В Фатющенко - Владимир Соловьев - критик и публицист Страница 2

Соловьев скоро разочаровался в материалистическом "катехизисе", стал читать сочинения Спинозы, Канта, Гегеля, Шеллинга, из отечественных авторов - Алексея Хомякова, Ивана Киреевского и Юрия Самарина. Заметное влияние на него оказал профессор философии Московского университета П. Д. Юркевич, идеалист, известный русскому обществу полемикой с Чернышевским. Юркевич по справедливости может быть назван учителем Соловьева, который ценил своего наставника в философии и сожалел, что тот, "как и большая часть русских даровитых людей", не считал нужным "перевести себя в книгу, превратить все свое духовное существо в публичную собственность" {2}.

Взгляды Соловьева обращаются к христианской религии, которая, как он верит, призвана преобразовать мир. Свое назначение он видел в том, чтобы "очистить" христианство, исполнить некую пророческую миссию: "Ложь так затемнила, так закрыла христианство, что в настоящее время одинаково трудно понять истину в христианстве, как и дойти до этой истины прямо самому" (Письма, 3, 60-61). Настоящая жизнь, по мнению

______________

{1} Соловьев В. С. Письма: В 4 т. СПб.; Пг., 1908-1923. Т. 3. С. 105. Далее сноски даются в тексте.

{2} Соловьев В. С. Собр. соч.: В 10 т. 2-е изд. СПб., 1911 - 1914. Т. 1. С. 171. Далее сноски даются в тексте с указанием тома и страницы.

8

двадцатилетнего студента, не есть жизнь истинная, и ее необходимо изменить, преобразовать. В мире царит зло, но "я не признаю существующего зла вечным, я не верю в черта". Соловьев писал об этом Е. В. Романовой, в которой он видел свою невесту и которой обещал: "Сознавая необходимость преобразования, я тем самым обязываюсь посвятить всю свою жизнь и все свои силы на то, чтобы это преобразование было действительно совершено. Но самый важный вопрос: _где средства_?" (Письма, 3, 88). С годами взгляды Соловьева на "средства" менялись, но вера в доброе начало, в его торжество над "чертом", над злом мира сего, оставалась непоколебленной. Даже в последние годы жизни, окрашенные трагическим предчувствием конца, который осмысливался в образах Апокалипсиса, Владимира Соловьева не оставляла вера в "новую землю". Справедливы слова Лопатина: "Он был честный, пламенный, неутомимый искатель правды на земле, и он верил, что она сойдет на землю" {1}.

В апреле 1873 года Вл. Соловьев подал прошение об увольнении из числа студентов (курса он не кончил) и одновременно в короткое время блестяще сдал экзамены на степень кандидата по историко-филологическому факультету, что допускалось правилами. Осенью того же года он поселился в Сергиевом посаде, где стал посещать лекции в Московской духовной академии. Вольнослушателя встретили там настороженно. Соловьев сообщал: "Одни меня считают за нигилиста, другие - за религиозного фанатика, третьи - просто за сумасшедшего" (Письма, 3, 91). Совершенно необычным казалось стремление кандидата Московского университета к занятиям богословием. В порядке вещей было тогда обратное: желание уйти из духовного сословия, избежать сана священника, получить светское образование.

Судить, насколько глубоким было влияние профессоров духовной академии на Соловьева, трудно. Известно одно: в ту зиму 1873/74 года он усердно работал над магистерской диссертацией, тема которой - "Кризис западной философии. (Против позитивистов)" - свидетельствовала о том, что молодой ученый смело вступил в спор с господствовавшим философским направлением.

Диссертация была защищена в ноябре 1874 года в Петербургском университете. У одних она вызвала чувство, близкое к восторгу, и историк К. Н. Бестужев-Рюмин заявил, что "Россию можно поздравить еще с одним гениальным человеком". Другие резко критиковали и диссертацию, и ее автора, который находился под несомненным воздействием славянофильских идей, хотя, как точно заметил Лукьянов, "правоверным славяно

______________

{1} Лопатин Л. М. Памяти Вл. Соловьева // Вопросы философии и психологии. 1910. No 5. С. 636. В связи со сказанным нельзя принять мысль А. Ф. Лосева: "Мы не ошибемся, если назовем вообще все мировоззрение Вл. Соловьева не иначе как философией конца" (Лосев А. Ф. Вл. Соловьев. М., 1983. С. 198). По крайней мере, социальные воззрения Соловьева (если, конечно, не считать их просто бессодержательными) должны быть охарактеризованы именно "иначе".

9

филом не был". Народнический публицист и последователь позитивизма Н. К. Михайловский под впечатлением диспута Соловьева писал о "грубости магистранта и его хвастливом сознании в собственном невежестве" {1}.

Русское общество скоро на приговор хлесткий (но справедливый ли?). Немногие прочли диссертацию, которая печаталась в "Православном обозрении", а между тем немало из того, что впоследствии воспринималось поклонниками философа как "новое слово", как откровение, содержалось в зародыше в "Кризисе западной философии". Вл. Соловьев определялся как религиозный, и притом христианский, мыслитель, который видел смысл мирового процесса в нравственном возрождении человечества на началах евангельских истин. В первой крупной работе Соловьев затронул вопросы, которые много лет спустя решались им на материале русской поэзии. Размышляя о художественном творчестве, он высказался против субъективизма в искусстве, которое есть поиск идеала: "Для истинного творчества необходимо, чтобы художник не оставался при своем ясном и раздельном сознании, а выходил бы из него в экстатическом вдохновении так, что, чем менее личной рефлексии в произведении, тем выше его художественное достоинство" (I, 28). Эстетические представления молодого Соловьева соответствовали его личным литературным вкусам, он отдавал предпочтение Пушкину, который "в художественном отношении выше", перед Лермонтовым, хотя тот и имеет "преимущество рефлексии и отрицательного отношения к наличной действительности" (Письма, 2, 224).

После защиты диссертации Вл. Соловьев был избран доцентом по кафедре философии Московского университета, стал читать лекции на Высших женских курсах Герье. К этому времени относится его сближение с последним из могикан славянофильства Иваном Аксаковым, который видел в молодом философе восходящую звезду российского идеализма. На наследника "людей сороковых годов" обратили внимание Кавелин, Катков, Юрий Самарин, им заинтересовались Лев Толстой и Достоевский.

Преподавательская деятельность Соловьева продолжалась недолго. В июне 1875 года он уехал в заграничную командировку для работы в Британском музее. Соловьев был увлечен мистицизмом, изучал историю религии, каббалистику, оккультизм, более всего его интересует учение о Софии, "Вечной Женственности", некоей женской ипостаси божественной сущности. Из Англии он по зову "подруги вечной" неожиданно для всех уехал в Египет, о чем в поэме "Три свидания" писал:

"В Египте будь!" - внутри раздался голос. В Париж! - и к югу пар меня несет.

___________________

{1} Подробнее см.: Лукьянов С. М. Указ. соч. Кн. 1. С. 393-439. Своим оппонентам Вл. Соловьев ответил в статье "Странное недоразумение (Ответ г. Лесевичу)", опубликованной в "Русском вестнике". Михайловский был влиятельным критиком, "властителем дум", долгие годы он словно бы не замечал литературной деятельности Соловьева, отвергал предпринимавшиеся тем попытки к примирению.

10

С рассудком чувство даже не боролось:

Рассудок промолчал, как идиот {1}.

По возвращении домой в 1876 году Соловьев приступил к работе в Московском университете, но уже в следующем году должен был его оставить и уехать из Москвы. Причиной тому стала его позиция в профессорском споре о внесении изменений в университетский устав. Профессор Н. А. Любимов, единомышленник реакционера М. Н. Каткова, выступил с нападками на прогрессивных ученых. Ему возражал С. М. Соловьев, поддержанный почти всеми преподавателями университета. Вл. Соловьев отказался присоединиться к протесту против Любимова, ссылаясь на право каждого свободно выражать свои убеждения, пусть и реакционные. Коллеги сочли его позицию некорректной, отец был явно огорчен.

Вл. Соловьев переехал в Петербург, где принял должность члена ученого комитета при министерстве народного просвещения. В 1877 году он написал статью "Три силы", в которой отдал славянофильству последнюю скромную дань.

В славянофильском духе он рисовал взаимоотношения мусульманского Востока и цивилизации Запада: "Если мусульманский Восток... совершенно уничтожает человека и утверждает только бесчеловечного бога, то западная цивилизация стремится прежде всего к исключительному утверждению безбожного человека" (I, 236). Запад - старая Европа - обречен, там в скором времени победит социализм и будет господствовать "рабочее сословие". Но "настоящая цель" не будет достигнута. Социалистический идеал для Соловьева неполон, а потому и неприемлем: "Если в самом деле предположить даже полное осуществление социалистической задачи, когда все человечество равномерно будет пользоваться материальными благами и удобствами цивилизованной жизни, с тем большею силою станет перед ним тот же вопрос о положительном содержании этой жизни, о настоящей цели человеческой деятельности, а на этот вопрос социализм, как и все западное развитие, не дает ответа" (I, 234). Все сказанное очень напоминает сочинения Хомякова и Юрия Самарина.