Борис Стругацкий - Комментарии к фантастической повести "Улитка на склоне" Страница 2

????????

что эта кривая направленная просто передвигается по оси абсцисс. То есть, то среднее, медиана добра, которая характерна для нас сегодня, через двести лет окажется в левой части, такие люди, с такой мерой добра, будут редкостью. А совершенно распространенными через двести лет станут люди, которые сейчас находятся в правом крыле и которых сейчас так мало. Вот так вот мы себе представляли это самое движение в Будущее. Не знаю, насколько это было полезно для наших читателей, но мы из этого определенную пользу извлекли.

Это был определенный период, который мы благополучно прошли. Называйте это - болезнь. А, может, кто-то это считает расцветом. Это уж как вам будет угодно. Но через это надо было пройти, и через это мы прошли.

Однако довольно скоро, очевидно, по мере взросления, а также по мере накопления жизненного опыта мы сделали большое открытие мы обнаружили, что далеко не все окружающие нас люди считают описываемое нами блистательное и светлое Будущее таким уж блистательным и светлым. Во всяком случае, у этого будущего есть очень много врагов. Часть этих врагов - это просто злобные невежественные дураки, они составляют меньшинство, и можно было бы о них не говорить. Но! Существует, оказывается, огромный, обширный пласт людей - их нельзя назвать злобными, нельзя назвать дураками, но которые не хотят этого Будущего, оно им не нужно! Ибо то Будущее, которое мы представляли себе таким замечательным, предусматривало в максимальных количествах поглощение духовных благ. А, оказывается, огромному большинству людей духовные блага просто не нужны. Не потому, что они какие-то особенно глупые, а просто потому, что они не знали об их существовании.

Вырастает фигура обывателя-мещанина, которая нам тогда кажется главным врагом коммунизма, врагом номер один, и которого мы, по мере сил своих и возможностей, принялись с азартом изображать в "Попытке к бегству", "Трудно быть богом", "Понедельник начинается в субботу" и, в особенности, "Хищных вещах века". Стало ясно, что коммунистические перспективы застилает какой-то неприятный непрозрачный туман. Стал немножко возникать вопрос: а как, собственно, вот те реальные люди, которых мы видим вокруг себя, как они вдруг окажутся в коммунизме? Где та сила, которая сделает их героями повести "Полдень, XXII век"? Нас учили, что это сила очень простая: общий социальный прогресс, рост материального благосостояния, уничтожение нищеты, и как следствие - когда нищета будет уничтожена, когда каждый получит то, что хочет - вот тут-то исчезнут все язвы, и все люди станут хорошими. Вот этот самый тезис, который казался нам в школе и на первых курсах университета совершенно очевидным, вдруг этот тезис дал трещину. Существует же множество государств, уровень жизни в которых намного выше, чем у нас, но тем не менее там полным-полно всякой дряни. Мир этих нищих духом, даже живущих в отдельных квартирах, по прежнему наполнен алкоголизмом, наркоманией, суицидностью, жестокостью. Здесь дело было не в том, тут что-то не то! Вот с этим ощущением "что-то не то" братья Стругацкие и приезжают в Гагры.

Они привозят с собой задуманный роман. Роман, который целиком и полностью был направлен против злобного мещанина, человека, интересующегося исключительно миром материального и бесконечно далекого от мира духовного. Ну, собственно, была только ситуация. Вот остров. На этом острове оказываются люди терпят, скажем, кораблекрушение, ну, не знаю, что... И видят там обезьян. Обезьяны ведут себя как-то так очень странно. На острове происходят смерти, на острове происходят загадочные события. А потом выясняется, что это не обычные обезьяны, а что это некие параобезьяны, псевдообезьяны, которые питаются человеческими мыслями. Они высасывают из человека интеллект, так же, как мы, скажем, высасываем энергию солнца. Ну, солнце от этого не страдает, а люди вот умирают. Символ, как вы понимаете, достаточно прозрачный: жирные, жаждущие только материального существа живут за счет человеческого интеллекта. Вот так это выглядело первоначально.

Первый самый день мы занимались тем, что отрабатывали эту идею. Очень скоро мы отказались от обезьян. Какое нам дело - какие-то обезьяны, какой-то остров... Нас общество интересует! Непонятно, стоит ли запускать в наше общество это... этот обезьянник. Вряд ли стоит, вряд ли напечатают. Но, в конце концов, можно взять некое государство неопределенного типа. И это будут не обезьяны. Это будет параллельная эволюция! Это будет тень белковой жизни на Земле. Оказывается, с незапамятных времен на земле существует параллельный тип живых существ, не имеющих самостоятельной формы. Это некая протоплазма-мимикроид, как зафиксировано в нашем дневнике. Протоплазма-мимикроид заселяется в живые существа и питается их соками. Она уже уничтожила в свое время трилобитов. Потом она уничтожила динозавров. Потом эта протоплазма-мимикроид напала на неандертальцев. Это было трудней, неандертальцы имели уже зачатки разума, с ними было труднее бороться, но неандертальцы тоже, как известно, были уничтожены протоплазмой. Сейчас эта протоплазма вовсю размножается на людях. При этом человек не меняется, в общем-то, в своих проявлениях. Он так и остается, просто он перестает интересоваться какими-то духовными проблемами. Остаются только проблемы материальные - пожрать, попить, поспать, поглазеть... Что мешает ей захватить весь мир? У нее есть такое качество - когда человек усиленно размышляет, протоплазма не выдерживает, начинает разваливаться, разливается как кисель.

Вот эти очаровательные картинки стояли перед нашими глазами. Как видите, здесь была и концепция, здесь была и ситуация... Но из этого ничего не вышло. Сейчас я уже не знаю, почему... Это очень трудно ответить - почему получается, почему не получается. Ну вот не шло.

Это был, кстати, уже не первый кризис. Мы уже один раз испытали мощный приступ импотенции, когда пытались написать "Попытку к бегству", но этот приступ кончился благополучно. И вот сейчас это началось снова... Вообще это чувство, когда у автора не получается задуманное... казалось бы, хорошо задуманный роман это примерно то же самое, что, наверное, должен был испытывать Дон Жуан, которому врач сказал: "Знаете... Все!". Очень страшное и очень неприятное ощущение. Полные паники, мы принялись судорожно листать наши заметки, где у нас, как и у всякого порядочного молодого писателя, был громадный список всевозможных сюжетов, идей. И остановились - не на концептуальной, правда, а на ситуационной... Нас давно интересовала такая вот ситуация: на некоей планете живут два вида разумных существ. Между ними идет борьба, война. Биологическая война, война не технологическая, которая для наблюдателя извне на войну вообще не похожа. И, в результате, воспринимается как сгущение атмосферы, либо как вообще созидательная деятельность некоего разума. Но никак не война...

Вот земляне прилетают, и, ах, вот оказываются в такой ситуации. Такая ситуация нам казалась очень интересной когда-то, и мы в отчаянии решили попробовать ее. И вот мы сели и начали внимательно, осторожно разрабатывать эту ситуацию. Пандора. Конечно, это была Пандора. Странная планета, где обитают странные существа. Прекрасное место для нашей задумки. Пандора. Планета, покрытая джунглями, сплошь заросшая лесом. Из этого леса кое-где торчат, наподобие мату-гроссу (?) эти самые белые скалы, плоскогорья, наподобие описанных Конан-Дойлем в "Затерянном мире". Вот на вершинах этих скал, практически необитаемых, земляне устраивают свои базы. Они ведут наблюдение за этой планетой, не вмешиваясь в ее жизнь, и, собственно, не пытаясь вмешиваться, потому что земляне просто не понимают, что тут происходит. Джунгли живут какой-то своей жизнью. Иногда там исчезают люди, иногда их удается найти, иногда нет. Пандора превращается землянами в что-то вроде заповедника. Тогда еще не было всеобщей экологической борьбы, не было "Красной книги". Поэтому одной из распространенных профессий наших героев была охота. И вот охотники приезжают на Пандору для того, чтобы убивать тахоргов, этих странных существ.

И там, значит, сидит Горбовский, на этой планете. Горбовский наш старый герой, в какой-то степени олицетворение человека будущего, воплощение доброты и воплощение ума, воплощение интеллигентности в лучшем смысле этого слова. Он сидит на краю этого гигантского обрыва, свесив ноги, смотрит на странный лес, который расстилается под ним, чего-то ждет. В то время нас чрезвычайно интересует проблема, связанная с созданием все более и более развитого и разработанного облика Будущего: чем там люди занимаются. Нас никак не покидает этот вопрос. Где там движущая сила?! Все общества докоммунистические развивались, потому что там имело место противоречие между производительными силами и производственными отношениями. Наконец достигнут коммунизм, нет больше этого противоречия. Что же движет человечество дальше?! Мучительный этот вопрос, над которым мы думали очень много лет, и тогда был просто пик наших размышлений. Мы представляли себе это общество, где решены уже все социальные проблемы давным-давно, где решен целый ряд очень сложных и очень важных научных проблем - проблема человекоподобного робота, проблема контакта с другими цивилизациями, проблема воспитания, разумеется. Человек становится беспечен. Появляется человек играющий. Вот тогда возникает у нас этот образ - человек играющий. Когда все необходимое делается автоматически, миллиарды людей занимаются только тем, чем им нравится заниматься. Как мы сейчас играем, так они занимаются наукой, исследованиями, полетами в космос, погружениями в глубины. Так они изучают Пандору - небрежно, легко, играя, веселясь. Человек играющий...