Федор Раззаков - Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики Страница 2

Эти записи должны были стать серьезным оружием в руках ФБР. На Валачи была объявлена настоящая охота (награда за него составляла 100 тысяч долларов), которая вполне могла привести к успеху, не примени ФБР превентивные меры. В январе 1963 года он был вывезен из тюрьмы в округе Вестчестер и помещен на армейской базе в форте Монмаут в штате Нью-Джерси. Эта секретная операция была проведена настолько филигранно, что мафия так и не смогла установить, где же спрятан предатель. Однако через полгода «Коза Ностре» все-таки удалось установить точное местонахождение Валачи, но охраняемая база (там был центр связи армии США) не являлась идеальным местом для приведения в жизнь смертного приговора над отступником. Поэтому Валачи благополучно дожил до сентября 1963 года, когда в вашингтонской тюрьме он предстал перед комиссией по расследованию, возглавляемой сенатором Джоном Мак-Клелланом. Это заседание транслировалось на всю страну по телевидению и собрало миллионы зрителей.

В августе 1964 года Роберт Кеннеди ушел с поста Генерального прокурора. За три года ему удалось провести в жизнь ряд серьезных законов. Их было принято пять: были объявлены преступлением деловые поездки из одного штата в другой, имеющие целью помощь рэкету или игорным заведениям; перевозка оборудования для игорных домов из штата в штат; передача информации между тотализаторами разных штатов по телеграфу и др. Р. Кеннеди назначил 60 новых адвокатов в отдел организованной преступности, увеличив его штат на 400%. Отдел координировал деятельность 27 расследующих агентств, до этого существовавших разобщенно. До Кеннеди в списке имен главарей мафии было всего 40 человек, а к 1964 году этот список вырос до... 2300 человек. Однако этот рост не стал поводом к активизации борьбы с организованной преступностью, поскольку все держалось исключительно на Кеннеди.

После его ухода в апреле 1966 года официальные власти посоветовали Валачи не заниматься записями, разоблачающими мафию. Узник в ответ попытался повеситься в душевой, но шнур от радиоприемника, который он использовал, оборвался, и горе-самоубийца в бессознательном состоянии упал на пол. Этот шаг, кажется, несколько отрезвил власти, и в декабре 1966 года Генеральный прокурор Николас Катценбах разрешил Валачи опубликовать свою рукопись (она насчитывала 1180 страниц). Однако через полгода прокурор изменил свое решение и наложил на публикацию новый запрет.

Именно на фоне всех этих событий издатель, к которому Марио Пьюзо принес свой третий роман, и вспомнил про мафию, подтолкнув писателя написать книгу о ее представителях. Эта идея тогда буквально витала в воздухе, будоража умы миллионов людей, и нужен был литератор, который смог бы профессионально за это дело взяться и явить на свет произведение, могущее затронуть сердца миллионов. Таким человеком суждено было стать Марио Пьюзо, который слыл весьма крепким ремесленником, пишущим книги на стыке «мыльной оперы» и реалистического романа.

Свою книгу о мафии писатель сел писать в том самом году, когда американские власти посоветовали Валачи не выпускать свои мемуары, – в 1966-м. Писать книгу на эту тему Пьюзо было легко. Почему? Дело в том, что детство и отрочество его прошли в самой криминогенной части Нью-Йорка – Манхэттене, – поэтому особо выдумывать писателю ничего не пришлось. Он снова писал о том, чему сам был свидетелем. Причем самым поразительным в его сочинении было то, что образы двух «крестных отцов» – дона Вито Корлеоне и его сына Майкла – он списал не с реальных гангстеров (и своих, кстати, земляков – итальянцев) типа Вито Дженовезе, Джо Бонанно, Лаки Лучано или Фрэнка Костелло, а... с собственной матери. Об этом стало известно только весной 1997 года от самого писателя, выпустившего новое издание книги.

По словам Пьюзо, его мать была расчетливой и жестокой женщиной. После того как ее первый муж погиб в автомобильной катастрофе, она получила за него небольшую страховку. Однако, искусно распуская сплетни среди своих соседей, мать писателя сумела убедить всех в том, что она неслыханно разбогатела. Этим она добивалась одного – подцепить себе нового мужа. И вскоре он действительно у нее появился. Именно в этом браке и появился на свет будущий писатель Марио Пьюзо.

Между тем, когда новый супруг ей изрядно надоел, мать Марио отправила его в сумасшедший дом. Через несколько лет врачи заявили, что больной не опасен для общества и вполне может жить среди нормальных людей. Но жена отказалась забирать его обратно. «Для нашей семьи он будет только обузой», – заявила она.

Несмотря на заявление Пьюзо, все, кто читал роман, а также видел его экранизацию, согласятся с тем, что образы двух «крестных отцов» из семейства Корлеоне выписаны у него весьма благожелательно, можно даже сказать, с любовью. Несмотря на то что всю жизнь они занимались преступным промыслом и отправили на тот свет не один десяток людей (как лично, так и посредством своих приказов), однако большая часть этих преступлений в книге, по сути, оправдывается, поскольку предстает как вынужденная мера, а не преднамеренная. Корлеоне-старший даже предстает как правильный гангстер, который выступает против того, чтобы мафия бралась за распространение наркотиков на территории США, поскольку это не только опасно (может навлечь на них репрессии со стороны властей), но и аморально – способствует гибели миллионов молодых американцев, в том числе и итальянцев.

Судя по всему, эту тему Пьюзо позаимствовал у Валачи, который в своих показаниях рассказал о «крестном отце» из Чикаго Тони Аккардо (это он сменил Аль Капоне на посту босса, когда тот в 1931 году угодил в тюрьму), который выплачивал своим людям по 200—250 долларов в неделю за то, чтобы они не занимались торговлей наркотиками.

Другой известный «крестный отец» – Фрэнк Костелло, которого называли «премьер-министром преступного мира» за его авторитет не только среди членов мафии, но и среди правительственных чиновников, – тоже был ярым противником торговли наркотиками. Но связано это было с политикой. Дело в том, что Костелло занимался в основном гэмблингом (организация азартных игр), причем в сотрудничестве с отдельными представителями власти, а те, опасаясь народного гнева, предпочитали не связываться с наркотиками. Поэтому членам своей «семьи» Костелло в 1948 году запретил участвовать в торговле наркотиками. То же самое сделал потом и сменивший его на посту главы «семьи» Вито Дженовезе, который даже приговорил нескольких ослушников к смерти. Но в мафиозных кругах ходили разговоры, что сам Дженовезе негласно курирует торговлю наркотой и не казнит тех мафиози, кто берет его в долю. В конце концов Дженовезе угодил в тюрьму именно по обвинению... в торговле наркотиками и живым из неволи уже не вышел.

Один из боссов нью-йоркской мафии – Джо Бонанно – в своей книге «Человек чести» писал следующее:

«Традиции моей семьи запрещают торговлю наркотиками. Однако жажда наживы нередко заставляла отдельных гангстеров заниматься этим бизнесом по собственной инициативе».

Среди этих «жаждущих наживы» оказался и заместитель Бонанно Кармине Галанте, которого, как и Дженовезе, упрятали за решетку именно по обвинению в торговле наркотиками.

Короче, подавляющая часть американских мафиози занималась торговлей наркотиками. Как пишет в своей книге «Мафия» К. Сифакис:

«Баснословные прибыли заставляют усомниться в эффективности правила «Нет наркотикам». Вряд ли хоть одна преступная организация, считающая убийства обычной рутиной, пройдет мимо таких доходов, мотивируя это правилами «чести» или «морали». Лидеры преступных группировок, пытавшиеся отрицать свою причастность к торговле наркотиками, обманывали либо других, либо самих себя. Мафия никогда не откажется от самого лакомого куска своего бизнеса».

И все же, как говорится, в каждом стаде есть своя паршивая овца. Именно такой «паршивой овцой» и предстает в романе Пьюзо Корлеоне-старший, когда отказывает своей «семье» в праве заниматься торговлей наркотиками. Чем тут же завоевывает симпатии благодарных читателей. А уж когда его противники совершают на него покушение с тем, чтобы устранить в его лице препятствие для перехода «семьи» Корлеоне к торговле наркотиками (они надеются, что сыновья дона Вито в этом вопросе стоят на иных позициях), то здесь симпатии читателей к Корлеоне-старшему удваиваются. Короче, у Пьюзо получился типичный обаятельный злодей, должный вызвать у людей скорее уважение, чем обратное чувство. Не случайно, что именно после этого романа и его экранизации в массовый обиход было введено выражение «крестный отец мафии», причем оно имело не негативный оттенок, а скорее положительный. Как пишет Д. Дориго:

«Применение титула «крестный отец» к авторитетам мафии – это чистейший вымысел Марио Пьюзо. Но в этом титуле заложена весьма точная характеристика. Что такое крестный отец в реальной жизни? Как правило, это человек возраста наших родителей, с которым у нас ассоциируется представление о житейской мудрости, это нравственный авторитет. Образ мафиозного крестного отца близок к образу старого волшебника, способного изменить нашу жизнь, исполнять желания, сделать неуязвимыми и всесильными.