Найджел Кауторн - Замурованная. 24 года в аду Страница 2

В субботу, 19 апреля 2008 года, «скорая» привезла в больницу Красного Креста в маленьком городке Амштеттене в Нижней Австрии, в округе Мост-фиртеля, в 120 км от Вены, девушку. Она была в коме, и никто не мог определить, что с ней. Через час в больнице объявился 73-летний Йозеф Фрицль. Он сказал, что это его внучка. Девятнадцатилетнюю девушку звали Керстин. Девочку, сказал он, без сознания оставили на пороге его дома.

Это был не первый подобный случай в семье Фрицля. Всем любопытствующим Фрицль рассказывал, что его дочь Элизабет сбежала в какую-то тайную религиозную секту в августе 1984-го, когда ей было всего восемнадцать. С тех пор прошло двадцать четыре года, и ее не видел никто – ни семья, ни друзья. Но она писала им письма. Воспитание своих детей, должно быть, оказалось ей не под силу, и Элизабет бросила троих малышей на пороге родительского дома с запиской, в которой умоляла родителей позаботиться о них, – такова, во всяком случае, была версия Йозефа Фрицля. Он и его жена Розмари, шестидесяти с лишним лет от роду, забрали детей и, как полагается, усыновили одного и оформили официальную опеку над двумя другими. У пациентки, внучки Фрицля, были частые конвульсии и шла ртом кровь. У нее практически отсутствовали зубы, она была болезненно истощена и смертельно бледна. По словам лечащего врача, она зависла между жизнью и смертью. В таком состоянии девушка могла остаться надолго.

Несмотря на весь ужас ситуации, ее дед, казалось, вовсе не был встревожен. Вместо того чтобы остаться в больнице – хотя бы до тех пор, пока врачи не поставят диагноз, – или дождаться стабилизации ее состояния, он удалился, поставив врачей в тупик своей просьбой не сообщать о них в полицию. Он передал также записку от ее матери, которую он якобы нашел при девушке, когда та потеряла сознание. «В среду, – говорилось в записке, – я дала дочери аспирин и лекарство от кашля, чтобы привести ее в чувство. В четверг кашель усилился. А в пятницу стал еще хуже. Она искусала себе губы и язык. Пожалуйста, пожалуйста, помогите ей! Керстин так боится чужих людей, она никогда не была в больнице. Если возникнут какие-то проблемы, просто попросите о помощи моего отца, он единственный человек, кого она знает».

После записки следовал любопытный постскриптум, адресованный больной девочке: «Керстин, держись, пока мы снова не увидимся! Мы скоро вернемся к тебе!»

Это письмо было совсем не похоже на письмо женщины, которая, как было сказано, не могла и не хотела воспитывать своих детей; женщины, которая попросту бросила своих детей у порога трехэтажного родительского дома в Амштеттене по Иббштрассе, 40.

Лечащий врач девушки, доктор Альберт Райтер, заявил: «Я ни за что не поверю, что мать, которая так переживает, пишет такие слова, могла просто взять и испариться. Я обратился в полицию, и мы организовали телеобращение, чтобы связаться с ней».

Керстин становилось все хуже. Припадки не прекращались, она то и дело теряла сознание и снова приходила в себя, а ее иммунитет был полностью подорван. Врачам нужна была более подробная история болезни их таинственной пациентки, но обращение к ее матери не принесло результатов. В конце концов ее подключили к аппарату искусственного дыхания. Почки пациентки отказывались работать самостоятельно. Девушке делали диализ в состоянии искусственной комы, а от ее матери по-прежнему ничего не было слышно.

Но Элизабет Фрицль все же увидела обращение по телевизору и появилась в Амштеттене, словно воскреснув из мертвых. Но ни семья, ни близкие люди не были удивлены этому. В канун Рождества 2007 года от Элизабет пришло еще одно письмо, в котором она сообщала родителям, что собирается покинуть секту и вернуться домой. «Если не возникнет никаких проблем, – писала она, – я вернусь в течение полугода». И вот она вернулась.

Элизабет тоже находилась в ужасном состоянии – без кровинки в лице, рано постаревшая. Это объяснили нездоровым аскетичным образом жизни сектантов, который оказал свое губительное воздействие и на Керстин.

В субботу, 26 апреля 2008 года Элизабет Фрицль впервые за все двадцать четыре года появилась на улицах Амштеттена. Ее видели вместе с отцом, на пути в больницу к ее больной дочери. Когда они достигли территории больницы, полиция была уже готова к визиту, их задержали. Состояние Керстин было настолько плохо, что на Элизабет собирались завести дело о лишении родительских прав. Отца и дочь сопроводили в участок, где допросили каждого по отдельности. Поначалу Элизабет придерживалась версии своего отца о том, что жила в секте, но полицейские с самого начала заподозрили неладное. Ей было сорок два года, но у нее уже поседели волосы, не было зубов, и тело ее было болезненно слабым. Она выглядела на все шестьдесят, словно ее держали взаперти. Было также очевидно, что женщина до смерти напугана.

Неожиданно она сообщила, что все расскажет, если ей пообещают, что ни она, ни ее дети больше никогда не увидятся с ее отцом. Детективы были шокированы. Фрицль прожил в этом городе всю свою жизнь, был инженером-электриком, вышел на пенсию, владел не одним домом в городе. Он воспитал троих брошенных детей своей дочери и даже привез в больницу свою внучку, когда та была в критическом состоянии, а ее мать, судя по всему, отказалась от нее. И тогда Элизабет рассказала им свою версию событий, умоляя поверить ей.

Она призналась, что вовсе не сбегала из дому и не вступала в секту, а ее отец отнюдь не тот заботливый семьянин, каким хотел казаться. Он был жестоким тираном и крепко избивал ее с тех самых пор, как только она начала ходить. Когда ей было одиннадцать, начались домогательства. А потом, когда ей было восемнадцать лет, он накачал ее наркотиками, отволок в секретную комнату в подвале их дома, где изнасиловал ее, и продолжал насиловать все последующие 24 года. Итогом изнасилований стали семеро ее детей. Без малого четверть века она и трое ее детей жили в гадюшнике без окон под полом ее родного дома. Ни разу в жизни дети не видели белого света и не дышали свежим воздухом; они никогда не знали ни свободы, ни общения с людьми. Единственным человеком, кого они видели, был их тюремщик – человек, который то играл с ними, то терроризировал их.

Он угрожал им, говоря, что дверь в подвал подключена к электричеству и их убьет током, если они попытаются сбежать, рассказала Элизабет. Он насиловал мать малышей у них на глазах, и все же, просовывая через решетку коробки с продуктами, он был их единственной надеждой на существование. Порядочный семьянин из Амштеттена оказался на поверку редким чудовищем, а загородный дом по Иббштрассе, 40, – Домом ужасов.

Поверить в такое было непросто, но полиция не могла закрыть глаза на очевидное. Ужасающее состояние Элизабет само за себя говорило о том, что ей пришлось пройти через страшные испытания, – не исключено, что все происходило именно так, как она рассказывала.

Полиция предъявила Фрицлю ее показания. Поначалу он отказывался комментировать их и, отводя обвинения от себя, только совал им письмо, в котором говорилось, что она собирается покинуть секту, где провела последние 24 года своей жизни. Впоследствии он даже сокрушался, как сильно, дескать, разочаровала его дочь и как поспешно воспользовалась первой же возможностью «предать» его.

На следующее утро Йозеф Фрицль вместе с полицией вернулся в свой дом на Иббштрассе, 40. На вид это был ничем не примечательный пригородный дом, обычный фасад которого выходил на обычную улицу, но позади его громоздилось бетонированное строение, больше всего напоминающее военный бункер. И хотя оно находилось среди зеленеющих соседских садов, которые прекрасно просматривались, задний двор дома был отгорожен высокой изгородью. Сад Фрицля был единственным садом, в который не могли заглянуть соседи.

Полицейским не сразу удалось обнаружить темницу, в которой, по словам Элизабет, ее держали в плену, – так хорошо она была спрятана. Но Фрицль, понимая, что его игра подошла к концу, сам провел их вниз по лестнице, ведущей под землю, через восемь запертых дверей, через лабиринт комнат. Тяжелая стальная дверь высотой всего один метр с дистанционным закрывающим устройством спряталась за стеллажом в его подвальной мастерской. Дав полиции некоторые указания, Фрицль сообщил им код – кроме него комбинацию не знал никто. Он говорил Элизабет, а позже и ее детям, что если они вздумают сопротивляться и что-то сделают с ним, то окажутся навечно запертыми в этом подвале. Он пугал их и тем, что если с ним вдруг случится инфаркт, когда он будет наверху, и он умрет, то и они тоже умрут – от голода. Их тюрьма, по его словам, была вдобавок оснащена охранной системой, которая ударила бы током, если бы они решили прикоснуться к двери, а еще при попытке бегства в помещение будет пущен ядовитый газ.

Позже он рассказал директору управления уголовной полиции Нижней Австрии Оберсту Францу Польцеру, что на замке тяжелой стальной двери, которая отгораживала подземную темницу от внешнего мира, был установлен таймер. Он должен был сработать и автоматически открыть двери, если бы его не было долгое время, так что в случае смерти его дочь и ее дети были бы освобождены.