Иван Охлобыстин - Благословляю на праведный бой! Страница 19

36

Отец Савва не ездил больше 130 километров в час, поскольку считал, что солидному человеку торопиться некуда. Правда, в глазах местных мотоциклистов его оправдывало то обстоятельство, что он и зимой ездил на этой же скорости.

37

Отец Савва учил:

– Послушание бывает двух видов. Одни просто не хотят думать, другие все уже продумали. Второе действительно выше поста и молитвы, поскольку их объединяет.

38

– Люди никогда не увидят ангелов, потому что ангела может видеть только ангел или кто стал им, – сообщил послушнику отец Савва, направляясь в свой кабинет.

– Что, это происходит мгновенно? – уточнил тот.

– По моим сведениям – да, – ответил преподобный и добавил: – У большинства – за несколько секунд до смерти.

– Ну хоть так! – обрадовался послушник.

– Не говори! – улыбнулся отец Савва и, услав инока в библиотеку за книгой, сел за стол и пометил у себя в блокноте: «25484-я встреча с потенциальным собеседником, если, конечно, я буду себя хорошо вести».

39

– Как спасаться? – спросили иноки отца Савву, возвращаясь с архиерейского приема пешком по дороге через лес.

– Азартно! – коротко ответил он и посоветовал заложить на этом месте часовню.

А время было позднее, да и волки в округе баловали. Пошептавшись, иноки предложили отложить закладку камня до завтрашнего полудня.

– Чего тянуть?! – огорчительно крякнул преподобный, подхватил с обочины пудовый булыжник и со словами: – «Благослови, Господи, мне не общаться с этой малокровной братией, пока на этом месте не будет часовни» – вбил посреди дороги камень.

Иноки обиделись, в полночь вернулись из монастыря на это место с инструментом и за три дня поставили часовню.

При освящении оной отец Савва похвалил красоту строения, но заметил, что все-таки с такими остервенелыми лицами не спасаются.

– Больше радости, чада мои, гораздо больше!

40

У отца Саввы были определенные проблемы с местным священноначалием из-за того, что он ну ни в какую не хотел служить сразу за Божественной Литургией молебны.

– Что вам стоит! – пробовал его уговорить монастырский эконом. – И сразу ругаться перестанут.

– Нет, брат мой возлюбленный, – отвечал преподобный. – Тут сразу надо решить, кому ты служишь – бабкам или Богу. Не менее часа пройти должно или вне храма, будьте любезны. Ставка больно велика.

41

– Очень я, отче, на своего брата, кого – вы сами знаете, – искушаюсь, – признался преподобному его духовный сын. – Он делает себе какие-то неприлично дорогие покупки. И часто.

– Не искушайся, чадо, – объяснил отец Савва, – твой брат так много в жизни работал, что не привык экономить. Обычно такие долго не живут, надрываются, а ты в своем блаженном равновесии встретишь глубокую старость.

– А что лучше? – уточнил смекалистый отрок.

– Ко всему привыкаешь, – как-то печально ответил преподобный.

42

– Книга – действительно лучший подарок, но только в том случае, если ты ее сам написал, – говорил отец Савва, если его спрашивали, чего подарить ко дню ангела, и советовал: – Будьте проще – дарите деньги. Обещаю сделать себе на них приятно.

Прихожане совету следовали, и преподобный действительно делал приятно – за сорок лет служения он поставил десять храмов, открыл четыре приюта, выдал замуж и женил шестнадцать духовных чад-бесприданников, оплатил образование наиболее смышленых из них и купил себе мотоцикл.

43

– Надо машину мыть, все-таки молиться приехал, – ласково укорил своего прихожанина отец Савва.

– Разве Господь следит за нашим внешним видом? – уточнил тот, явно рассчитывая на апофатическую истину.

– Хотя Господь и не брезглив, но Его не обвинишь и в неряшливости, – оправдал его богословские надежды преподобный.

44

На одном отпевании отец Савва невольно запнулся на тропаре, где покойного именовали христолюбцем, поскольку в гробу лежал известный всей округе душегуб, которого застрелили при задержании сотрудники правоохранительных органов. Возвращаясь в монастырь, преподобный вспомнил о запинке и сказал сопровождавшему его послушнику:

– Так хорошо о человеке может думать только Святая Церковь!

45

– Согласитесь, отче, что клонирование – это ужасно! – воскликнул прибывший для спасительных бесед из города молодой иерей, отец Борис.

– Скорее – это ужасная реальность, – кивнул преподобный.

– Мы породим монстров! – продолжал разглагольствовать гость. – Мы породим чудовищ, лишенных души!

– Не мельтешите, чадо! – осек его отец Савва. – Это мы поймем по их способности к любви.

– Неужели вы дерзаете даже предположить возможность существования у «рукотворного» души?! – возмутился отец Борис.

– Просто я не дерзаю решать за Господа этот вопрос сам, – отговорился преподобный и добавил:

– А вас, мой бескомпромиссный друг, никогда не посещала мысль, что эти вышеупомянутые «клоны» долго будут нами восприниматься как особи второго рода, а именно в подобной среде когда-то и утвердилось христианство.

46

Однажды отца Савву спросили, какой самый мистический опыт ему привелось испытать в жизни.

– Я был свидетелем, как один очень состоятельный пьяница, дебошир и развратник пожертвовал своей жизнью ради спасения чужого ребенка. Перед своим поступком он несколько мгновений размышлял, а когда уже все произошло, и он увидел, что ребенок спасен, последним, что он произнес, было: «Слава Богу!»

– Думаете, он спас свою душу? – уточнили вопрошавшие.

– Не знаю, но за те немногие мгновения, покуда он принимал решение, ему явно удалось преодолеть себя, – ответил отец Савва.

– Настоящий христианин поступил бы точно так же и не раздумывая, – заявил отец Борис.

– Да, конечно, – согласился преподобный, – тем более что у вышеупомянутого не было на иждивении пятерых детей и матери-инвалида, как у вас, отец Борис.

47

– Ах, как бы я хотел постоянно видеть рядом с собой своего святого покровителя, – признался отцу Савве монастырский библиотекарь. – Мне бы стало гораздо спокойнее.

– Да, но тогда у вашего святого покровителя совсем бы не осталось времени на личную жизнь, – заметил преподобный.

– Разве у святых есть своя личная жизнь? – изумился тот.

– А чем, по-вашему, они пожертвовали во славу Христову? – пожал плечами отец Савва и напомнил: – «Аз воздам сторицей».

– Вы думаете – это о личной жизни? – не понял библиотекарь.

– И к тому же вечной!.. – закончил отец Савва.

48

– Какой грех самый страшный? – спросили отца Савву молодые иноки.

– Лично мне, как человеку относительно воспитанному, особенно неприличным представляется блуд, – ответил преподобный.

– А кощунство? – продолжили расспросы иноки.

– Это самый глупый, – крякнул огорчительно отец Савва.

49

До пятидесятилетия отец Савва, чаще по осени, ездил на своем мотоцикле в район ученого городка неподалеку. Во-первых, он чинил всю монастырскую обувь у одного местного художника, Бахадыра. И во-вторых, пока чинилась обувь, он играл с этим молодым художником Бахадыром в нарды, сказывалось время, проведенное в Центральной Азии.

– Как быть самому кесарю в вашей христианской ситуации «кесарю кесарево, Богу Богово», – спросил молодой художник во время одной из партий.

– Если этот кесарь – человек с воображением, то, скорее всего он предпочтет позицию доброго, рачительного и благочестивого отца, как, предположим, твой отец.

– Мой отец мусульманин, – осторожно напомнил Бахадыр.

– А мой был убежденный коммунист, высокой морали человек, – покачал головой отец Савва.

– Он умер? – уточнил художник.

– Нет, он покрестился, – ответил преподобный и добавил: – Но вредный старик все равно это сделал в другом храме, потому что, видите ли, молодой человек – то бишь я, а тогда мне действительно было всего сорок пять, так вот, – по его мнению, молодой человек не должен дерзать преподавать истину человеку гораздо старше его. Перед Богом и людьми будет выглядеть несолидно. А очень ему хочется, чтобы все было правильно. И так полвека потеряно… Это он считает с тридцатых.

– Ваш отец был репрессирован? – осторожно полюбопытствовал Бахадыр.

– Нет, он работал с твоим отцом под именем шейха Касима в Арабских Эмиратах на советскую контрразведку, – улыбнулся отец Савва.