Питер Акройд - Английские привидения Страница 19

Далее Уильям Хауитт замечает: «Неизвестно, поблагодарил ли студент доктора Вордсворта за рекомендацию этих комнат».

Мальчик в классной комнате

Этот рассказ, действие которого происходило в Биминстере, графство Дорсетшир, был напечатан в «Джентльменс мэгазин»(1774).

«Биминстерская школа располагается в галерее приходской церкви, куда ведет отдельный вход со двора. Каждое воскресенье кто-нибудь из мальчиков оставляет ключ церковному старосте.

В субботу, 27 июня 1728 года, учитель, как обычно, отпустил учеников. Двенадцать из них задержались на церковном дворе, чтобы поиграть в мяч. Время было около полудня.

Вскоре четверо из них, вернувшись в школу за старыми перьями, были напуганы шумом, который они описали как стук по медной сковороде. Они немедленно побежали во двор к своим приятелям и рассказали об этом. Подумав, что кто-то спрятался в классе, чтобы их напугать, они все вместе отправились в школу, но никого не обнаружили. Когда они решили вернуться назад, на школьной лестнице, ведущей во двор, снова раздался стук. Перепугавшись, они выскочили во двор и бросились бежать.

У колокольни, или западного входа, им послышалось, будто кто-то читает молитву, затем прозвучали голоса, поющие псалмы. Каждый из этих звуков длился всего несколько мгновений.

С беспечностью юности мальчики вскоре вернулись к игре, а через некоторое время один из них отправился в класс за книгой. Там на одной из скамей, всего в шести футах от него, стоял гроб.

Пораженный, он выбежал прочь и рассказал об этом товарищам, тогда они бросились к школьной двери, и пятеро из двенадцати увидели призрак Джона Дэниела, умершего более семи недель назад; он сидел на некотором расстоянии от гроба, дальше от двери.

Все мальчики видели гроб, и, вероятно, призрак Джона видели не все, потому что дверь была слишком узкой и в нее было трудно заглянуть одновременно. Первым призрак покойного Джона узнал его единокровный брат, который крикнул: „Вон сидит наш Джон, в такой же куртке, что и я! (При жизни Джона мальчиков обычно одевали одинаково.) С пером в руке и книгой, а рядом стоит гроб. Я брошу в него камнем“. Другие мальчики попытались его остановить, но он все же бросил камень – с возгласом: „Получай!“ И привидение тотчас исчезло.

Можно себе представить, какой переполох поднялся в городе. Мальчиков в возрасте от девяти до двенадцати лет по всей форме допросил коронер Бродрепп, и все они дали одинаковые показания, даже относительно петель на крышке гроба, и точно описали гроб, в котором был похоронен Джон. Один из мальчиков, видевших призрак, из-за болезни явился в школу через две недели после смерти Джона и никогда не видел его живым.

На допросе этот мальчик подробно описал внешность покойного, обратив внимание на одну деталь, которую упустили другие, – кусок белой ткани, повязанной вокруг его руки.

Женщина, готовившая тело Джона Дэниела к погребению, показала под присягой, что за четыре дня до смерти сняла кусок такой ткани с его руки (которую он повредил). Тело Джона Дэниэла нашли в темном месте на поле, в фарлонге от дома его матери, и похоронили без расследования, так как мать заявила, что мальчик был подвержен припадкам.

После появления призрака тело было эксгумировано и проведено расследование, в результате которого было установлено, что мальчик умер от удушения. Вероятно, этот вердикт был вынесен на основании показаний двух уважаемых женщин, заявивших, что через два дня после того, как тело было найдено, они видели темную полосу вокруг его шеи, а также показаний плотника, клавшего тело в гроб и имевшего возможность его рассмотреть, так как саван, вопреки правилам, состоял из двух кусков – один лежал внизу, а второй поверх тела.

Хирург, дававший показания, не смог или не захотел определенно заявить суду присяжных о смещении костей на шее. Поэтому не было предпринято никаких шагов к тому, чтобы призвать кого-либо к ответственности за смерть мальчика, возможно, насильственную».

Посетитель библиотеки

В январском номере «Атенеума» за 1880 год антиквар доктор Огастин Джессоп описывает события, случившиеся во время его посещения резиденции лорда Орфорда в Норфолке в октябре 1879 года. Он прибыл туда, чтобы сделать выписки из нескольких редких книг из библиотеки лорда После обеда его проводили в библиотеку, где он снял с полок шесть небольших книг и уселся за письменный стол, положив книги справа от себя. Просмотрев пять книг и сделав выписки, он перешел к работе над последней.

«Я трудился около получаса и уже стал думать, что моя работа близится к концу, как вдруг, продолжая писать, заметил большую белую руку в футе от моего локтя. Повернув голову, я увидел довольно крупного мужчину, он стоял спиной к огню, слегка склонившись над столом, и, несомненно, разглядывал стопку книг, с которыми я работал. Он стоял, отвернувшись, но я рассмотрел коротко стриженные каштановые волосы, ухо, выбритую щеку, бровь, угол правого глаза, часть лба и крупную высокую скулу. Я затрудняюсь точно описать его одежду. Это было облачение священника из плотного шелка или какого-то другого материала, со стойкой из атласа или бархата, которая плотно охватывала шею почти до подбородка. Правая рука, первой привлекшая мое внимание, лежала поверх левой, на которой выделялись крупные голубые вены. Я помню, мне тогда подумалось, что эта рука напоминает руку на великолепной картине Веласкеса „Мертвый рыцарь“ из Национальной галереи.

Несколько секунд я смотрел на своего гостя, ничуть не сомневаясь в том, что передо мной призрак. Тысячи мыслей теснились у меня в голове, но я не испытывал ни малейшего страха или беспокойства, преобладали любопытство и жгучий интерес. В какой-то миг мне захотелось сделать набросок своего друга, и я бросил взгляд на поднос с карандашом, стоявший справа от меня. Потом мелькнула мысль: „Не пойти ли мне наверх за альбомом?“

Призрак продолжал сидеть, а я смотрел на него как зачарованный, боясь не того, что он останется, а того, как бы он не ушел.

Прервав свои записи, я поднял левую руку от бумаг и, потянувшись к стопке книг, передвинул верхнюю их них. Трудно сказать, зачем я это сделал. Моя рука прошла между мной и фигурой, и та исчезла. Я был разочарован, но не более. Еще около пяти минут я как ни в чем не бывало продолжал записи и наконец стал наносить на бумагу последние слова из отмеченного мною отрывка, когда призрак появился вновь на том же месте и в той же позе, что прежде. Я видел его руки рядом с моими, повернул голову, чтобы рассмотреть его получше, и уже подыскивал слова, чтобы к нему обратиться, но обнаружил, что не смею с ним заговорить. Меня пугал звук собственного голоса. Я сидел за столом, а рядом сидел он.

Я вернулся к работе и дописал последние два-три слова. Эта запись и сейчас лежит передо мной и не носит ни малейших следов волнения или дрожи в руках. Я могу указать, какие слова писал в момент появления призрака, а какие – когда он исчез.

Закончив свой труд, я захлопнул книгу и бросил ее на стол. Раздался легкий шум – и фигура исчезла.

Откинувшись на спинку стула, я несколько секунд со смешанным чувством смотрел на горящий камин, размышляя о том, вернется ли мой друг, и если да, то заслонит ли он огонь в камине.

К тому времени я не испытывал ни малейшего чувства страха.

Задув четыре свечи, я отправился в постель, где спал сном праведника или грешника – не знаю, которого из них, – но спал довольно крепко.

Не стану предлагать никаких объяснений, теорий или предположений по поводу этой иллюзии».

Церковь в Лангенхоу

Приходской священник церкви Святой Девы Марии в Лангенхоу, деревушке к югу от Колчестера, в пору назначения на эту должность в 1937 году вел дневник. Преподобный Эрнест Мерриуэзер прежде не интересовался необычными явлениями, но события, происходившие в церкви и вокруг нее, поразили его, и он описал их в своем дневнике. Вот первая запись.

«Я посетил церковь 20 сентября 1937 года.

Был тихий осенний день. Я стоял в церкви один, большая западная дверь была широко распахнута. Внезапно она захлопнулась с такой силой, что, казалось, все здание содрогнулось. Без ощутимой причины двери обычно не хлопают так, будто в них врезался курьерский поезд. Этот случай возбудил мое любопытство».

Следующая запись.

«5 ноября после одиннадцатичасовой службы я, собираясь покинуть ризницу, уложил облачение в саквояж. Забыв положить туда еще кое-что, я попробовал открыть замки, но, провозившись некоторое время, отказался от своего намерения. Замки не подавались. В конце церковной аллеи я повторил попытку. Воздействие прошло, и замки работали нормально».

В течение восьми лет все было спокойно. Затем в 1945 году священник сообщил о другом необычном случае. Готовясь к Пасхе, он вместе со своей экономкой и ее дочерью украшали церковь внутри. Экономка поставила цветы в вазу и, чтобы вытереть пыль, поместила ее на церковную скамью. Священника и девочки рядом не было. Через секунду она обернулась и увидела, что вынутые из вазы цветы аккуратно лежат на скамье.