Джин Сэссон - Принцесса. Правдивая история жизни под чадрой в Саудовской Аравии Страница 2

Я, Султана, одна из этих потомков.

Мое первое, самое яркое воспоминание о детстве связано с насилием. Когда мне было всего четыре года, я получила пощечину от своей обычно доброй и нежной матери. Это произошло, когда я, подражая отцу, решила помолиться, однако повернулась лицом не в сторону Мекки, а к своему шестилетнему брату Али. Я думала, что он тоже бог. Откуда мне было знать, что это не так? Сейчас, тридцать два года спустя, я помню, как обожгла меня пощечина, а вместе с ней возникло и недоумение: если мой брат не бог, то почему же с ним обращаются, как с богом?

Наша семья, в которой было десять дочерей и всего один сын, жила в постоянном страхе. Это был страх, что случайная смерть вдруг лишит нас единственного ребенка мужского пола, страх, что больше сыновей не будет, страх того, что Аллах проклял наш дом, посылая одних дочерей. Каждая новая беременность моей матери проходила в этом страхе – она молилась о сыне и с ужасом ждала очередной дочери. Она рожала одну дочь за другой, пока нас не стало десять.

Страхи моей матери стали реальностью, когда отец взял еще одну, более молодую жену, надеясь, что она подарит ему долгожданных сыновей. У этой женщины один за другим родились три мертворожденных мальчика, после чего отец развелся с ней. И только четвертая по счету жена оправдала его надежды, родив несколько сыновей. Но старший брат, первенец, всегда был самым дорогим и любимым сыном. Вместе с сестрами я делала вид, что поклоняюсь брату, по в действительности я ненавидела его так, как ненавидит только угнетенный человек.

Когда моя мать вышла замуж за отца, ей исполнилось всего двенадцать лет, ему же было уже двадцать. Это случилось в 1946 году, через год после того, как закончилась вторая мировая война, сильно затормозившая добычу нефти. Нефть – основная жизненная сила сегодняшней Саудовской Аравии, тогда еще не принесла такого благосостояния аль-Саудам, но кое в чем ее важность и ценность уже ощущалась. Руководители великих держав начали оказывать знаки внимания нашему королю. Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль подарил королю Абдулу Азизу роскошный «роллс-ройс». Ярко-зеленый, с сиденьем, похожим па трон, автомобиль сверкал на солнце, как драгоценный изумруд. Что-то в автомобиле, однако, не понравилось королю, и он передарил его своему любимому брату Абдулле.

Абдулла – дядя и близкий друг моего отца, предложил ему автомобиль для свадебного путешествия в Джидду. Отец принял предложение к огромной радости моей матери, которая в жизни не садилась в автомобиль. В 1946 году, как и во все предшествующие годы, основным средством передвижения на Ближнем Востоке был верблюд. Пройдет еще три десятилетия, прежде чем средний житель Саудовской Аравии сможет позволить себе насладиться комфортом автомобиля.

В течение семи дней и ночей мои родители успешно преодолевали дорогу через пустыню и прибыли в Джидду. К своему вящему сожалению, отец так спешил покинуть Эр-Рияд, что позабыл захватить с собой походный шатер, и присутствие сопровождавших их рабов сделало невозможным для отца с матерью остаться наедине и закрепить союз ночью, проведенной вместе. Пришлось ждать приезда в Джидду.

Утомительная, длинная поездка через пустыню осталась в памяти матери, как самое счастливое событие в ее жизни. До последних своих дней она делила свою жизнь на две части – «до поездки» и «после поездки». Однажды она сказала мне, что это путешествие стало концом ее юности; тогда она была еще слишком молода, чтобы понимать, что ждет ее в жизни. Родители моей матери умерли от лихорадки, оставив ее сиротой в возрасте восьми лет. В двенадцать она вышла замуж за сурового, жестокого человека, и у нее не было другого выбора, как только беспрекословно подчиняться ему.

После недолгого пребывания в Джиддег мои родители вернулись в Эр-Рияд, где жили все члены патриархальной династии аль-Саудов.

Отец мой был безжалостным человеком, а мать, что вполне закономерно, стала грустной, меланхоличной женщиной. Результатом их трагичного союза явились шестнадцать детей, одиннадцать из которых выжили и стали взрослыми. Сегодня десять дочерей вышли замуж и живут жизнью, которую полностью контролируют их мужья. Единственный сын и наследник Али – Саудовской принц и бизнесмен, имеющий четырех жен и множество наложниц, живет жизнью, полной удовольствий.

Я много читала и знаю, что наследники старых культур с улыбкой вспоминают ограниченность своих предшественников. С развитием цивилизации приходит понимание необходимости свободы личности. Отношения в обществе развиваются и меняются. Поразительно, что на земле моих предков человеческие отношения по-прежнему такие же, как и тысячу лет назад. И хотя в нашей стране построены суперсовременные небоскребы, а последние достижения медицины доступны каждому, вопрос о положении женщины в Саудовской Аравии вызывает лишь недоуменное пожатие плечами.

Однако неправильно было бы обвинять мусульманскую религию в бесправном положении женщин в нашей стране. Хотя Коран и отводит женщине второстепенную роль, что, впрочем, мы может найти и в Библии, пророк Магомет учил только добру по отношению к моему полу. Те, кто пришли после Магомета, предпочли следовать традициям и обычаям средневековья, вместо того, чтобы прислушаться к словам пророка. Магомет сурово осуждал детоубийство, которое обычно практиковалось в семьях, желающих избавиться от нежелательных дочерей. Вслушайтесь в слова пророка, озабоченного судьбой женщины в мусульманском мире:

«А буде есть у кого дочь, и не зароет он ее живой в землю, и не будет бранить ее, и не будет предпочитать ей сыновей своих, того Аллах возьмет к себе в рай!»

И все же люди в нашей стране готовы на все, только бы ребенок, родившийся у них, был мужского пола. Ценность ребенка, рождающегося в Саудовской Аравии, по-прежнему определяется наличием или отсутствием у него мужского полового органа.

Мужчины в моей стране верят, что они высшие существа, и ведут себя соответственно этому. Б Саудовской Аравии мужчины контролируют и подавляют сексуальность своих женщин, в противном случае их ожидает всеобщее презрение. Убеждение в том, что женщина не имеет права на сексуальные желания, мужчины тщательно охраняют ее. Этот абсолютный контроль не имеет ничего общего с любовью, он является лишь результатом боязни потерять свое мужское достоинство.

Авторитет саудовского мужчины безграничен. Он казнит и милует, и его жена и дети будут жить, если только он этого пожелает. У себя дома он представляет высшую власть. Ситуация осложняется и тем, что мальчиков в стране рождается все меньше. С самого детства мальчикам внушают мысль, что женщина не имеет никакой ценности и служит лишь для удобства и удовольствия. Ребенок видит пренебрежение, с которым относится отец к его матери и сестрам, и начинает, в свою очередь, относиться презрительно ко всем представителям противоположного пола, что в дальнейшем делает невозможным и дружеские отношения с женщинами. Приученный с детства к роли хозяина, мальчик, когда настает для него время зрелости, считает свою подругу не более чем частью имущества.

Вот как случилось, что женщин в моей стране игнорируют отцы, третируют братья и оскорбляют мужья. Этот круг трудно разорвать, так как мужчины, относясь таким образом к женщинам, не могут быть счастливы в браке. Они знают только один способ получить удовлетворение, беря себе все новых и новых жен, за которыми следуют новые и новые наложницы. Мало кто из этих мужчин способен понять, что счастье можно обрести в собственном доме, с одной единственной, но равной себе женщиной. Обращаясь с женщинами, как с рабынями, как со своей собственностью, мужчины делают себя такими же несчастными, как и их жены. Любовь и товарищество становятся невозможными для обоих полов.

История наших женщин скрыта под паранджой тайны. Рождение или смерть женщины нигде официально не фиксируются. Все это достается только на долю детей мужского пола. Обычными чувствами при рождении дочери являются сожаление и стыд. Хотя саудовские женщины все чаще рожают в больницах, большая часть родов происходит по-прежнему дома. Вне городов не ведется никакого учета рождаемости.

Я часто задавала себе вопрос, не значит ли это, что мы, женщины Саудовской Аравии, вообще не существуем, если наш приход на эту землю и уход в небытие никогда и нигде не отмечается? Раз никто не знает, что я существую, может, меня и в самом деле нет?

Именно этот факт, а не те несправедливости, которые я испытывала в течение своей жизни, послужил основной причиной того, что я решила пойти на очевидный риск и опубликовать мою историю. Пусть женщины в моей стране прячут лица под паранджой, пусть они находятся под полным контролем патриархального общества, в котором мы живем, но я верю: это не может продолжаться вечно. Старые порядки и обычаи должны быть уничтожены. Мы всей душой и сердцем жаждем личной свободы и равноправия!