Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6384 ( № 37 2012) Страница 19

До триумфа "Пьеты" Ким Ки Дук уже удостаивался на Лидо сразу четырёх наград за драму "Пустой дом" (2004). Несколько лет назад корейский режиссёр уединился от мира и снял об опыте горного отшельничества исповедальный фильм "Ариран" (2011), победивший в программе "Особый взгляд" Каннского фестиваля. Появление "Пьеты" в нынешнем конкурсе таило интригу перерождения режиссёра, ранее склонного к чрезмерной жестокости на экране. Но чуда не случилось. После кризиса Ким Ки Дук представил венецианским зрителям концептуальную, отменно снятую, но всё-таки лишённую новаторской остроты картину. Кандо - беспощадный палач, а внутри - мальчишка, не знающий женской ласки, - калечит неугодных мафии кредиторов. Отношения с незнакомкой, называющей себя его матерью, изменят его, но не спасут от расплаты. В этой истории матери и сына, веры и болезненного подозрения, жертвенности и одиночества, как в современной версии "книги жизни", каждый склонен присвоить себе роль другого. Каждый стремится стать тем, кем на самом деле являться не должен.

Одним из явных фаворитов конкурса сразу стала вторая часть трилогии австрийца Ульриха Зайдля "Рай: Вера". Сначала на церемонии закрытия Зайдлю вручили вполне заслуженного "Серебряного льва" за лучшую режиссуру, но позднее оказалось, что награду перепутали. К сожалению, картина "Рай: Вера" удостоилась лишь спецприза жюри. Напряжением и иронией пронизан каждый кадр этой драмы, воскрешающей в памяти такие ранние картины режиссёра, как "Собачья жара" (2001), отмеченная в Венеции за лучшую режиссуру, и документальный фильм "Иисус, ты знаешь" (2003). Для Анны-Марии (Мария Хофштеттер) неистовая вера становится вариантом внутреннего эскапизма. Зайдль бесстрашно соотносит потребность в культе с сексуальной несвободой, где одержимость обращения в веру является формой навязчивого общения, а милосердие - синоним жестокости. Актрисе Марии Хофштеттер прочили "Кубок Вольпи" за лучшую женскую роль. Однако эта награда досталась молодой израильтянке Хадас Ярон, сыгравшей в картине Рамы Бурштейн "Заполнить пустоту" роль хасидки, вынужденной подчиняться религиозным семейным законам.

"Мастер" Пола Томаса Андерсона завоевал приз за лучшую режиссуру и награду международной критики "ФИПРЕССИ", а Хоакин Феникс и Филипп Сеймур Хоффман разделили между собой "Кубок Вольпи" за лучшую мужскую роль. Приз актёрам фильма оказался самым предсказуемым решением жюри. В основе сюжета - психологический поединок интеллектуала Ланкастера Додда (Хоффман), образовывающего в 1950-е новое религиозное движение, и его помощника Фредди (Феникс). Обаяние персонажа Хоффмана раскрывается в тончайшей игре на грани между плутовством и убеждённостью в собственной избранности. Исхудавший Феникс перевоплощается на экране в невротика, заложника прошлого, который, очевидно, станет главным претендентом на премию "Оскар".

Премьера "К чуду" Терренса Малика, обладателя "Золотой пальмовой ветви" Каннского фестиваля за фильм "Древо жизни" (2011), вызвал неоднозначную реакцию критиков. Лишённая внятного сюжета картина, напоминающая виртуозно смонтированный клип, сразу стала аутсайдером конкурса и в итоге осталась без единого приза. Сцена бракосочетания Марины (Ольга Куриленко) и Нила (Бен Аффлек) срифмована Маликом с крупным планом рук заключённых в наручниках, которых в тюрьме навещает местный священник (Хавьер Бардем). Название "К чуду" обыгрывает путешествие героев к острову Мон-Сен-Мишель в Нормандии, где они пережили кульминацию влюблённости. Атмосфера привязанности чередуется с мельчайшими оттенками недоверия супругов друг к другу. Предчувствие измены, как оборотной стороны веры, возникает на экране из полунамёков, слёз, прикосновений, собранных в нежнейший коллаж из тысячи кадров-фотографий. Многие линии, которые могли дать сюжету драматургическую глубину, словно вырезаны режиссёром на монтажном столе. Отдельные видеоэтюды тем не менее вызывают ворох ассоциаций, которые каждый насытит собственными воспоминаниями. В программе фестиваля настроение "К чуду" можно было соотнести с конфликтным воздухом "Измены" Кирилла Серебренникова. Многие сулили Олегу Лукичёву приз за лучшую операторскую работу. Если в прошлом году на Лидо чествовали "Фауста" Александра Сокурова, то на сей раз жюри внимания к российскому фильму в конкурсе не проявило.

Награда за лучшую операторскую работу досталась итальянцу Даниэле Чипри, который снял собственный фильм "Это сделал сын" и конкурсную "Спящую красавицу" Марко Беллоккьо. Изящная автобиографическая картина "Что-то в воздухе" Оливье Ассаяса получила приз за лучший сценарий. Досадно, что жюри проигнорировало два самых необычных хита нынешнего фестиваля: талантливейшие "Отвязные каникулы" Хармони Корина и сумрачное, предельно условное "Пятое время года" Петера Бросенса и Джессики Вудворт. А одним из самых сильных впечатлений Мостры-69 оказалась премьера в программе "Горизонты" стоической ленты в жанре роуд-муви "Я тоже хочу" Алексея Балабанова, которую наши зрители смогут увидеть уже этой осенью.

Тамара ДОНДУРЕЙ,

спец. корр. "ЛГ"

…а дорога предо мной далека, далека…

…а дорога предо мной далека, далека…

CD и СЛУШАЙ!

Под эгидой друзей "ЛГ" - благотворительного фонда сохранения искусства русского романса "Романсиада" - вышел прекрасно оформленный аудиоальбом, состоящий из двух дисков и включающий записи концертных выступлений лауреатов этого престижного конкурса 1997-2011 годов .

Издание приурочено к 15-летию "Романсиады", которая начиналась как попытка привлечь акцентированное внимание к столь любимому в России и за рубежом жанру музыкального искусства, поддержать его славные традиции и обогатить современную историю романса новыми именами.

Участвуют в этом ныне уже авторитетном конкурсе молодые исполнители в возрасте от 17 до 28 лет, находящиеся в самом начале своего профессионального пути. В этом ретроспективном обзоре конкурс предстаёт своего рода творческой лабораторией, где экспериментальным путём не только открывались певческие таланты, но и находились свежие оригинальные решения давно и широко известных произведений. И в числе тех, кто впервые тогда вышел на прославленную сцену Колонного зала Дома союзов, мы видим имена нынешних солистов ведущих театров России, Беларуси, Украины, Армении, Узбекистана, США[?] Художественный руководитель конкурса Галина Преображенская вспоминает: "Мало кто в начале создания "Романсиады" представлял себе будущий размах конкурса и успех его лауреатов, многие из которых сегодня стали признанными звёздами".

Хочется поздравить с маленьким, но столь значимым юбилеем Московский международный конкурс молодых исполнителей русского романса "Романсиада" и пожелать ему на ниве благородного служения идеалам и впредь сохранять высокий уровень русского музыкального искусства.

Арина АБРОСИМОВА

Могучий самодержец

Могучий самодержец

Эпоха и борьба императора Николая I

Ещё недавно в школьных учебниках можно было прочитать памфлетное прозвище этого царя - Николай Палкин. Появление в печати положительных оценок императора Николая I было исключено. Между тем Пушкин писал: "Нет, я не льстец, когда царю Хвалу свободную слагаю". При этом государя с "оловянными глазами" (ими нас пугают чуть реже, чем сталинскими усами) объявляли чуть ли не убийцей великого поэта.

А вот Загоскин в "Москве и москвичах": "Вы посмотрели бы на Кремль тогда, как загудит наш большой колокол и русский царь, охваченный со всех сторон волнами бесчисленной толпы народа, пойдёт через всю площадь свершать молебствие в Успенском соборе.

- Как? - прервал Дюверние. - Да неужели ваш государь идёт по этой площади пешком при таком стечении народа?.. - Да, да, пешком; и даже подчас ему бывает очень тесно. - Что вы говорите!.. Но, вероятно, полиция?..- Где государь, там нет полиции. - Помилуйте! Да как же это можно?.. Идти посреди беспорядочной толпы народа одному, без всякой стражи[?] - Я вижу, господа французы, - сказал я, взглянув почти с состраданием на путешественника, - вы никогда нас не поймёте. Нашему царю стража не нужна: его стража весь народ русский".

Да, это был император, катавшийся с горки с мальчишками, повсюду шествовавший без охраны[?] Больше таких не было. Вскоре после смерти Николая Павловича самодержавная идиллия рассыпалась.

У каждого правителя России - из тех, кто надолго задержался на троне, - есть "прекрасное начало". Первые идиллические годы. Потом приходит разочарование, политический стиль приедается, накапливаются претензии. Николай Павлович правил тридцать лет - целую жизнь! Казалось, конца края не будет его царствованию, тем более что возраст позволял бравому государю ещё долго сидеть на троне. От желтизны николаевского классицизма у многих уже болела голова. Но вспомним первые годы его правления, именно тогда Пушкин писал: