Александр Фурсенко - Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964 Страница 2

23 апреля 1959 года Президиум ЦК под руководством Хрущева по просьбе Рауля поручил Международному отделу ЦК КПСС, занимавшемуся отношениями с компартиями других стран, Министерству обороны и КГБ организовать с помощью Испанской компартии отправку двух испанцев — выпускников советских военных академий — на Кубу{8}. Министерству финансов предписывалось обеспечить оплату этой акции. Несколько позже Президиум ЦК послал на Кубу дополнительно 15 офицеров — испанцев{9}. Кубинская армия остро нуждалась в средствах, но сотрудники Министерства финансов Кубы, настроенные антикоммунистически, не должны были знать о советской помощи{10}.

Годом ранее ни Кремлю, ни Вашингтону ничего не было известно о брате Фиделя Рауле. В свое время Сталин отдал Латинскую Америку США. Это был задний двор Америки, далекий для человека, который ограничивал свою сферу влияния Восточной Европой. Но при Хрущеве СССР искал союзников среди молодых националистически настроенных лидеров так называемого третьего мира.

Первый серьезный контакт между кубинскими повстанцами и Кремлем был косвенным. В декабре 1958 года представитель костариканской импортной компании Полини Сан Хосе посетил посольство Чехословакии в Мексике для обсуждения «поставок стрелкового вооружения, пушек и обмундирования для повстанческих батальонов Фиделя Кастро». Прага, которая с конца 40-х годов не принимала ни одного важного внешнеполитического решения без санкции Москвы, 17 декабря 1958 года запросила Москву. Поддерживая связи с молодыми членами кубинской компартии, по крайней мере, с начала 50-х годов, чехи хотели помочь этой таинственной «костариканской компании»{11}.

Кремль, уверенный в том, что обязан при любых обстоятельствах поддерживать революционные силы в мире, 27 декабря 1958 года одобрил «намерение чешских друзей помочь освободительному движению на Кубе». Для уменьшения риска разоблачения Москва Предприняла меры предосторожности. «В документах не должен быть указан пункт назначения», — инструктировала Москва Прагу. Постоянно помня о ловушках ЦРУ, Президиум ЦК просил чехов «до заключения сделки тщательно проверить серьезность намерения компании». Было также решено не направлять оружия советского производства. Чехам предписывалось ограничить помощь оружием Второй мировой войны немецкого или чешского производства. Предполагалось, что если Вашингтон узнает о поставках, то для президента Эйзенхауэра будет легче проглотить такую «пилюлю»{12}.

Контакты между кубинскими революционерами и Москвой стали более тесными после неожиданного падения режима Батисты 1 января 1959 года. Предложив себя в качестве канала связи Кремля с новым руководством Кубы, НСП направила группу эмиссаров в Кремль. В марте 1959 года представитель НСП встретился с начальником Генерального штаба советских вооруженных сил маршалом В.Соколовским для обсуждения перспективы контактов между армиями двух стран{13}. Месяцем позже в дополнение к тому, что он привез от Рауля Кастро, Лазаро Пенья передал просьбу генерального секретаря НСП Бласа Рока «активизировать экономические связи с Кубой… закупать кубинский сахар и поставлять промышленное и сельскохозяйственное оборудование»{14}.

Это было все, что Кремль был готов сделать для кубинских революционеров весной 1959 года. Просьбы Кубы о создании революционной армии встречали понимание Москвы. В то время как Президиум ЦК благосклонно отнесся к просьбе Рауля Кастро о направлении военных советников на Кубу, маршал Соколовский обсуждал с представителями НСП возможность подготовки кубинских пилотов и интересовался, какие цели ставят перед армией кубинские коммунисты Однако кубинские эмиссары не встретили поддержки Президиума ЦК в отношении расширения экономических связей. Он также неодобрительно отнесся к просьбе начать пропагандистскую кампанию в поддержку Фиделя. Редактор «Правды» заявил представителю НСП, что «кубинская компартия вполне обойдется без помощи. Все идет хорошо, а американские империалисты могут использовать статьи в „Правде“ для атак на демократическую Кубу. Если положение осложнится, тогда „Правда“ будет помещать большие информационные материалы и статьи с выражением солидарности»{15}.

Глава 2. Наш человек в Гаване

Никита Хрущев не оценил по достоинству белые панталоны актрисы Ширли Маклейн. В сентябре 1959 года руководители кинокомпании «Двадцатый век Фоке» пригласили Хрущева на тонстудию, где шла репетиция труппы «Канкан». Когда длинноногая Маклейн и хористки начали задирать юбки, Хрущев явно напрягся. Советский лидер с отвращением сказал сопровождавшему его аристократу Генри Кэботу Лоджу, представителю США в ООН, что не может понять, «как хорошие трудолюбивые рабочие могут смотреть такое». Хрущев заканчивал беспрецедентное 10-дневное путешествие по территории «главного противника» от Атлантического до Тихоокеанского побережья. Помимо усталости от обилия впечатлений за короткий срок у Хрущева явно поубавилось оптимизма по части триумфа коммунизма. Эпизод с канканом дал Хрущеву возможность выпустить пар по поводу невероятной жизненной силы и ресурсов страны, которую он впервые посетил. «Чрезмерное богатство США, — сказал он Лоджу, — заставляет людей искать такие экстравагантные развлечения»{1}.

В конце своего пребывания в Калифорнии Хрущев в менее эмоциональной форме с горечью поведал Лоджу о том, какие мысли возникли у него в связи с посещением США. «Советский Союз никогда не отрицал, что в США высокий жизненный уровень и наиболее эффективные методы производства. Именно поэтому СССР выбрал Вашу страну как достойного оппонента и конкурента». Непривычно тихий Хрущев, отойдя от своей обычной риторики, добавил, что Советский Союз не сможет догнать США к 1970 году. Вероятно, можно сравняться с США по общему валовому продукту, но не по производству на душу населения{2}.

В конце сентября 1959 года Хрущев, сильно озабоченный экономическим отставанием Советского Союза, возвратился в Москву. Президиум ЦК в это время решал сложную проблему: следует ли социалистическому лагерю бросить вызов американскому колоссу в Карибском бассейне. Кубинцы сделали попытку закупить оружие у Польши, и Варшава запросила руководящих указаний у Москвы. Хотя Хрущев и Громыко находились в США, другие члены Президиума ЦК считали себя обязанными дать ответ полякам и привлечь внимание Кремля к этой проблеме.

Посол Польши в Москве представил Кремлю сбивчивый отчет. Через свое дипломатическое представительство в Швейцарии кубинцы пытались закупить военное снаряжение у Польши. До этого момента кубинцы ограничивали свои просьбы потребительскими товарами. Теперь они просили посла Польши в Швейцарии запросить у Варшавы разрешение на поставку оружия. Впервые с момента прихода Кастро к власти кубинцы искали военной помощи у коммунистической страны. Они были готовы прибегнуть к тайной операции по доставке оружия, чтобы не вызвать подозрений у США. Кубинцы контролировали одну австрийскую компанию, которая могла осуществить закупки у Польши.

Поляки реагировали на подобную просьбу так же, как и чехи в 1958 году. Они не могли рассматривать вопрос об оказании поддержки Кастро без санкции Москвы. Поэтому в середине сентября посол Польши в Москве запросил советское руководство, может ли Польша поставлять оружие, произведенное по советской лицензии{3}.

Президиум ЦК получил противоречивые ответы от МИД и международного отдела ЦК КПСС. МИД в лице Валериана Зорина, замещавшего Громыко в его отсутствие, выразило серьезные сомнения в целесообразности подобного шага, опасаясь, что он может нанести вред «духу Кемп-Дэвида». Для некоторых в Москве беседы между Хрущевым и Эйзенхауэром в Кемп-Дэвиде символизировали новый уровень цивилизованных отношений и взаимопонимания между сверхдержавами. Международный отдел ЦК КПСС согласился с позицией МИД, считая, что не исключена вероятность того, что просьба со стороны Кубы инспирирована «противниками разрядки международной напряженности и улучшения отношений между СССР и США»{4}. В меморандуме подчеркивалось, что Че Гевара неоднократно поднимал вопрос о военной помощи Кубе перед советскими представителями. Наконец, в меморандуме указывалось на странное обстоятельство, что какая-то австрийская фирма, а не кубинские представители, обратилась с просьбой о поставке оружия.

После поездки Хрущева в США многие в Кремле посчитали необходимым пересмотреть самую возможность отношений с Фиделем Кастро. Посредничество австрийской фирмы казалось подозрительным. Костариканская компания, использованная кубинцами в 1958 году, когда Кремль одобрил продажу чешского вооружения, также представлялась «котом в мешке». И хотя Прага проявила относительно этой фирмы определенную настороженность, Президиум ЦК тогда разрешил использовать частную фирму для посреднической операции. На этот раз было явное противодействие отправке оружия кубинцам, вызванное возможными последствиями этого шага для советско-американских отношений, если информация о поставке оружия Кастро просочится в Вашингтон. Сотрудники МИД знали, о чем говорят, когда предупреждали, что «поставка оружия на Кубу побудит американцев к активному вмешательству во внутренние дела латиноамериканских стран, и в первую очередь Кубы»{5}.