, практиковавшие дискриминацию.

Бытовая дискриминация японцев действительно отошла в прошлое сразу после того, как Япония вывела в океан неслабый флот и начала претендовать на участие в разделе колоний. Сразу стало видно «своих».

Впрочем, во время Второй мировой войны в США интернировали ни много ни мало 112 тысяч американцев японского происхождения. Они были гражданами США, порой с одной четвертой и даже одной восьмой японской крови. Но это как-то не остановило американцев. «Гадюка остается гадюкой, где бы она ни снесла свое яйцо. Так и американец, рожденный от родителей-японцев, вырастает для того, чтобы стать японцем, а не американцем» — так писали в американской прессе.[69] Писали потомки англо-саксов, ирландцев, немцев, шведов, славян, итальянцев и французов.

В колониальной Индии «бесхвостые павианы» должны были знать свое место — даже если служили англичанам. Чиновники-индусы из Индийской национальной службы ели отдельно от англичан, даже если англичане были их подчиненными по службе, при командировках жили в других гостиницах.

В индийской армии возник вообще уникальный институт туземных «офицеров без права занятия командных должностей», Junior Commissioned Officers.

Только англичане могли занимать офицерские должности, но как они должны были командовать солдатами-индусами? Они ведь не знали и не хотели знать никаких местных языков. Поэтому каждому английскому младшему офицеру ротного звена (второй лейтенант, первый лейтенант, капитан) назначался помощник из числа индусов. Фактически индусы-то и командовали взводами и ротами, а английские офицеры только присматривали за их действиями.

Такой «помощник офицера» был довольно квалифицированным человеком. Он должен был и говорить, и читать, и писать на английском и на местном языках, и должен был иметь военное образование. В индийском обществе этих офицеров ценили, считая людьми с высоким общественным статусом. Да и приятно было индусам думать, что индийскими солдатами командуют все же сами индусы. Официальные власти ценили лояльность этих полуофицеров и старались относиться к ним достаточно уважительно.

…Но вот только столовые для этих офицеров были отдельные от англичан. Й называли их «офицерами вице-короля», а английские были «офицерами короны».

Невольная аналогия: весной 1918 года Британия ввела в Мурманск свои войска.

В 1916–1917 годах союзники завезли в порты России около миллиона тонн грузов на сумму до двух с половиной миллиардов рублей. Шла война. К январю 1918 года возникла опасность для Мурманска: по просьбе Маннергейма в Финляндию входит немецкая армия. Русская армия развалилась настолько, что ничто не мешает немцам из Финляндии пойти и захватить эти склады.

Сначала Троцкий прямо приказывает Мурманскому совету сотрудничать с англичанами в деле охраны складов. Мурманский совет выполнил приказ военно-морского наркома и соглашение подписал.

После Брестского мира немцы требуют от своего сателлита, Совдепии, «убрать» войска Антанты. Троцкий, соответственно, уже вовсе не хотел присутствия англичан… Но 9 марта 1918 года с английского крейсера «Глория» уже высадился первый десант: две тысячи человек.

15 марта на совещании глав правительств и министров иностранных дел стран Антанты было решено не признавать сепаратного Брестского мира и вмешаться во внутренние дела России.

Это дало основания большевикам завопить о «вооруженной интервенции» и начать военные действия с англичанами: в числе прочих своих «подвигов» они напали на посольство Британии, устроили там погром и убили несколько человек. У нас до сих пор даже в учебниках говорят об «интервенции», хотя ее не было и в помине.

Англичане не могли снимать с фронтов все новые войска. Они начали формировать Славяно-британский легион для продолжения войны с Германией и ее новым союзником и сателлитом на территории павшей Российской империи — Советской республикой, Совдепией. Всего в Славяно-британском легионе служило около 4500 человек. Когда британцы уходили с Русского Севера летом 1919 года, солдатам Славяно-британского легиона предложено было или оставаться и воевать самим, либо их отвезут к Деникину. Примерно две тысячи человек спустя месяц сошли с британских кораблей в Новороссийске.

С русскими солдатами британцев связывало намного меньшее, чем с индусами. То ли дело народ своей колонии, то ли дело — традиционный противник и геополитический соперник. Но никаких полуофицеров в Славяно-британском легионе не было, и вообще ничем положение русских от положения британцев не отличалось.

Все вступившие в легион заключали контракт «до окончания войны». Легионерам присваивали британские военные звания; им давали вещевое, продовольственное и денежное довольствие по нормам британской армии. И столовые общие. И казармы. И белье стиралось вместе.

Так что отношение к индусским офицерам — чистейшей воды расизм.

Так же точно в Индии были и «граждане Индии» — с совсем другими правами, чем граждане Соединенного королевства.

Даже к англо-индусам отношение было пропитано расистским душком. С одной стороны, эти «помеси», продукты отвратительного обычая заводить себе «местных жен», вызывали доверие: христиане, английский язык родной, верные слуги империи… Но и их не допускали к высшим должностям, чинили препоны при выезде в Британию, не пускали в офицерские собрания. Брак англо-индуса с «чистокровной британкой» не запрещался законами, но общество смотрело на него косо.

И к китайцам британцы относились пренебрежительно, как к людям второго сорта. А уж негры для них и правда были чем-то вроде павианов, только «почему-то» без хвостов.

Французы несравненно лояльнее к народам своих колоний. Они легко давали воинские звания неграм, учили их в своих университетах, давали им академические степени, было много смешанных браков, особенно в колониях.

В США действовали похоже на британцев, но намного более жестоко. Например, в США действовали жесткие расовые законы. В США расовая сегрегация официально существовала с XIX века до 1960-х годов. Части американской армии, воевавшие во время Первой и Второй мировых войн, были раздельными. Это кажется настолько диким для сколько-нибудь вменяемого европейца, что возникают забавные казусы.

Скажем, «В 1960-е годы на экранах всех стран Варшавского договора шел польский фильм «Ставка больше, чем жизнь» — про героического польского офицера, внедренного в вермахт и ставшего чуть ли не личным приятелем Гитлера. Эдакий предшественник Штирлица.

Один из кадров в последней серии «Ставки больше, чем жизнь» — негр, сияющий с танковой брони «генерала Шермана» среди таких же сияющих белых. Кадр, которого не могло быть потому, что не могло быть никогда, — части американской армии были раздельные. Негры отдельно, белые отдельно.