Куба Снопек - Беляево навсегда: сохранение непримечательного Страница 2

Сразу несколько московских архитекторов подтвердили мои подозрения – все микрорайоны действительно имеют конкретный прототип. Тот первый микрорайон сохранился до наших дней, и называется он 9-й квартал Черемушек. Именно по его лекалам практически без изменений развивалось городское строительство целой страны на протяжении почти пятидесяти лет.

9-й квартал расположен в четырех километрах к северо-востоку от Беляева. Он был построен между 1956 и 1958 годом группой архитекторов под руководством Натана Остермана [4]. Десятки пятиэтажных четырехсекционных жилых домов, между которыми время от времени вырастают девятиэтажные башни, занимают участок 12 гектаров и образуют простую геометрическую композицию. Дома располагаются свободно, но образуют три относительно замкнутых общественных пространства с зелеными насаждениями, скамейками и фонтанами. Помимо жилых домов, здесь есть школа, кинотеатр «Улан-Батор» и памятник Ленину. На первый взгляд фасады домов кажутся одинаковыми, но при более внимательном рассмотрении в них обнаруживается множество элементов, которые отличают эти фасады друг от друга. Они имеют разное членение, в них используются разные архитектурные элементы и материалы. Некоторые из этих домов кирпичные, некоторые – крупноблочные, а некоторые – панельные. Все дело в том, что 9-й квартал носил принципиально экспериментальный характер. В разных зданиях применялись разные технологии и архитектурные решения, использовались разные планировки квартир: задача состояла в том, чтобы опробовать множество вариантов и выбрать лучший. Разработчики стремились найти самый оптимальный, экономный, простой и быстрый способ строительства. Результат их усилий был признан удовлетворительным: стоимость строительства в Черемушках оказалась на 30 процентов меньше, чем стоимость предыдущих строек такого же масштаба [5]; район был построен всего за 22 месяца.

9-й квартал Новых Черемушек. Вид со спутника

Самые оптимальные варианты пяти– и девятиэтажных домов были пущены в ход, а вся строительная индустрия была переориентирована на производство панельных домов. Уже всего через несколько лет в стране будет налажена работа целых домостроительных комбинатов – они будут работать круглосуточно, в три смены, чтобы в кратчайший срок ликвидировать дефицит жилья. а дефицит был очень внушительным: за три десятилетия – с 1923 по 1953 год – средняя жилая площадь, приходящаяся на одного жителя СССР, уменьшилась с 6,3 квадратных метра до 5,6. Однако благодаря индустриализации строительства уже в 1961 году СССР удалось преодолеть минимум тогдашней «санитарной нормы жилой площади на человека» – 9 квадратных метров [6]. Если оценивать архитектуру по количественным показателям, то 12 черемушкинских гектаров, пожалуй, можно признать самыми влиятельными в истории человечества: застройка этого участка определила архитектурное развитие самой большой мировой державы на десятилетия вперед.

Экспериментальный характер этого подхода, более свойственный научной сфере, нежели архитектурной, не имеет исторических аналогов. Конечно, экспериментальные поселки строились и до этого (например, поселки Немецкого Веркбунда), но они никогда не использовались только как испытательный полигон для промышленных технологий. Именно в СССР – государстве, где вся промышленность управлялась из единого центра, – оказалось возможным такого рода тестирование различных рабочих решений с их последующим немедленным внедрением в производство.

Что же москвичи думают о Черемушках сегодня? Деревья, посаженные полвека назад, выросли, Москва стремительно расширяется, и этот район уже слился с центральной частью города. Кроме того, Черемушки уже успели стать частью московской культуры – в советские годы здесь было снято множество фильмов, включая, например, одноименный культовый мюзикл Герберта Раппапорта (1962; в его основе – оперетта Д.Д. Шостаковича «Москва, Черемушки»). Все это создает у нас впечатление, что Черемушки – это часть «старой Москвы», неотъемлемый элемент ее городской ткани и памяти. Но любая организация, которая занимается охраной исторических памятников, скажет вам, что все это полная ерунда: практически все их нормативы предполагают, что должно пройти не менее полувека, чтобы можно было говорить о присвоении тому или иному объекту охранного статуса.

Попытки поставить вопрос о сохранении Черемушек, впрочем, уже предпринимались. В 2008 году группа краеведов выступила с инициативой внести 9-й квартал в список объектов культурного наследия Москвы. В качестве самой весомой причины его сохранения выдвигалась его уникальность: экспериментальное поселение, самое первое, послужившее моделью для всех прочих. По иронии судьбы заявка была отклонена именно на том основании, что все строения являются серийными и никакой уникальностью не обладают. Но историки не сдаются, и в следующем году они предпримут новую попытку.

Дискуссия вокруг понятия «уникальности» чрезвычайно интересна, но в спорах о сохранении Черемушек есть еще много занятного. Из разговоров с архитекторами, краеведами и жителями я вынес впечатление, что экспериментальный характер 9-го квартала – лишь одна из причин, по которой они считают его достойным сохранения. Вторая причина, которую они называют и по которой этот кусочек «старой» Москвы нужно сохранить, – это цельность ансамбля, примечательность его малых архитектурных форм. Это наводит на мысль, что, будь для этого юридическая возможность, они бы объявили 9-й квартал памятником, основываясь только на его архитектурных достоинствах. Мне показалось, что экспериментальный характер района во многом используется здесь как уловка, позволяющая избежать идеологических споров о ценности позднего модернизма, столь презираемого большинством городского населения. Заодно местные жители надеялись придать охранный статус и озелененной территории, расположенной в центре района и так полюбившейся москвичам.

Однако даже если краеведы выиграют битву за сохранение 9-го квартала, это будет первый и последний случай, когда подобная стратегия сработает. Поскольку это первый район, построенный с применением новых промышленных технологий, он и останется единственным районом, сохраненным на основании этой своей специфической уникальности. Последующие районы – пятый, третий и даже второй – точно не будут иметь этого преимущества. Даже если последующие архитектурные решения были лучше – даже если планировка этого пятого, третьего или второго района и старые деревья образуют здесь качественно новую атмосферу, даже если культура, развившаяся в этой атмосфере, имеет большое значение для художников, архитекторов и музыкантов – никаких инструментов для защиты такого района у нас нет.

Новый тип визуально стандартизированной архитектуры возник полвека назад. Соответственно, уже совсем скоро парадигма охраны архитектурных памятников, основанная на критерии уникальности, окажется совершенно недейственной. Именно поэтому дискуссии о новой методологии сохранения исторического наследия сегодня приобретают такое огромное значение.

2. Хрущев-архитектор, Хрущев-художник

В истории 9-го квартала Черемушек остается много неясного. Почему этот экспериментальный, «научно-промышленный» подход к архитектуре именно здесь находит свое применение? Каким образом удалось провести столь стремительную индустриализацию домостроения? Откуда у архитекторов столь холодное, рациональное отношение к архитектуре? и наконец, почему советская архитектура в своем развитии так разошлась, например, с архитектурой Франции или Великобритании – стран, которые тоже заигрывали с блочным строительством, но не смогли развить его в тех же масштабах, что Советский Союз?

Чтобы ответить на эти вопросы, нужно учесть особенности того времени и специфику места. У советской жилищной программы было двое родителей. Во-первых, она была продуктом своей эпохи, то есть эпохи modernity, эпохи расцвета современного города, преклонения перед возможностями промышленности, эпохи рациональности и веры в прогресс.

К середине ХХ века промышленные методы строительства уже имели долгую историю. На протяжении всего XIX столетия (столетия индустриализации в Западной Европе) все большее количество строительных элементов изготавливалось на фабриках и в готовом виде доставлялось на стройку. Существенным шагом к стандартизации было появление промышленно изготавливаемого кирпича. Затем получают распространение каталоги готовых образцов фасадного дизайна, готовые лестницы, двери и пр. Уже в 1914 году Ле Корбюзье представляет проект дома-домино – это была теоретическая разработка сборного дома, который состоял исключительно из промышленно изготовленных модулей. За последующие сорок лет подобные строительные технологии были тщательно отработаны и проверены на практике – но почему же в таком случае микрорайонная застройка появляется только в 1950-е годы?