Дмитрий Соколов-Митрич - Нетаджикские девочки. Нечеченские мальчики Страница 2

Когда руководство России в угоду сиюминутному политическому моменту не только не желает признать факт масштабных этнических чисток в Чечне в 1990—1994 годах, но и официально при выплате компенсаций ставит бывшее русское население республики в дискриминационное положение по отношению к чеченскому, – это разжигание национальной розни.

Лидерам националистических движений впору закрыть свои маргинальные газетки типа «Я – русский» и награждать всех этих журналистов, общественных деятелей, прокуроров, судей и чиновников специально учрежденным призом – «Золотым спичечным коробком». С надписью: «За разжигание».

Есть в России такое странное, но устойчивое мнение, что когда русский убивает нерусского – это преступление ненависти, проявление фашизма. А когда, наоборот, нерусский убивает русского – то это просто криминал. Дескать, русских бьют, убивают, насилуют, выгоняют из дома не за то, что они русские, а по другим причинам – в основном прагматическим.

Тут надо просто вытряхнуть из головы весь мусор, который скопился там после выслушанных за последнее время дискуссий на тему «Сам фашист!», и вспомнить изначальное значение этого слова.

Итальянский корень «fascio» означает всего лишь «пучок, связка, объединение». Разумеется, имеется в виду объединение по национальному признаку. И, разумеется, в таком «fascio» изначально нет ничего плохого, до тех пор пока это «объединение» не начинает руководствоваться такими моральными установками, в которых по отношению к людям других национальностей действует «принцип остаточной справедливости». Когда все люди, кроме «наших людей», – «кормовая база», они существуют лишь постольку, поскольку полезны нам. И ради пользы нашей нации этих всех остальных можно обманывать, гнать, избивать и даже убивать.

Это тоже самый настоящий фашизм. Пусть и молчаливый. И именно такой фашизм исповедуют представители очень многих национальных диаспор в России. И жертвами именно, такого, прагматического, тихого фашизма оказываются многочисленные русские, живущие в России. И, наконец, этот бестолковый, идеологический, декларативный русский фашизм зародился и с каждым годом укрепляется именно как ответная реакция на описанный выше прагматический фашизм национальных диаспор.

И единственное поистине эффективное средство борьбы с фашизацией России – отнюдь не борьба с отдельно взятым фашизмом при потакании всем остальным, а равноудаленная тактика «единой справедливости для всех». Причем справедливости не только в судебных решениях, но и трактовании этого факта СМИ, чиновниками, общественными деятелями. Если ничего не изменится, мы придем к катастрофе.

«Нетаджикские девочки. Нечеченские мальчики» – это необходимый противовес той воинствующей «половине правды», которая стремится стать правдой единственной и тем самым ввести нас в заблуждение.

В книге собраны наиболее яркие (далеко не все) события последних 5 лет, свидетельствующие о том, что в отношении этнического большинства России ежедневно совершаются не менее чудовищные преступления, чем убийство в Питере таджикской девочки Хуршеды Султановой или нападение в Москве на сына чеченской певицы Лизы Умаровой.

Под рубрикой «Глазами очевидца» помещены мои собственные репортажи. Под рубрикой «По материалам СМИ» – короткие сообщения, имевшие место в различных средствах массовой информации.

Практически все перечисленные в книге события оказались, увы, незамеченными широкой общественностью.

Считаю, что данная книга антифашистская, возможно, самая антифашистская из всех, что выходили в России в последние годы.

1. ЭТНИЧЕСКИЕ ЧИСТКИ

ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА: Февраль 2005 года. Вся Россия

Забытый геноцид. Русские, ставшие жертвами этнических чисток в Чечне, требуют уравнять их в правах с чеченцами («Известия»)

Инициативная группа бывших русских жителей Грозного направила Президенту России Владимиру Путину открытое письмо с требованием официально признать факт массовых этнических чисток в Чечне в период с 1991-го по 1994 год. Под «русскими» авторы письма имеют в виду всех бывших жителей Чечни нечеченской национальности. Авторы обращения называют режим Дудаева фашистским, обвиняют российские власти в попытке скрыть факт геноцида, а также требуют уравнять русских в правах с чеченцами при выплате компенсаций за утраченное в Чечне жилье и имущество. Подписавшиеся отмечают предвзятую позицию Европейского суда по правам человека, который охотно принимает иски от чеченцев и который не замечает факт геноцида в отношении жителей Чечни других национальностей.

«Русские, не уезжайте: нам нужны рабы»

– Это было в мае 1993-го. К нам в квартиру вломился сосед Сахрутдин с автоматом. Прошелся бесцеремонно по комнатам и говорит: «Это оставляйте, это оставляйте и вот это оставляйте. Остальное забирайте. Даю вам трое суток на сборы». Спорить было бессмысленно. Мы были далеко не первыми, кого вот так выгоняли, а скорее одними из последних. Проблемы начались еще в 1990 году, тогда в почтовых ящиках появились первые «письма счастья» – анонимные угрозы с требованием убираться по-хорошему. В 1991-м стали среди бела дня исчезать русские девчонки. Потом на улицах стали избивать русских парней, затем их стали убивать. В 1992-м начали выгонять из квартир тех, кто побогаче. Потом добрались до середняков. В 1993-м жить было уже невыносимо. Моего сына Дмитрия группа чеченцев среди бела дня избила так, что, когда он пришел домой, это был комок крови и грязи. Они перебили ему слуховой нерв, с тех пор он не слышит. Единственное, что нас еще держало, – мы надеялись продать квартиру. Но даже за бесценок покупать ее никто не хотел. На стенах домов тогда самой популярной была надпись: «Не покупайте квартиры у Маши, они все равно будут наши». Еще полгода – и самым популярным чеченским лозунгом станет: «Русские, не уезжайте: нам нужны рабы». Слава богу, к тому времени мы успели свалить.

Нина Васильевна Баранова – коренная жительница Чечни, ее предки из терских казаков. В Грозном работала технологом на швейной фабрике, ее муж Геннадий – водителем в Нефтегазодобывающем управлении (НГДУ). Жили по адресу Старопро-мысловский район, городок Нефтемайск, дом 17, квартира 9– Это была огромная четырехкомнатная двухуровневая квартира. Сейчас Нина Васильевна с мужем, сыном, снохой и внуком живут на птичьих правах в общежитской комнате площадью 11,5 кв. м . Сосед за шкафом торгует наркотиками. Государство считает, что оно свой долг перед Барановыми выполнило. Почему – об этом позже.

«Самые добрые из чеченцев говорили: „Убирайтесь по-хорошему“

– Через три дня после прихода Сахрутдина мы уже загружали контейнер, – продолжает Нина. – И не могли понять: чего это Сахрутдин так внимательно наблюдает за этим процессом. Слышу, соседка-чеченка Хава мне кричит: «Нина, зайди на секунду, мне помощь нужна». Если бы я к ней не пошла, меня бы уже 12 лет как не было на свете. «Вон видишь хлебовозка стоит? – сказала мне Хава. – Вам осталось жить несколько часов. Как только вы покинете город, они вас убьют, а вещи заберут». Я тут же к сестре, у нее знакомый чеченец был в селе Первомайском, Сайд, который тогда уже стал дудаевцем, но еще не совсем совесть потерял. Он со своими ребятами проводил нас эскортом до границы с Осе­тией. Хлебовозка тоже не отставала. Когда Сахрутдин и его команда поняли, что им ничего не светит, то дали очередь по кузову. Мы еще потом несколько лет на простреленных кроватях спали.

– А почему Сайд не сказал Сахрутдину, чтобы оставил вас в покое и дал вам спокойно жить в Грозном?

– Да вы что?! Об этом тогда и речи не могло быть. Самые хорошие из тех чеченцев, которые разгуливали с оружием в руках, говорили: «Убирайтесь по-хорошему». Плохие ничего не говорили, они просто убивали, насиловали или угоняли в рабство. А с оружием разгуливала треть мужчин республики. Еще треть молча их поддерживала. Остальные сочувствовали нам, это были в основном городские чеченцы, но что они могли поделать, если даже старейшины сидели на лавочках и улыбались: «Пусть русских побольше уезжает».

Барановы считают, что им страшно повезло. И вспоминают тех, кому повезло не очень:

– Помнишь, Ген, заместителя начальника телефонной станции, Аня ее звали? Когда я приехала в Грозный за Димкиным аттестатом и увидела ее, то впала в истерику. Она была в одном халате, а руки – голое мясо. К ней ночью чеченцы вломились в квартиру, ее загнали в угол, ребенку кляп в рот засунули и стали все из дома выносить. У нее сдали нервы, она стала на них кидаться, так они ей все руки искромсали. А она, когда меня увидела, даже плакать от удивления перестала. Оказывается, Сахрутдин всем сказал, что убил нас и в землю закопал. Соврал, чтобы авторитет свой не потерять. А в квартире нашей уже продавали наркотики.