Пётр Курков - Вселенная Александра Казакова Страница 2

Агрессивная псевдологика. Самый простой и самый незаметный метод. Если связь некоего фактика X» с фактиком Y» на самом-то деле всего лишь возможна или хотя бы не исключена, искусный мифотворец построит фразу так, что наличие этой связи станет выглядеть абсолютно доказанным фактом. Если явление X» можно объяснить через Y», то именно это объяснение будет преподнесено как единственное. На самом деле никаких доказательств вам не приведут, но вам покажется, что они были. Некоторые умельцы минируют таким образом почти каждую свою фразу. Для маскировки здесь используются обычно литературные приемы – интонация, ирония, риторика и эмоционально-доверительный фон, поэтому широко применять псевдологику рискуют только хорошие стилисты.

Последний из основных методов – уже упоминавшийся терминологический террор. Его суть проста. Явление X начинает описываться в терминах, используемых для описания явлений типа Y… и, собственно, все. Больше ничего не надо. Если вы никогда не задумывались над тем, что наше восприятие явления полностью зависит от терминологической среды, в которой оно описано, вспомните хотя бы знаменитый перевод «инструкции к мыши Windows» с помощью автопереводчика со встроенным медицинским словарем. Характерный пример терминологического террора мы приведем ниже, когда начнем разбираться с некоторыми компьютерными мифами (А вы уже и не надеялись, что это эссе будет хоть как-то соприкасаться с тематикой журнала? Успокойтесь, немножечко будет. Но только для маскировки…).

Упоминая своих критиков, хороший мифотворец использует два дополнительных приема. Во-первых, он сразу вешает на них какой-нибудь ярлык; в этом сезоне наряду с классическими «ретроградами» очень хорошо идут «так называемые марксистские… (далее по ситуации)». Во-вторых, он с бесконечным терпением и состраданием на паре страниц заливается соловьем, что понимает, как это тяжело, когда приходится ломать стереотипы… как многие не выдерживают… как они его, бедного, ругательски ругают, но он все стерпит ради победы Истины… Далее приводится парочка выдранных с мясом критических цитат (действительно, как правило, содержащих нелицеприятные выводы; например, из нашего эссе любой мифотворец с радостью процитирует абзац про дураков – для того и вставлено…) – и дело в шляпе. Любая критика поборника Истины отныне воспринимается предвзято, подсознательно ассоциируясь с моветоном. Чтобы вся эта сухая теория слегка озеленилась, приложим ее к некоторым клюквенным лесопосадкам нашего времени (Вот тоже фразочка – специально для цитирования обиженным пророком! Дарю!).

Квадратно-гнездовой способ мышления

Механизм нынешнего языка сберегает умственный труд куда больше, чем следует. Длинные слова дребезжат, словно длинные поезда. Они везут сотни людей, которые слишком бездумны, чтобы думать самостоятельно.

К сожалению, вышеупомянутое «владение рассудком и умом» ныне не так модно, как «владение информацией». В любой голове (не исключая и авторскую) имеются слепые пятна, плохо пригнанные детальки, несцепляющиеся шестерен-ки. Аналогия с механизмом, конечно, неверна: мыслительный аппарат разбалтывается не от частого употребления, а от пренебрежения. Чем больший объем информации некритически усваивается человеком, тем больше в его сознании дыр, тем слабее его иммунитет к следующей порции бездумно воспринимаемых «вводных»… И так – вплоть до полной шаблонности, когда мышление заменяется симпатичным протезом наподобие органчика из головы одного из Глуповских градоначальников…

Нет, автор не пытается эпатировать общественность (ну-у… почти). Однажды им уже было отмечено, что стандартный тип мышления вообще «напоминает складывание паззла: в мозгу перемещаются и притираются друг к другу базовые блоки, типовые истины. Получившиеся умозаключения состоят из того или иного набора этих мысле-атомов; внутрь самих блоков сознание мыслителя проникнуть не может. Для него они являются аксиомами, неделимыми частичками мышления…» Такие блоки могут быть самых разных размеров. Для многих это – целиковые суждения, кем-то когда-то высказанные, а теперь принятые на веру, как нечто, не подлежащее препарированию и анализу (типа «все мужчины сволочи», «смертная казнь – нарушение прав человека», «жиры вредны для сердца»). Для других – это слова и словосочетания, которым заведомо приписан какой-то определенный смысл. Только немногие умеют вскрывать еще и внутреннее строение самих словоформ и обнаруживать, что и они состоят из понятий, а каждая данная комбинация этих понятий не всегда так уж бесспорна…

Естественно, чем мельче мысле-атомы – тем их больше, тем больше их комбинаций, тем совершеннее мышление. Менее очевиден другой факт: весь наш нынешний информационный бум приводит вовсе не к размельчению мысле-атомов, а к их укрупнению и укреплению. Дело в том, что со скоростью инфузорий размножаются вовсе не оригинальные понятия, а различные тезисы, термины и словосочетания; но каждый такой ублюдок, становясь в чьем-то сознании мысле-атомом, поглощает входящие в него понятия, выводя их из сферы рассудка.

Поясним на паре примеров. Последнее время в различных интервью, посвященных личной жизни богемы, постоянно проскальзывает клише типа «X и Y живут в гражданском браке, но вскоре собираются расписаться и обвенчаться». Автору совершенно до лампочки, как и с кем кто живет, но «гражданский брак» по определению как раз предполагает, что люди уже расписались в ЗАГСе (отделе Записи Актов Гражданского Состояния, если кто не в курсе). И названа так эта форма брака была в XIX в., чтобы отличить ее от полноценного – по тогдашним понятиям – «церковного брака». А наши уважаемые X и Y на самом деле «сожительствуют». Однако это слово кажется каким-то… унизительным, верно? Что же, тем хуже для слова. А заодно и для понятия. Теперь это тоже будет называться «гражданским супружеством», а понятие «сожительства» мы оставим исключительно для бомжей. А раз нет больше (по крайней мере, в «высших сферах») такого слова – значит, никто и подумать соответствующим образом не сможет…

Или возьмем замечательный AI, которым так любят хвастаться создатели компьютерных игр и который так любят ругать игровые журналисты. Гордое словосочетание «искусственный интеллект» в реальности означает более-менее подробное дерево решений, заранее прописанное программистом. Совершенно по такому же принципу реагируют на окружающий мир насекомые, только у них это – от природы. Выходит, таракан теперь обладает «естественным интеллектом», что ли? Но если «интеллект» – нечто, что есть и у меня, и у Windows’98, и у таракана, и у игрового монстра, то это понятие становится слишком широким. Мысле-атом разбухает и поглощает окрестные оттенки смысла. В качестве упражнения предлагаю читателю самостоятельно попробовать вскрыть мысле-атомы «демократические реформы» и «компьютерная грамотность», чтобы вернуть в личное обращение понятия, с недавних пор заключенные в темницу этих штампов.

Братья Стругацкие в «Пикнике на обочине» полусерьезно выдвинули пессимистическую теорию: разум – это всего-навсего сложный процесс формирования у одного вида обезьян неких новых инстинктов. Пока идет это становление – все кипит и перемешивается, но закончится процесс, как обычно, кристаллизацией одного огромного моноблока, внутри которого движение мысли застынет… Картина жутковатая, но в нее вполне вписывается наблюдаемая тенденция – Слово, которое на заре разума было его основой и двигателем, ныне становится шаблоном, песком в шестеренках сознания…

Но ползучий рост мысле-атомов – только один из тараканов, которых «информационное общество» усердно разводит в наших головах. Очень часто человек, проникшийся какой-нибудь концепцией, возводит ее целиком в ранг центрового личного мысле-атома. Этот огромный, непроницаемый кирпич ложится в середину сознания, и траектории всех прочих блоков отныне должны его огибать и к нему приспосабливаться. Называется кирпич обычно «позицией», «мировоззренческим фундаментом» или «точкой зрения». И все бы неплохо, человека без точки зрения тоже особо мыслящим не назовешь. Но дело-то в том, что фундаменты, доставшиеся нам в наследство от прежних веков, шлифовались и доказывались столетиями, пройдя в том числе проверку логикой и рассуждениями. Мысле-атомами они не являются: каждый может проникнуть внутрь и подергать за связки, убедившись в прочности конструкции. Люди, выбравшие тот или иной из подобных фундаментов, попросту не стали изобретать велосипед (хотя вполне способны его разобрать и собрать заново). А вот «информационная революция» подарила нам огромное множество «позиций», основанных исключительно на манипуляции огромными грудами фактов (или измышлений, выдаваемых за факты) или вообще на «терминологическом терроре», когда ученость слога автоматически подразумевает непогрешимость автора. А ведь обычный современный человек доверчив и в концептуальном плане напоминает свежевылупившегося цыпленка, который, как известно, первый же увиденный движущийся предмет отныне считает мамой; современный человек первую же встречную «консепсю» примет за символ веры – и получит огромный камень в стеклянный дворец своего рассудка.