Джейк Хорсли - Джейк Хорсли - Воин Матрицы Страница 2

И все же выход из-под юрисдикции матрицы возможен. Смутные подозрения относительно своей несамостоятельности время от времени испытывают и подключенные (именно это препятствует повсеместному распространению дешевого оптимизма), но только восставшие против матрицы (воины) способны понять, как в действительности обстоит дело. Лишь познание степени собственного порабощения дает шанс обрести подлинность и суверенность. Для этого требуется зоркость, в полной мере доступная только Просветленным, но уже воин, бросивший вызов матрице, способен к самому главному: отличить состояние мной живут от состояния я живу.

Джейк Хорсли подробно описывает путь воина, вступая в перекличку с Кастанедой и опираясь на опыт Нео, главного героя кинореальности братьев Вачовски. Перечисляются подстерегающие опасности и способы их преодоления, рассматриваются источники силы и возможные союзники воина против матрицы: перед нами разворачивается картина болевых точек современного общества. Анализ выполнен в традициях социологического очерка, идущих от «Восстания масс» Ортеги-и-Гассета с привлечением даосских и буддистских рецептов.

Воин руководствуется стратегией неподпадания миру, он учится преодолевать диктатуру основных мотивов, опознаваемую благодаря особой алчности и сосредоточенности порабощенных. Воин понимает: если в поисках счастья ты наткнулся на очередь, значит, ты забрел не туда. Восставший против матрицы культивирует чистые и интенсивные состояния души, лишенные лишенности, самодостаточные в своих проявлениях подобно произведениям искусства. Эти состояния могут иметь те же самые названия, что и аффекты порабощенных: любовь, независимость, благодать, но инфляция имен остановлена, и для каждого имени восстанавливается соответствие с сущностью.

Несомненным достоинством книги является свободное ориентирование в картине мира, сложившейся после появления виртуальной реальности. Вечные проблемы переведены на язык компьютерного поколения, язык, еще недавно казавшийся беспомощным детским лепетом, непригодным для глубоких обобщений и точных формулировок. Джейк Хорсли справился со своей нелегкой задачей, теперь мы можем видеть, как происходит самозарождение новых богов в оставленной без присмотра реальности. Например, как в мелькании клипов постепенно материализуется грозный Юкста, Бог Рекламы, требующий от своих адептов собрать три упаковки, четыре обертки, пять вкладышей, а заодно избавиться от шести признаков нездоровых волос. Уже сейчас видно, что по своему нраву новый бог ничуть не менее ревностен, чем Иегова. От Матрицы отпочковываются новые химерные матрицы, подстерегающие Нео и его последователей на пути освобождения. И Воину всегда следует помнить мудрое изречение чаньского монаха: «Последняя иллюзия состоит в том, что можно обойтись без иллюзии».

Александр Секацкий

Миптчу — за то, что назначил красную таблетку. Волшебникам и ведьмам озера Атитлан, дону Хуану Магпусу и команде Просветленных- с вечной признательностью

Энергия и есть единственно Жизнь, и есть от Тела; Рассудок же есть энергия, вервье и привходящее.

Сегодняшняя истина прежде была лишь догадкой.

Все достойное веры есть образ истины.

«Истинна древняя вера в то, что мир в конце шести тысяч лет погибнет в огне», — так мне сказали в Аду- Ибо, когда Херувим с пламенеющим мечом оставит стражу у древа жизни, все творение испепелится и станет святым и вечным, как ныне греховно и тленно.

Если б врата познания были открыты, людям открылась бы бесконечность.

Но люди укрылись от мира и видят его лишь в узкие щели своих пещер1.

Исходя из своей силы разума человек может сравнивать или судить только о том, что он познал.

Познав три чувства или три стихии, нельзя вывести четвертое или пятое.

Желания человека ограничены его познанием, никто не может желать того, чего он не познал.

Уильям Блейк

«ЭТО НЕ ПРОСТО ФИЛЬМ, ЭТО СОБЫТИЕ!»

Когда в пасхальные дни 1999 года вышел фильм «Матрица», миллионы зрителей с энтузиазмом откликнулись на его потрясающие спецэффекты и дерзкий сюжет и выразили благодарность за то, что было ими воспринято — и совершенно справедливо — как высшего качества голливудское развлечение. Однако горстка зрителей, людей не ортодоксальной точки зрения, чьи ряды тем не менее с каждым годом растут, нашла в этом фильме нечто большее, чем просто развлечение. Она нашла в нем смысл.

Большинство этих людей-до сих пор подростки, и когда они увидели фильм, круто изменивший их жизнь, им было всего лет десять-двенадцать. Многие из них наверняка курят слишком много марихуаны, играют в жестокие видеоигры, слишком много времени проводят в одиночестве и редко берут в руки книгу, если вообще ее берут. Вполне возможно, что среди проницательных взрослых есть люди, которые постигли «смысл» фильма, но их явно немного. Большинство взрослых зрителей (поскольку они уже выросли) утратили гибкость, воображение, а возможно, и иллюзии, необходимые для понимания фильма на более глубоком уровне и для осознания его как «истины». Но тысячи, а то и миллионы подростков были готовы к идее о том, что реальность — это «дерьмо» без малейшей надежды на улучшение, они-то всей душой и телом восприняли «Матрицу» и без сомнений и сожалений с жадностью проглотили красную таблетку. Остальные же из нас, как сказано в фильме, к отключению еще не готовы.

Вероятность того, что все рассказанное в фильме — абсолютная правда (пусть даже в замаскированном и искаженном виде), оказалась для многих молодых людей слишком дразнящей, слишком приятной, слишком бунтарской и радикальной, чтобы ей противостоять. Они восприняли фильм целиком и, соответственно, приспособили к нему свое мировоззрение. «Матрица» — не просто еще один научно-фантастический запудривающий мозги фильм, она — сигнал, посланный из реального мира (мира Морфеуса, Зиона и «Навуходоносора») в мир иллюзорных лабиринтов, где все мы в ловушке. Сигнал послан, чтобы сообщить нам о том, что с нами происходит, и передать необходимые сведения о том, как выбраться из это- го мира, пока это еще возможно, и возвратиться в реальность.

Однако вера в это вовсе не так безумна, как может показаться на первый взгляд, и вовсе не должна тревожить родителей, уже обеспокоенных все более и более углубляющейся пропастью между отцами и детьми. Быть может, дети и безумны, но они не глупы. И даже если они не могут отличить Пана от Диониса, а Юнга от Джозефа Кэмпбелла, все равно они знают о мифах и легендах всё. Они знают об интеллектуальных упражнениях, или головоломках, как они их называют, и они знают, что все это метафора. Они инстинктивно понимают, что смысл, просачивающийся к нам через различные каналы СМИ, то есть через матрицу, утрачивает свою чистоту, и однако же его суть чудесным образом остается нетронутой. Эту суть можно свести к трем главным истинам или условностям:

Мир — это тюрьма, сотканная из наших мыслей, грез, страхов и желаний; ее цель ослепить нас и скрыть правду о нас. Мы — рабы. Своей жизнью и судьбой мы распоряжаемся не больше, чем скот в стаде или куры в курятнике. Мы находимся во власти у сил, о которых совершенно ни чего не знаем и которым совершенно нет дела до нашего благополучия. Человечество — это пища, а тот мир, который мы воспринимаем, — это искусно сконструированный механизм, посредством которого нас отвлекают от того факта, что мир — это ферма, а мы — стадо скота. Все наши мечты — это мечты мяса, перед тем как его съедят.

Я утверждаю, что принять эти три идеи как имеющие отношение к реальности могут только люди с широким кругозором или абсолютно лишенные иллюзий (а лучше то и другое вместе взятое). Эти идеи удерживаются в удобных границах фантазии, будь то научно-фантастические фильмы или книги, античная мифология или голливудский боевик. Но на самом деле эти идеи вовсе не новы.

Эти идеи, сохранившиеся в большинстве культур, являются центральными для систем человеческих верований и известны на протяжении всей письменной истории. Например, на том, что мир вовсе не то, чем он кажется, настаивали все религии, на это указывали все мифы, к этому, вопреки всем здравым и даже не здравым сомнениям, пришла в прошлом веке наука.

Мы лишены права голоса при принятии решений; воля — всего-навсего самая любимая нами и рьяно защищаемая иллюзия; мы — всего лишь крохотный элемент гигантского механизма, огромной системы, которую с наших сегодняшних позиций мы даже не способны себе представить, — именно этому нас, с младых ногтей до старости, учат все религии. Мифы подразумевают точно те же аргументы: если Бог или боги есть, человеческие усилия неизбежно превращаются в глупое безрассудство, в лучшем случае это своеобразное божественное испытание, в худшем — шутка холодного и безразличного Рока. Хуже всего то, что современная наука, от Дарвина до теории хаоса, приводит те же самые аргументы, излагая их в рациональной, а не мистической форме, и заменяя такие понятия, как Бог и Рок, на гравитацию и субатомные частицы.