Двадцатые (СИ) - Нестеров Вадим Страница 19

В итоге практически все сотрудники «Литогеи» преподавали в МГА, да и вообще эти два института оказались очень близки. Даже в буквальном смысле слова – из окон общежития на Старомонетном до «Литогеи» доплюнуть бы, пожалуй, не получилось, но вот снежком докинуть – запросто!

Кроме того, академия и институт неоднократно совместными усилиями пытались получить в свое распоряжение бывшие земли Аршиновых в Царицыно – а их там было не один и не десять гектаров. Не получилось, но дружба двух научных учреждений в боях с бюрократами окрепла, и тесное сотрудничество НИТУ «МИСиС» и ВИМСа длится до сих пор.

Заявление о приеме на работу в Московскую горную академию.

А временно безработному отцу профессора, кстати, тогда же предложили использовать свой богатейший опыт практической деятельности на должности заведующего хозяйственной частью Московской Горной Академии.

Именно Василий Федорович Аршинов, бывший миллионер, а ныне трудящийся РСФСР, первым занял эту проклятую в Горной академии должность. Он, кстати, еще организовывал торжественное открытие Московской горной академии 12 января 1919 года. Возможно, и здание для Академии на Большой Калужской (ныне Ленинском проспекте) предложил Василий Федорович, который долгое время был попечителем расположенных в нем Мещанского училища и богадельни.

Проректором по АХЧ Горной академии бывший олигарх проработал два с половиной года. А потом случилась история в стиле «Незнайки на Луне».

Не знаю, как вам, а мне всегда очень нравился финал похождений Скуперфильда. Вы его помните, я надеюсь:

«Бедняга Скуперфильд, который растерял все свои капиталы еще до того, как у него отобрали фабрику, не знал, как ему теперь быть. Сначала он ходил обедать к своим знакомым, но потом убедился, что знакомым это особенного удовольствия не доставляет, и кончил тем, что поступил работать на свою бывшую макаронную фабрику. Никто не препятствовал ему в этом. Все знали, что макаронное дело он любит, и надеялись, что работать он станет исправно и добросовестно».

Иллюстрация к роману-сказке "Незнайка на Луне" Генриха Оскаровича Валька

Именно так и произошло с Аршиновым-старшим. В 1922 году на него вышел не кто иной, как Виктор Павлович Ногин, первый народный комиссар по делам торговли и промышленности.

Да, тот самый, который станция метро «Китай-город», город Богородск и гениальное стихотворение Эдуарда Багрицкого «…пионеры Кунцева, пионеры Сетуни, пионеры фабрики Ногина».

Она же Кунцевская дерматино-клеёночная фабрика.

Министром к тому времени он уже быть перестал, но был назначен главой Всероссийского текстильного синдиката. Он и вспомнил о бывшем «суконном короле России», нашел его, и забрал трудиться по специальности – на должность консультанта треста.

Чета Аршиновых. Слева — молодожены, справа — после золотой (в подписи ошибка) свадьбы

И не прогадал, знаете ли. Текстильное дело Василий Федорович знал блестяще, проработал в тресте без единого замечания много лет, пережив не одного начальника (и физически тоже). К преклонным годам выработал себе персональную пенсию республиканского значения со всеми причитающимися льготами. Умер глубоким стариком, дожив до 88 лет, в своей московской квартире – им с сыном оставили несколько комнат в его бывшем особняке на Большой Ордынке.

Умер в 1942 году, успев увидеть, как немцев отбросили от его любимой Москвы. Города, куда этот «понашедший» явился босым в 17-летнем возрасте, где он когда-то был гласным Московской городской Думы, и где они с Володей разбили для болезненного Сережи в Царицыно уникальный парк, который и сегодня носит их имя. И камень в Аршиновском парке – единственный памятник этому человеку уникальной судьбы.

Памятный камень «От благодарных жителей Царицыно», установленный в Аршиновском парке.

Что же до Аршинова-младшего, то ему пришлось пройти от начала до конца весь тот страшный и славный путь, что прошла Россия в первой половине прославляемого и проклинаемого XX века. В Московской горной академии он преподавал с самого начала и до самого конца, до разделения МГА на шесть самостоятельных вузов – а после этого еще долго читал лекции в Московском геологоразведочном институте им. Орджоникидзе.

В своей любимой Литогее он директорствовал до 1922 года, когда институт реформировали и укрупнили, переименовав в Институт прикладной минералогии и петрографии, и назначив директором того самого Николая Федоровского. Как ни странно, но перемены статуса Аршинова, похоже, совершенно не задели. Скорее наоборот – избавившись от административных функций, он с радостью ушел с головой в свою любимую науку. За неполных десять лет, с 1928 по 1937 г. у него вышло из печати свыше трех десятков монографий, статей и заметок, преимущественно по петрографии и неметаллическим полезным ископаемым.

В обновленном институте Аршинов возглавил петрографическую лабораторию, которой бессменно руководил до самой кончины.

Именно Владимир Аршинов заложил в нашей стране основы промышленности неметаллических полезных ископаемых – асбеста, талька и др. Он оставил нам классические описания ультраосновных пород, а также полезных ископаемых, связанных с ними и процессами их метаморфизма, — талька и талькового камня, хризотил-асбеста, амфибол-асбеста, магнезита и др.

И эти его исследования имеют непреходящую ценность. Фактически он создал научную школу, представители которой сыграли немалую роль в изучении этих полезных ископаемых в нашей стране. С его именем связаны первые отечественные работы по использованию природных материалов для каменного литья, он активно участвовал в выборе облицовочных материалов для московских набережных и первых станций метро. Как следствие всех — в феврале 1936 года Аршинов Вэ Вэ был утвержден в ученой степени доктора геолого-минералогических наук по совокупности научных работ.

Но его жизнь вовсе не закончилась. Я думаю, вы уже обратили внимание на дату, которой завершается его «лучшее десятилетие». Да, произошло именно это. В 1937-м году по причинам, о которых позже, в тюрьме под следствием один за другим оказались практически все ветераны «Литогеи».

Взяли и Аршинова — в 39-м, и больше полугода он провел в «одиночке». Академик Вернадский, много хлопотавший о его освобождении, в своих мемуарах вспоминал об этом так: «… он был невинен — и имел характер, позволивший ему выдержать инквизиторский строй нашей юстиции. И в очных ставках он твердо держался и выдерживал тяжелый режим.… Пыток не было, но он лишился зрения на один глаз, так как он не мог аккуратно лечить глаз, хотя глазной врач был к нему допущен». И, резюмируя: «Он принадлежит к числу тех людей, которые строят новый строй гораздо больше партийных, взятых в целом, — так как это человек высокой моральной силы».

Только одна характерная деталь – Аршинов был одним из лучших специалистов в стране по библиотечному делу, именно по его инициативе в СССР была создана Ассоциации научных библиотек. И сидя в тюрьме, вместо апелляций и просьб, он подавал администрации докладные записки с конкретными предложениями по организации в тюрьме научной библиотеки для подследственных ученых.

16 июля 1939 года был Владимир Васильевич Аршинов был полностью оправдан военным трибуналом МВО и выпущен из тюрьмы.

Потеряв глаз, он больше не мог активно заниматься своей любимой микроскопической петрографией. Но Аршинов всегда был не только ученым, но и изобретателем, поэтому в последние два десятилетия жизни сосредоточился на конструкторской и изобретательской деятельности в области поляризационной микроскопии.